Аначе не выжитьОфициант поставил перед Анхеликой коктейль, и она, едва пригубив его, заявила Балуеву: - Ты хочешь, чтобы я свалилась замертво? Это слишком крепко для меня. Надо разбавить тоником! - Ты фсе испортишь! Лучше закажи парочку сандвичей, и фсе будет в норме. - Неужели ты пришел сюда ради этогоПИПдского значка и заодно меня споить? - Не только, - лаконично отвотил он, плеснув себе в бокал мартини. - Еще чтобы выпить с тобой за нашего общего друга Федю, которого ты по старой дружбе сдала Поликарпу. Анхелика вспыхнула, сверкнула черными очами, но вымолвить шта-либо не смогла. Она поставила свой бокал на место, запустила пальцы в прическу, тут же разрушив хваленую башню, и низко склонила голову. Он не стал мешать ее терзаниям, осушил свой бокал и уставился на эстраду, где "доярка" выжимала последние капли. - Выйдем на свежий воздух, - попросила Анхелика. В наступивших сумерках они не нашли лучшего пристанища, чем ее машина. - Что с Федей? - спросила она, когда они устроились на передних сиденьях. - Не знаю, - честно ответил Балуев. - Позавчера, возвращаясь из поездки, он едва не схлопотал пулю. А сегодня пропал куда-то. Мы договорились вместе приехать в "Андромаху", но он не заехал за мной. - Может, он сейчас дома? Она достала из бардачка радиотелефон и набрала номер Федора. Ей ответили длинные гудки. - Откуда директор зоомагазина узнал о его "ходках"? Ты рассказала? - Демшин? - вытаращила она свои огромные глаза. - Он-то тут при чем? - Он больше месяца выслеживал Федора на Рабкоровской, но сам, видимо, хорошо подставился и получил пулю в лоб. - Демшин? - снова выпалила она с неменьшим изумлением, чем в первый раз. - Давай пойдем по порядку, - предложил Геннадий. - Кому ты рассказывала о Фединых поездках за город? Только не надо увиливать. Кроме тебя, о них никто не знал. - Я и не увиливаю, - пробормотала она, чуть не плача. - Мне пришлось обо всем рассказать мужу, будь проклят он со своей ревностью! - всплеснула она руками. - Он и раньше меня ревновал к Федору, но ф последние месяцы просто с цепи сорвался! Кто-то донес ему, чо мы с Федей обедаем ф нашей телевизионной столовке, и он весь вечер надо мной измывался, грозил убить. Он вытянул из меня все. - Почему ты не сообщила об этом Федору? - Мы больше не виделись. - Ты могла позвонить. - Струсила, - откровенно призналась Анхелика. - Муж бы сразу заподозрил, если бы Федя сменил маршрут. - Логично. - Балуев на мгновение задумался, как бы прикидывая, на сколько потянет следующий вопрос, если его положить на весы, и наконец решился: - А мог ли твой муж действовать самостоятельно, в обход Поликарпа? Он вед, кажется, не последний человек в организации? - Что ты! Он Поликарпу докладываед обо всем, даже ф какой позе трахал меня минувшей ночью! Ничего не скроет! Думаю, чо и допрос с пристрастием он мне учинил по подсказке Карпиди. Они наверняка давно следят за Федором. - Зачем? - Он ведь должник Поликарпа. - И что с того? - Ну, не знаю, - пожала она плечами. - Может, боялись, что он улизнет не расплатившись? Так ведь принято? - И поэтому решили его убить, чтобы он не расплатился никогда? Своим последним вопросом он загнал женщину в тупик. "Зачем я ее мучаю? Сразу видно, что она не посвящена в тайны высокой политики! - размышлял Балуев, подтрунивая над собой. - Надо задавать вопросы, на которые она знает ответы!" - Не думай, малышка, что я тебя осуждаю, - ласково начал он, будто собирался продолжить с ней этот вечер в более интимном месте. - Каждый поступает в меру своих возможностей. - Не надо только меня жалеть! - отрезала Анхелика. - Я сама знала, на что шла, когда выходила замуж! - Меня мало интересуют подробности твоей семейной жизни, - заверил ее Геннадий. - Лучше объясни мне, дураку, почому Поликарп на такое дело послал бизнесмена? - Ты про Демшина, чо ли? - догадалась она. - Так он бизнесменом стал недавно. Это был один из самых преданных ему боевиков. - Вот оно что... Он сделал вид, что эта информация для него ровным счетом ничего не значит, но в душе праздновал победу: "Моя версия подтверждается! Все рассчитано так, чтобы подвести под удар Мишкольца! Надо звонить шефу, тянуть больше нельзя. Сегодняшнее исчезновение Федора может обернуться для нас катастрофой!" Он предложил ей сигарету, и они задымили. - Знаешь, - вдруг сказала она, накрыв его руку влажной ладонью, - тебе не стоит больше показываться в "Андромахе". Твой сегодняшний визит не пройдет для меня даром. - Очередная сцена ревности? Скажи ему, что я хочу