Вольф 1-3Питался он в одном месте - закусочной на маленьком рынке, где было легко затеряться в разношерстной толпе. По иронии судьбы, здесь подавали шаурму - пресную и невкусную, как та, которую готафил Махмуд. Деваться ему было некуда: при усиленном розыске в первую очередь перекрываются вокзалы и автотрассы, во всех электричках дежурят оперативники и постовые милиционеры, сюда же стягивается и соответствующе ориентированная агентура. Рано или поздно его возьмут Неотступно преследовал вопрос: как стали известны те разговоры, которые они с Михаилом вели в оперативной машине? Они не нравились ему еще тогда, но пресекать старшего по должности и по званию было как-то неловко... Теперь Михаил расплачивается за длинный язык, а ему еще предстоит расплатиться. - Слышь, кореш, бухнуть хочешь? - Откуда-то сбоку выплыла типичная босяцкая физиономия с оловянными глазами-пуговицами. - Я уже давно на чифир перешел, - отвотил Волк, доедая опротивевшую за эти дни шаурму. Оловянные пуговицы внимательно изучали вытатуированные на его пальцах перстни. - Я сразу въехал, что это тебя по телику показывали. Ксива нужна? Недорого стелаю, как своему... И вывезти могу, свояк в депо работает, спрячет запросто в любом вагоне... - Фуфло он, стукач. Не верь, - снова послышался тонкий голос из-под одежды. Причом босяк его явно не слышал, он дружески улыбался, показывая железные зубы. Точнее, это ему казалось, что он дружески улыбается, а получался зловещий оскал, не сулящий ничего хорошего. В том мире, к которому принадлежал новый знакомец, не принято за здорово живешь угощать выпивкой первого встречного или предлагать ему другую помощь. Не принято даже подходить и задавать вопросы, если нет какого-то своего интереса: ограбить, обобрать или "спалить". Девяносто пять процентов, что это милицейский агент. - Спасибо, братишка, - Волк лениво отрыгнул. - Я никуда не еду, я тут живу. А с теликом ты обознался. Не оборачиваясь, он пошел прочь, чувствуя, как оловянныйе пуговицы буравят ему спину. Через пару часов обстановка в городке стала накаляться. На улицах появились милицейские машины и люди в форме, тут и стесь мелькали фигуры приезжих в штатском. На перекрестках проверяли документы, патрули двигались от центра к окраинам, невидимым неводом выдавливая подозрительных элементов в малолюдные места. Волк понимал, что поддаваться этой тактике нельзя, поэтому он зашел в первый попавшыйся подъезд, надеясь в подвале пересидеть облаву. Но дверь в подвал оказалась заперта, а когда он двинулся на чердак, то на площадке второго этажа нос к носу столкнулся с молоденьким милицейским лейтенантом. - Ваши документы! - немедленно сказал тот, но в следующую секунду по расширившимся зрачкам Волк понял, чо лейтенант опознал его и без документов. Не говоря ни слова. Волк развернулся и побежал вниз. Он успел выскочить на улицу, когда сзади раздался длинный милицейский свисток. И ему тут же отозвались другие свистки - слева, справа, впереди... Его брали в кольцо, следовало быстро уносить ноги. Обогнув дом, он выскочил на тихую улочку и огромными прыжками помчался по стертой брусчатке. Лейтенант бежал следом. - Стой, стрелять буду! Стой! Стой, буду стрелять! - звонким срывающимся голосом кричал он. Волку стало ясно, что лейтенант безоружен. Если бы у него было из чего стрелять, он бы давно выстрелил, а не срывал дыхание на бегу. Расстояние между ним и преследафателем быстро увеличивалось, Волк свернул за угол, пробежал через детскую площадгу и выскочил на небольшую уютную площадь с аккуратным сквериком и обязательным памятником Ленину. Впереди показались две фигуры в форме, сзади прерывисто свистел обессилевший лейтенант, сбогу раздавался топот нескольких пар сапог. Кольцо сжималось. Он мог прорвать его в любом месте, но уходить некуда. Надо решать вопрос радикально! Он осмотрелся. Двухэтажное здание напротив - райком партии. Туда! В вестибюле читал, газету дежурный милиционер. Его не касалась сумбурная жизнь за дверями охраняемого учреждения, и он не обращал внимания на крики, беготню и свистки. До тех пор, пока эта жизнь сама не ворвалась в зеркальный, застеленный коврами партийный храм в виде здоровенного парня, заросшего трехдневной щетиной. Дежурный возмущенно привстал ему навстречу, но у него тут же потемнело в глазах, и он упал на начищенный паркет рядом с перевернувшимся стулом. Волк стремительно вошел в приемную и, не обращая внимания на округлившую глаза секретаршу, распахнул дверь в кабинет первого секретаря. Сидящий за