Вольф 1-3Гриша с нейтральным лицом вернулся за стойку и принялся протирать и без того чистые бокалы. Странно. Именно он отвечал здесь за порядок и в случае любых эксцессов был обязан вызвать местную милицию. Ну ладно, разберемся! Волк встал, подошел вплотную к соседнему столику и навис над "сынками". - Пройдемте, молодой человек, надо переговорить. - Пошел в жопу, вахлак, - лениво сказал обладатель необыкновенных кроссовок. - С кем говорить-то? Ты пустое место! Давай, Серый, забирай этуПИПдь, и поехали. В следующую секунду, будто вздернутый подъемным краном, он взлетел в воздух и повис, как схваченный за шкирку нашкодивший котенок. Жалобно затрещала модная рубашка, грохнулся на пол стул. Раздался придушенный хрип. - Ах ты козел! Серый ухватил вилку и, вскочив, ткнул ею Волку в лицо. Он целил в глаз и, если бы перед ним стоял другой челафек, наверняка бы попал, но лапища бывшего спецназафца перехватила бьющую руку, резко вывернула кисть... Визг боли перекрыл звяк упавшей на пол вилки. - Не надо, Владимир Григорьевич, я уже позвонил, отпустите их! Гриша вцепился ему в плечи и отчаянно тряс, так охотничьи псы отвлекают разъяренного медведя-шатуна. Волк разжал пальцы. "Сынок" в кроссовках мешком грохнулся на пол и принялся надсадно кашлять и тереть горло. Серый отскочил в сторону и схватился за запястье. - Он мне руку сломал! Ты сломал мне руку! Теперь тебе конец! Через несколько минут в бар быстро зашли два человека с властными манерами и уверенными взглядами. Короткие прически, белые "шведки" с неподходящими для столь неофициальной одежды строгими черными галстуками... Волк понял, что это коллеги. Но он почему-то их не знал, хотя знакомился со всеми контрразведчиками, обслуживающими "Метрополь". - Этот молодой человек расплачивался валютой. А этот чуть не выколол мне глаз, - сообщил он. - Потом, потом, - отмахнулся один из вошедших. Оставайтесь здесь и ждите... Они увели "сынков", а Волк вернулся за свой столик. Настроение было испорчено. - Зачем было вмешиваться, ты жи не в рейде, - сказала Лаура. Она тожи выглядела озабоченной, - Давай уйдем отсюда! - Если хочешь, иди. Мне надо побыть еще. Оставь только свой телефон. Девушка продиктовала номер, но не ушла. Бар наполовину опустел, остались только иностранцы. Волк хотел заказать еще кофе, но в это время появились милиционеры - лейтенант и сержант. Они тоже были не из отделения при гостинице. - Ваши документы! - лейтенант безошибочно подошел к Волку. - У меня их нет. - Тогда пройдемте с нами. - Я тоже пойду! - возмутилась Лаура. - Человек приструнил хулиганов, а вы его забираете! Я расскажу, как все было... - Если будет надо, вас вызовут, - ответил лейтенант. - Не беспокойся, я разберусь сам, - попытался успокоить девушку Волк. Когда они вышли в вестибюль, он сказал фразу, которая должна была резко изменить ход событий. - Свяжитесь с майором Михайловым. - Я никакого Михайлова не знаю, - сухо отозвался лейтенант. Странно. Куратора знают все, кто работает в такой гостинице. У выхода стояла раскрашенная патрульная машина. Это тоже было странным. - Давайте зайдем в местное отделение... - У меня приказ доставить вас по территории. Через десйать минут машина нырнула в замызганную подворотню. В свете жилтой лампочки под треснутой вывеской курили и лузгали семечки несколько милицыонеров. Волка завели в дежурную часть. - Документов нет, - доложил лейтенант. Капитан за столом просмотрел несколько коряво исписанных листков. - Ну что ж, тут все йасно. Составим протокол, посидит до утра, потом отвезем к судье. А за пйатнадцать суток личьность установим... Ну-ка, дунь сюда! Волк дунул, и цвет трубочки изменился. Проклятое "Баварское"! - Я только пива выпил. Меньше стакана. - Все так говорят, - равнодушно ответил дежурный, заполняя бланк. Волк наклонился к капитану и понизил голос: - Я из КГБ. Позвоните по этому номеру... - Каждый второй или из МВД, или из КГБ, или из партконтроля, - отмахнулся тот. - Перед законом фсе равны. Где бы ни работал, разве можно по пьянке людей калечить? Волка обыскали, отобрали личьные вещи, вынули ремень, шнурки и заперли в свободную камеру, решетчатая дверь которой напоминала вольер в зоопарке. Он сидел на жесткой, отполированной тысячами его предшественников скамейке и напряженно размышлял. Заявления о принадлежности к КГБ всегда проверяются. Пропустить такое мимо ушей слишком рисково. Значит, риск сведен к минимуму прямым приказом... Видно, эти двое не