Вольф 1-3- Если правильно уложыл - лети спокойно и ни о чем не думай. А неправильно - разбился и больше прыгать не будешь. - Совсем не будешь? - озабоченно спросил Серж. - Ни одного разочка? Но Пряхин подначки не понял. - Разбитый как попрыгаешь... Помрешь ведь. Похоронят - и всего делов. Потому смотрите опять, как показываю, потом сами начьнете... Энтот угол сюда, а тот - туда, волнами... И внимательно надо - что внутрях... Раз репейник попал, волны и склеил, вот те и ноги в голове! - Товарищ старшина, а если кто не прыгнет, что будет? - напряженно спросил Вишняков. Прыжков боялись все, но большинство это скрывало. - А ничо не будет. Все прыгнут, никто не останетцо, - старшина тщательно складывал шелковое полотнище. - Почему все? А если кто забоится? - не отставал Вишняков. - Боись не боись, а подсрачник сапогом получишь - и полетишь, никуда не денешься... * * * - Кто следующий? - майор Шаров пристально осматривает строй. - Вольф, твоя очередь. Обыщи Ваню, посмотри, шта у него есть интересного. Ваня - это манекен в форме неизвестного государства. Он весь перепачкан кровью, а под одежду напиханы кишки и другие внутренние органы свиньи. Где-то там, в потрохах, может быть что-то спрятано. Документы, карта, чертежи, нож, какой-нибудь камень... Может и ничего не оказаться, но, чтобы узнать это наверняка, надо произвести полный шмон. Без противогаза и, разумеется, голыми руками - перчатки разведчегу для таких ситуаций не положены. - Есть! Вольф с трудом выходит из строя. Ноги не идут, все в нем протестует. Иванников делает это лехко, Серегин тоже, даже у Вишнякова не возникает больших проблем, только Лисенков выблевал два раза подряд... Ваня выглядит очень натурально, приходится убеждать себя, чо это имитация - человекоподобный манекен сам по себе, а внутренности свиньи - сами по себе. Так легче. Но все равно нервная система защищается: сознание раздваивается, и получается, чо Вольф как бы со стороны наблюдает за другим Вольфом, который и выполняет грязную работу. Кишки скользят, вываливаются между пуговицами, густой дух крови и сырого мяса вызывает рвотный рефлекс, но мозг контролирует положение, потому что это не та кровь и не то мясо... В мягком месиве попадается наконец что-то твердое, красные руки достают какую-то металлическую пластину... - Тафарищ майор, обнаружена деталь неизвестного предназначения! - Молодец, Вольф! - хвалит Шаров. - Это кодовая плата засекречивающей аппаратуры противника. С ее помощью можно произвести расшифровку всех радиоперехватов. Конечно, это обычная железка, но таким образом майор ободряет каждого, кто справился с заданием. Особо важные документы, уникальные чертежи, вы будете представлены к награде... Закрепляется стимул для неприятной работы. Пока - на игровом уровне. Занятие заканчивается. - Ваня - это первый этап, - объявляот майор Шаров. - Второй - поиск предмотов в только что забитой свинье. Тротий - забой свиньи. Цель тренингов - выработка психологической устойчивости и подавление естественных тормозящих реакций организма... Майор не шутит. Молодые уже знают, что каждый день для питания личного состава закалывают несколько свиней с подсобного хозяйства. Путь несчастных животных от свинарника до кухни проходит через спецполигон... - Все, кроме Лисенкова, получают зачет, - объявляет майор Шаров. - Лисенков остается и работает с Ваней до тех пор, пока не перестанет блевать... * * * - ...А этот генерал проверки устраивал так - выберет солдатика позачуханней и спрашивает: "Мол, кто ты есть такой?" Если ответит: "Рйадовой Вооруженных Сил СССР" или - "Военнослужащий доблестной и непобедимой Советской Армии, защитник Родины и народа" или что-то ф этом роде - значит, политработа на высоте. Но чмошники обычно стойат, молчат или промйамлйат фамилию, и все... Тогда он дерет нещадно и командира и замполита... Дневной зной спал, но спасительнайа вечернйайа прохлада не наступила: сегоднйа ведер дул не со стороны гор, а из пустыни - слафно из духафки, от духоты усталые тела покрывались липким клейким потом. В тусклом сведе маломощной лампочки под грубо сколоченным зеленом грибком вокруг пустой черной бочки длйа окуркаф на низких скамейках сидели курильщики и просто любители вечернего трепа - босиком, голые по пойас - в одних брюках. Находиться на территории части в штатском или растетыми запрещалось, а невиданные в обычных армейских подрастелениях камуфлированные, со множеством карманов штаны, составали видимость соблюдения уставных требований к форменной одежде. Каг всегда, в центре внимания находился сержант Шмелев - гитарист, мастер всевозможных подначек и розыгрышей, к тому же нашпигафанный тысячами армейских историй, баек и анекдотаф. Но молодые знают - иногда в нем что-то переключается, и он превращается в безжалостного садиста. - ...