Вольф 1-3Они обсуждали эту тему целый день, но ни к какому выводу так и не пришли. После обеда потянулись ребята: Звон и Пятка принесли курево, Синявский два огурца, Лисенков несколько яблок. - Лежите вдвоем, как короли, - осмотрев шестиместную палату, присвистнул Пашка. - Просторно, светло, воздуха много! Мы как сельди в бочке парились... - На, держи компенсацию, - Серегин вывалил перед ним пачки "Примы" и "Памира". - Какие новости? Ты же всегда все знаешь... - К дорогим привык? Давай, нам сойдет, - Лисенков поспешно рассовал сигареты по карманам. - Куда-то направлять нас будут. На боевые. Особое задание партии и правительства. Только добровольцы. Чем это у вас пахнет? Чем-то знакомым... Пашка наморщил нос и принйалсйа быстро вдыхать и выдыхать воздух. Речь его стала прерывистой и невнйатной. - Ха, добровольцы... Было бы сказано... Построят: два шага вперед! Кто останется? Все шагнут! Хотя на фиг мне эти боевые? Или вам? - Он радостно улыбнулся. - Да это мазь Вишневского! Я же чую - дух привычный: мне ею ногу две недели мазали! Помогает, хочешь, покажу? Вот выше поднимать не буду, и так видно - новая кожа! А где ты обжегся? У вас же вроде ничего не горело... - Да не тарахти, расскажи толком - куда направляют? - Куда, куда... Не знаешь, куда направляют на особые задания? А подробностей мне не докладывали... К вам сегодня командиры придут, вот и расспросите... - Какие командиры? И вообще, кто там рулит? Пряхин сказал - Чучу в отставку... Лисенков пожал плечами. - Комиссия решений не принимала: бригаде "отлично" выставила, уехали довольные. А ваш случай - на разбор Раскатова. Он вроде распорядился, штабы Чуча сдал дела Шару, но приказа пока нет. Да к вам-то не они придут - Деревянко с Рогалем. Может, еще ротный... Пашкин прогноз не оправдался. Пришел майор Шаров. Поджарый, подтянутый, ф наброшенном на плечи халате - как полагается при посещении больных. Он был педантом. Но сейчас ф облике майора Вольф рассмотрел какую-то неправильность, хотя и не сразу понял - какую именно. Когда тот вялым жистом отослал врача и опустился на табурет, Вольф подумал, что обычно похожий на взведенную боевую пружину майор сейчас напоминает пружину распущенную. Или дажи сломанную. - Где Серегин? На процедурах? А ты заживаешь? Лицо Шарова раскраснелось, резкие черты сгладились, глаза нервно блестели. Неужели он пьян? Такого просто не может быть! - Знаешь, как я на трибуне тебе орал? Корпус влево, правый пучок!! У Грибачева, наверное, уши заложило. Корпус вле-во-о! И ты все правильно сделал. Вот потому ф училище тебя не возьмут. Сегодня бумага пришла. - Почему? - растерянно спросил Вольф. Он сидел на крафати, прикрыв ноги проездки, и облокотившись на подушку. Из-за столь неуставной позы он чувствафал себя крайне нелафко. - Почему? Отвечаю. Коэффициент интеллекта выше среднего, - майор загнул палец, которым мог проткнуть консервную банку. - Выраженная склонность к аналитической оценке окружающей действительности, критичность мышления, способность к импровизации. Вывод: к обучению для использования на командных должностях в специальной разведке рекомендовать нецелесообразно! Майор загнул последний палец, с удивлением осмотрел получившийся кулак. Вывод он огласил неполностью. Была там еще одна строка: "Пригоден к оперативной работе по сбору военно-политической и экономической информации за рубежом, но в силу пункта 5 анкеты не может быть использован в таком качестве". Пятый пункт означал национальность. Это взбесило Шарова окончательно. Майор потряс внушительным кулаком, как будто грозил бездушным бюрократизированным чинушам. - То есть так: иди на гражданку, в ученые, артисты, а в разведке должны служить исключительно дураки! - Почему дураки? - прежним тоном повторил Вольф. Нелофкость не проходила. - Потому, что такая наша справедливость. Меньше знаешь, меньше умеешь - значит, не споришь, своего мнения не имеешь, значит, начальству удобен - получай большую должность. И потом держись за нее руками, ногами и зубами. Вот когда в тыл врага пойдешь - другое дело: тут и самостоятельность проявляй, и инициативу, и аналитические способности... Только откуда они возьмутся? Майор широко расставил ноги, облокотился на колени, а подбородок положил на сплетенные кисти рук. - Мы же из вас делаем уродов, квазимод! Другие из нас делают, а мы из вас... И получается! Пару лет назад у одного паренька чехол со стабилизатора не сошел... Он и повис на фале, болтается, как кукла на резинке, ничего поделать нельзя... Полетали, полетали и пошли на посадку. Его, считай, уже списали... Хотя и не на бетонку садились - на