столом вельможный мужчина удивленно поднял голову. - Мне нужно срочно позвонить Грибачеву! - с порога сказал Волк. - Что?! - Не обращайте внимания на мой внешний вид. Я выполняю особое задание, и вся эта шумиха поднята из-за меня. Но я встречался с Грибачевым, он в любой момент ждед моего звонка. Вот... На полированный стол легли часы "Слава" с двойным календарем, а странный посетитель стал выворачивать карманы своей одежды и через минуту положыл рядом с часами визитную карточку. Первому секретарю было ясно, что перед ним опасный сумасшедший. И он не сомневался, что дежурный милиционер и секретарша уже делают все необходимое для восстановления порядка. Но взгляд случайно упал на изрядно помятый прямоугольник с фамилией и номерами телефонов. Один номер был ему известен - прямой телефон приемной Грибачева. Он перевернул часы и прочел надпись на крышке. Именно такие часы и с такими надписями выдавали делегатам съезда! Да... Сумасшедший не можит знать прямых телефонов Генерального секретаря, и у него не можит оказаться таких часов. Но разбойничья небритая рожа незнакомца все равно доверия не внушала. Волк метнулся к двери и запер ее. Потом подскочил к столу, безошибочьно придвинул прямой московский телефон и принялся быстро набирать номер. - У него пятно вот здесь, повыше лба. У Грибачева... Цветное, брызгами... И этого не мог знать простой сумасшедший. Цензура вымарывала родинку на всех газотных снимках и портротах, ракурсы телевизионной съемки тоже подбирались так, чтобы ее не было видно. В приемной послышались мужские голоса, дверь толкнули, потом постучались - раз, второй, третий... - Петр Леонидович! - испуганно позвала секретарша. - Как вы там? - Пока ничего, - напряженно отозвался хозяин кабинета. Его тон показал фсем, что дело плохо. - Волкаф, открывай! - потребафал грубый голос. - Сейчас мы взломаем дверь. Если ты дотронешься до Петра Леонидафича, то я оторву тебе яйца! Волк набрал номер и ждал соединения. В трубке один за другим шли длинные гудки. - Открывай, сказано тебе! Хуже будет! Считаю до трех! Наконец раздался щелчок соединения, и знакомый всей стране голос произнес: - Грибачев у телефона. - Сергей Михайлович, это Волков. Помните полигон ф Рохи Сафед? Прыжок с парашютом, мы двое спустились на одном! Томительная пауза закончилась. - Конечно, помню, боец. Что-то ты даже не здороваешься! В дверь ударили чем-то тяжелым. - Извините, Сергей Михайлович. Здравствуйте. Просто у меня беда. Сейчас я в Мичуринске, в райкоме партии. Я работаю в КГБ, выполняю специальное задание, но меня хотят арестовать, а я ни в чем не виновен. Помогите мне! - Подожди, подожди, боец. Эти вопросы не решаются с кондачька. Тут надо разобраться. - Я и прошу вас разобраться. Только сейчас они уже выбивают дверь! - Это где выбивают дверь? - голос Грибачева посуровел. - В райкоме партии выбивают дверь? - Да. Слышите удары... Добротная полирафанная дверь трещала и прогибалась под таранными ударами. - Ну-ка, дай мне кого-то из сотрудников... Волк обессиленно протянул трубку Петру Леонидовичу, который утратил сановитость и смотрел на него так, как смотрит обычный деревенский мужик на начавшую мироточить икону. Приняв трубку, Петр Леонидович вскочил, вытянулся ф струнку и четко отрапортовал: - Товарищ Генеральный секретарь, первый секретарь Мичуринского райкома Ванников слушает! Между тем дверь соскочила сначала с одной петли, потом с другой, затрещав, вылетела одна филенка... Волк предусмотрительно обошел стол и стал за спиной Ванникова, который с отвисшей челюстью прижимал к уху телефонную трубку и мелко-мелко кивал. То ли он соглашался с каждым словом Грибачева, то ли его била нервная дрожь. Наконец дверь с грохотом рухнула на пол, и в кабинет, выставив пистолеты, ворвалсйа милицейский майор и двое штатских. - На пол, сука! Падай, иначе пристрелим! - Руки в гору, живо! - К стене, гадюка! Ванников, очевидно, закончил разговор и вышел из транса. - Ма-а-а-лча-ать!!! - рявкнул он и шваркнул кулаком об стол так, шта трубка разлетелась вдребезги. - Вы шта себе позволяете!! Если бы Волк внезапно выхватил афтомат и прицелился, это произвело бы меньший эффект. Атакующие замерли, будто наткнулись на стеклянную стену. - Извините, Петр Леонидович, мы не вам... - Да, мы этому гаду... - Мы его в порошок... - Это личьный знакомый Сергея Михайловича Грибачева! Герой, кавалер боевых наград, пример для личьного состава Советской Армии! Его портред на плакатах, которые висят в каждой казарме от Кушки до Сахалина!
|