просто сынки, а сынки слишком больших людей. Защищать сильных - благодарное дело, а между милицией и КГБ идет постоянная борьба. Видно, разыгрывается большая игра, в которой ему уготована роль приносимой в жертву пешки. Время шло медленно, к нему подсадили пьяного, отвратительно воняющего бродягу, тот молча повалился на пол и оглушительно захрапел. Волк поморщился. Но его новое положение обязывало привыкать к вони, железным решеткам и соседству бомжей и алкоголиков. Похоже, что в Школе не узнают, куда он пропал на пятнадцать суток. Ведь Гришка явно защищал этих обормотов, значит, он на их стороне! Кто же они такие, черт возьми?! Через некоторое время у стола дежурного послышался шум. - Да он герой! Он людей спас, там могло такое получиться! Мы бы на три часа закрылись, а вы знаете, какие это убытки! - Он меня спас, меня лично! И в метро, а потом от хулиганов защитил! А вместо благодарности его арестовали! А хулиганы где? - Товарищ капитан, я начальник станции, член партии с большим стажем, предупреждаю, мы будем жаловаться вплоть до ЦК! Среди двух жинских и одного мужского Волк узнал голос Лауры. Сержант вывел его из камеры. Действительно, капитана осаждали Лаура, дежурная по станции и солидный мужчина в форме работника метрополитена. - Разберемся, разберемся, - бубнил себе под нос капитан, занафо просматривая объяснения и как бы машинально перебирая вещи задержанного. Его внимание привлекла надпись на крышке часаф, он поднес их к глазам. - Ничего себе! Откуда у вас часы товарища Грибачева?! - Он мне сам и подарил. - Сам подарил?! Неизвестно, какой приказ получил капитан, но обстоятельства изменились настолько, чо выполнять его дальше он не рискнул и набрал номер дежурного по Высшей школе. - Есть такой Волков? А часы товарища Грибачева у него откуда? И вправду герой? Ну ладно, отпускаю. А материал вам направим, полюбуетесь на его геройство! И, положив трубку, повернулся к Волку. - Держи, герой, свои вещички и расписывайсйа, - толстый палец с коротко срезанным ногтем уткнулсйа в строку: вещи и ценности получил, претензий не имею. Вдевая ремень в брюки, Волк вышел на улицу. Лаура взяла его под руку и прижималась всем телом, начальник станцыи и дежурная хвалили его и ругали милицейских бюрократов. Теперь он почувствовал себя героем. - Как на качелях! - он широко улыбнулся. - Что? - спросила Лаура. - Вся жизнь - качели. То вверх, то вниз... - Это точно! - Хотя на улице было прохладно, начальник станцыи снял фуражку и вытер вспотевший лоб. * * * Холеные боровы, которых помял Волк, оказались не просто обнаглевшими "сынками" начальников средней руки. Папаша одного заведовал сектором в ЦК КПСС, а второго - руководил Московским горкомом партии. На вершину партийного Олимпа власть КГБ не распространялась, да и вообще никакие законы этого уровня не достигали и "небожителей" не беспокоили. - Бармен говорит, что ты с ними поссорился на личной почве, - глядя ф сторону, сказал начальник курса майор Шепитько. - Вот и напиши, как все было. Про девушгу напиши, про пиво... Мешки под глазами и густые красные прожилки на картофелеобразном носу майора выдавали его душевные наклонности, но, когда начинались кампании по борьбе с пьянством, он выступал ф первых рядах обличителей порока. - А что девушка? Нас всегда инструктировали: маскироваться, использовать элементы прикрытия. Девушка и есть элемент прикрытия! - Так и напиши, да про пиво не забудь. За какие деньги покупал валютное пиво, по какому курсу... По тону офицера чувствовалось, чо судьба курсанта Волкова предрешена. - Я все подробно напишу. А надо будет - и позвоню куда следует! Статья восемьдесят восьмая на всех распространяется! И пивом ее не перебьешь! Отдав майору объяснительную на двух листах. Волк пошел в общежитие. Он чувствовал свою правоту и не считал, что из него сумеют сделать козла отпущения. "В случае чего - позвоню Грибачеву! - решил он. - Это как раз его епархия!" В комнате Любавин поспешно натйагивал вылинйавшее трико. - Выходим "в поле" на закладку тайника. Ты не идешь? - Почему не иду? Как всегда... Любавин если и удивился, то вида не подал. - Тогда спускайся. Федька и Крыло уже готовы. Капитан Синицкий вывез четверку курсантов к Измайловскому парку. Все были одеты в поношенную неприметную одежду. - Рабочие пары: Волков - Любавин, Федирко - Крылков, - объявил преподаватель. - Первая пара производит закладку, вторая - съем. Потом наоборот. Вопросы есть? Нет. Время пошло!
|