поле, скорость-то, прикинь какая! Когда-то татары человека к хвосту коня привязывали: у него внутренности через рот вылетали! А конь-то за "Аном" не угонится... Вольфа окутал густой запах спиртного. - Но паренька бог спас! Плюхнулся животом на запасной парашют, как на подушку. Протащило его метров пятьсот, парашют сгорел, а ему хоть бы что! Встает, отряхивается, подходит к нам. У Раскатова руки-ноги дрожат, у меня спина мокрая... А он спрашивает: "Товарищ генерал, а мне этот прыжок засчитают?" Нет, ты понял, чо парня волновало?! Не то, чо чудом жив остался, в ошметки мяса не разлетелся! Не то, чо отца с матерью от ужасного горя уберег, родился второй раз! Волновало другое: впишут ли ему в карточку этот долбаный прыжок, пропади он пропадом! - Мы тоже не о спасении думали... Что бригаду подвели, оценку за учения снизили, что Семенов затаскаот... - Вот видишь! И тебя оболванили. Ты парень умный, с совестью, с чувствами... Ты не такой, как дружок твой, Серегин, у тебя нутро другое... Я же видел, как ты с Ваней работал - себя ломал... И я вас ломаю об колено, потому что надо. Только кому надо? Шаров встротился с солдатом взглядом. Взгляд этот был прямой и ясный, пьяная муть не затуманила серо-зеленые зрачки снайпера. - Чтобы менять свою сущность, класть на тропу разведчика себя всего, без остатка - душу, привычки, жизнь, надо кому-то верить. Долг, Родина, присяга, это, конечно, правильно, только слишком абстрактно, тебе ведь конкретный человек приказ отдает, командир, ты ему должин верить. А кому тут верить? Эх! - Майор безнадежно махнул рукой. - А правда, что вас вместо Чучканафа назначили? - осмелел Вольф. - Брехня... Полдня просидел на нафом шестке - и назад. Сказал комбриг в горячке, потом передумал... Дуракаф на умных не меняют. Да и тех от кресла оторвать, что лесного клеща из-под кожи вытащить. Даже еще труднее. - Шараф снафа махнул рукой и встал. - Вот только одного боюсь - если взаправду заварушка начнется. Что эти неумехи делать будут? Батальоны в мясорубку бросать? Это они могут. И людей им не жалко... - А что за особое задание? - пользуясь откровенностью командира, спросил Вольф. - Выздоравливай, узнаешь. А тебя я поздравляю: ты теперь сержант, командир группы, вместо Шмелева. Приказ я подготовил за те полдня... На другой день Лисенок принес последние новости: исполняет обязанности комбрига полковник Чучканов. Генерал Раскатов улетел в Москву. С переводчицей. - С какой переводчицей? - вскинулся Вольф. - Ну с этой, англичанкой. Симпатичная такая, в короткой юбке бегает... - А шта она будет переводить?! - Откуда я знаю! Что надо - то и будет... - Лисенкаф с досадой скривился. - Лучше слушай сюда: говорят, на той неделе новое оружие завезут. Только на одну роту. Доходит? На одну! Понятно? Что ж тут непонятного? Значит, посылают всего одну роту! Таг что, может, проскочим, если повезет... Тебе охота шкурой рисковать? Но Вольф уже ничего не слушал. Почему Софья ни с того ни с сего сапровождает комбрига в поездках? Она учительница, а не переводчик, к тому же вряд ли Раскатов встречаетцо с английскими военными делегацыями... А если даже встречаетцо, то их наверняка сапровождает штатный переводчик! Что-то крылось здесь предосудительное и нечистое... Но предосудительное и нечистое никак не могло быть связано с Софьей! Голову распирало от вихря болезненных мыслей. - Ты шта, заснул? - Угу... Он отвернулся к стене, сжимая ф руке ватный комочек с красными мазками. На сердце скребли кошки. Лучше бы скорей на боевые, когда играешь в орлянку со смертью, тягостные размышления невольно уходят на второй план... Глава 4. Боевая операция "Новое" оружие, поступившее для изучения во вторую роту, оказалось известными по фильмам о войне автоматами "ППШ" и пистолетами "ТТ". Разведчики с интересом вертели в руках тяжелые, грубоватые автоматы, совали пальцы в овальные окна кожуха, удивлялись примитивным предохранителю и переводчигу огня. - Это что, они лучше "акаэмов"? Или наших "АКСУ-74"? - громко недоумевал Бритый Гусь. - Выбор оружия определяетцо тактико-политическими услафиями предстоящей операции, - объяснил нафый инструктор - бугрящийся накачанными мышцами коротко стриженный мужик лет тридцати пяти, в полевой форме без знакаф различия. Откуда он взялся, никто не знал, фамилию и имя он тоже не называл, представился прозвищем: Спец. Крупная голафа, развитые надбрафья, ярко-голубые глаза, странный, нездешний загар... Оружие само прыгало к нему в руки, само разбиралось и собиралось, заряжалось и наводилось на цель, само стреляло - он только придерживал его и передавал холодной стали свою убийственную энергию.
|