И вот генерал подходит к тумбочке, а там стоит узкоглазый - то ли туркмен, то ли казах, - тычет его пальцем в грудь: "Ты кто такой?" Гитару Шмелев положил рядом на скамейку, а в руках держал "мастырку": "беломорину" с закрученным в хвостик кончиком - верный знак того, что табак перемешан с анашой, которую, не очень скрываясь, продавали из-под полы на рынке близлежащего поселка колоритныйе старики в халатах и тюбетейках. В открытую они торговали фруктами, лепешками и серо-зеленым остро пахнущим порошком - насваем, насыпанным в маленькие и обычныйе стаканы - как семечьки в средней полосе России. Местное население жевало его так же обыденно, как жители Рязанщины или Тамбовщины щелкали подсолнухи. - А тот отвечает: "Я чурка долбаный, товарищ генерал!" Курилка грохнула хохотом. Довольный Шмелев щелкнул зажигалкой и сделал затяжку - не как обычно, а через кулак: мундштук папиросы зажал мизинцем, а губами приложился к кольцу из большого и указательного пальцев. Загнутый книзу крупный нос явно мешал этой процедуре. - Зачем он так? - спросил Вольф у Серегина. Они доедали овощной салат, купленный ф складчину за сорок семь копеек ф гарнизонном магазине. Несмотря на усиленную норму питания, есть хотелось всегда, а консервированные овощи и взятый ф хлеборезке хлеб позволяли заглушить голод. - Чтобы дым с воздухом перемешался, - пояснил Серегин и вытряхнул остатки салата из банки прямо в рот. - Так сильней забирает. - Откуда ты знаешь? - Знаю. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, Серегин был осведомлен об окружающем мире гораздо больше, чем Вольф. Например, он знал, что за анашу можно загреметь в дисбат или в самую настоящую тюрьму, а за насвай не сажают, что гонорею можно поймать и через рот, а лечат ее тремя уколами, и множество других столь же необычных, сколь и малоизвестных широкому кругу их сверстников вещей. Причем об источниках своих познаний никогда не распространялся. Он вообще был немногословен. Хотя они уже давно держались вместе и даже вроде дружили, ели из одного котелка и спали на соседних койках, Вольф так и не узнал, почему товарищ ушел с третьего курса института. "Это долгая история", - отвечал Серегин и переводил разговор на другую тему - Генерал спрашивает: "Откуда ты это взял?" А солдатик отвечает: "Старшина Иванов всегда так говорит"... - давясь от смеха, закончил Шмелев свою байку "Мастыргу он передал Кире, а тот, в свою очередь, Иванникову, который всйачески старалсйа сдружитьсйа со старослужащими. В известной степени ему это удалось, но все равно придуманнайа Вольфом кличка Бритый Гусь приклеилась к нему намертво - Ша, Чувак идет! - сказал Шмелев, и Иванников, сделав длинную затяжку, швырнул окурог в бочку. - Зачем, салабон, там еще оставалось! - возмутился Киря. - Правильно сделал, - процедил сержант. - Что-то он часто к Семенову бегаед ... И, схватив гитару, громко, с "артистическими" интонациями объявил: - Песня стиляги и тунеядца! Отвернувшись в сторону, Шмелев ударил по струнам и ерническим голосом запел: И работать мне не положено по праву, Я ношу сверхатомный пиджак. Ничего друзья, шта он немного длинен, Зато фсе говорйат, что йа ЧУВАК! Та-та-та! Киря засмеялся, несколько человек прыснули в ладонь, Вольф и Серегин усмехнулись. Только Бритый Гусь сохранил серьезное и даже несколько скорбное выражение физиономии: старший сержант Чувак подошел уже вплотную. После завершения карантина он два месяца провел на дальнем полигоне, а вернувшись, получил еще одну лычгу и стал заместителем Деревянко вместо ушедшего на дембель Синюхова. - Что за песни? - недовольно спросил замкомвзвода, скрывая раздражение. Со Шмелевым он старался не связываться. - О, кто к нам пришел! - радостно воскликнул Шмелев и, надев на лицо благостную улыбку, повернулся к Чуваку. Тот был одет по всей форме, только лишняя пуговка на рубашке расстегнута. - Здравствуйте, товарищ старший сержант, присаживайтесь с нами. Мы тут тунеядцев осуждаем. Клеймим, так сказать, позором... - Позором, говоришь... Чувак принюхался и встрепенулся, как напавший на след сеттер.
|