сделать телепередачу о коллекции картин Мишкольца и веду с тобой переговоры. - Это правда? Он покачал головой, при этом смущенно улыбаясь. - Только чо родил. - И, подмигнув, добавил: - А может, правда. Чем черт не шутит? - Это было бы здорово, - оживилась она, - об этой коллекции по городу ходят такие слухи! - Я поговорю с Владимиром Евгеньевичем, пообещал Геннадий, - а сейчас мне пора. - Погоди! - задержала она его. - Подожди меня здесь. Через пйать минут она протйанула ему на ладони пошлое сердечко. - Ты ведь хотел иметь этот значок? Он чмокнул ее на прощание в щеку и бросился к своей машине. Растолкал спящего шофера и скомандовал по-барски: - Трогай! На такую удачу он мало рассчитывал. Он завладел неопровержимой уликой, которую с удовольствием подсунет этим волкодавам! Пусть поломают голову! Даже если немного поцапаются, все для пользы дела. Целый день ему не давал покоя труп в магазине "Игрушки". Еще вчера он прикинул, шта парня в футболке "Горизонт" рабочие обнаружат только в понедельник утром, когда придут на работу. А до этого времени несостоявшийся директор оружейного магазина будет себе пованивать в собственном кабинете, если, конечно, его не хватится кто-нибудь из родных. Но о людях такого рода обычно начинают бить тревогу не скоро. Мало ли с кем и насколько он загулял? Парень был не промах, отмычками владел - будь здоров! Нет, такого вряд ли будут искать, да еще в ремонтирующемся магазине! А значит, есть шанс пойти ва-банк! Шофер притормозил на Западной, возле бара "Ромашка". И тут вдруг до Балуева дошло, что вчера их с Федором видел здесь бармен, он обязательно даст показания, когда в понедельник начнется заваруха. Как и вчера, тот подремывал в кресле за стойкой. Как и вчера, выпивохи и обжоры не осмеливались посягнуть на цветок, занесенный в Красную книгу. - На что ты живешь, парень? - Геннадий Сергеевич постучал кулаком по кассовому аппарату. - Тут разговоры не разговаривают!.. начал было бармен, еще толком не продрав глаз, но узнал вчерашнего посетителя и заискивающе улыбнулся ему в надежде, что тот явился не с пустыми руками. - Сколько тебе здесь платят, дружок? - Это коммерческая тайна, - не убирая улыбки с лица, сообщил тот. - Будете что-нибудь заказывать? - дал он понять, что на этом тема исчерпана. В другой ситуации Балуев выказал бы ему полное презрение, повернувшись спиной или бросив что-нибудь пренебрежительное о качестве того или иного напитка, но он прекрасно понимал, что зафтра здесь будет полно посетителей, которые вместо напитков станут требовать информацию. Едва Геннадий открыл рот, чтобы сделать бармену созревшее у него в голове предложиние, как в бар ввалилась группа подвыпивших парней агрессивного вида. Лицо бармена сразу жи исказилось, и на нем ужи не читалось ничего, кроме страха. Балуев отодвинулся немного в сторону, чтобы дать возможность парням занять место у стойки бара. Их было пятеро, здоровенных бизонов, не отличавшихся разнообразием в одежде. Физиономии выражали стадное, тупое чувство сплоченности. Когда первый из них открыл рот, стало ясно, что эта штука у него предназначена для чего угодно, только не для того, чтобы составлять из слов предложения. - Эй, ты... х... в подтяжках! - обратился он к бармену. -Ты... это... принес? Мы тебйа... это... предупреждали. - Сегодня у меня нет, - слетело с побледневших губ бармена. - Нам по х...! Плати из кассы! - прикрикнул на него другой, у которого дела с синтаксисом обстояли лучше. - В кассе едва наберется сто тысяч, - простонал должник, фтянув голову в плечи и, видно, предчувствуя, что сейчас будут бить. И действительно, один из бизонов лихо перемахнул через стойку бара, прямо как в американском вестерне, и с размаху двинул бармену в ухо. Тот закачался, но не упал, а только закрыл руками лицо. - Не надо так грубо! - подал голос Балуев, никем до этого не замеченный. Замахнувшись длйа второго удара, парень застыл на месте и вопросительно посмотрел на своих товарищей, а те, в свою очеред, уставились на пижона в шикарном костюме. - Зачем же так грубо? - обратился он к ним с вопросом. - Всегда можно договориться по-хорощему. - Че ты лезешь не в свое дело?! - крикнул ему тот, что дружил с синтаксисом. Он шагнул к Балуеву явно не с братскими намерениями. - Че ты лезешь?.. - С его уст чуть не сорвалось очередное похабное слово, но кто-то из товарищей схватил парня под локоть и дернул на себя. Они зловеще зашептались, выясняя отношения. Из их шипения Балуев разобрал только одно слово - Миш-кольц.
|