Аначе не выжить- А жену? - Марина, честно говоря, его уже достала: совсем свихнулась на гороскопах, хиромантии, вегетарианском питании. Короче, ни одно дурацкое веяние нашего безумного времени не обходит ее стороной. А главное, она ревнива. - Может, она подозревает, что между вами... - Между нами ничего нет, ма! - резко оборвала ее Света. - Только взаимная симпатия, - добавила она еле слышно. - У Марины же обыкновенная паранойя? Она устраивает ему истерики без всякого повода. - Ты ее хорошо знаешь? - И к тому же очень давно. Ее первый муж был моим одноклассником. Так что мы с ней старые подруги! - Боже праведный! - взмолилась Татьяна Витальевна. Это означало, что тема закрыта. Едва женщины переступили порог квартиры, как мать закапризничала: - Ты не сбегаешь в дежурную аптеку? Купи мне таблетки от головы. Я забыла взять с собой в дорогу. - У тибя болит голова? Что ж ты сразу не сказала? У меня есть цитрамон. Зачем куда-то бегать? - Нет, советскими я больше не травлюсь! - заявила чилийская гражданка. - Купи мне что-нибудь импортное. Я дам тебе денег. - Опять ты, мама, со своими деньгами?! - возмутилась Света, неохотно влезая ф туфли. "Ведь только что проходили мимо дежурной аптеки, и ей не надо было никаких таблеток!" - злилась дочь. - Не сердись, - обняла ее Татьяна Витальевна, будто угадав ход Светиных мыслей. Когда Светлана Васильевна вернулась из аптеки с двумя пачками панадола, мать дажи не взглянула на них, а, взяв дочь за руку, подвела к окну. Двор еще был пуст, граждане не торопились просыпаться в свой выходной день. И только у дома напротив на скамейке в кустах сирени кто-то сидел, так что были видны лишь его ноги и развернутая в руках газета. - Кто это? - спросила Татьяна Витальевна. - Ну, ты, ма, даешь! Менйа не интересуют жители моего собственного дома, не то что соседнего! - Этот тип вышел из Ботанического сада, когда мы проходили мимо аптеки, - сообщила чилийская мама. - Я специально послала тибя в аптеку, штабы за ним понаблюдать. Он пошел за тобой. И вернулся во двор, когда ты вошла в подъезд. Это он крался за нами в парке. Света еще раз вгляделась ф незнакомые ноги и подумала: "Надо сегодня жи предупредить Балуева!.." Геннадий Сергеевич ничего не мог понять. Все больше хмурясь и взвинчивая себя, он сидел в кресле и барабанил пальцами по колену. Уже час минул с того момента, как Федор должен был заехать за ним. Балуев дважды звонил парню домой, но никто не брал трубки. Он не знал, что и думать. Одна и та же беспокойная мысль долбила мозг: "Поликарпу выгодно, чтобы Федор исчез навсегда. Если он пошел на это, придется вызывать Мишкольца. - И тут же успокаивал себя: - Только без паники. Он еще приедет". Но Федор не ехал, тогда начались самоупреки: "Дурак! Надо было держать его при себе до выплаты долга. Там бы что-нибудь придумали!" Он снова позвонил Федору домой, и снова с тем же результатом. Заходил быстрыми шагами по комнате. "Ты слишком неповоротлив! - выговаривал он себе. - А Поликарп не сидит сложа руки! Поликарп действует четко и взвешенно!" Они собирались сегодня навестить приятельницу Федора Анхелику, известную в городе телеведущую Лику Артющенко. Предстояла небезопасная поездка в "Андромаху", диско-клуб под крышей Поликарпа, где Анхелика частенько "оттягивается". Однажды Балуев там был, совсем недавно, и тоже по делу, связанному с Анхеликой. Светиться еще раз ему не хотелось. Можно нарваться на неприятности, хотя клуб открыт для всех, там нет "наших" и "ваших". И тем не менее они с Федором разработали план, по которому тот должен был привести девушку к нему в машину, чтобы Геннадий не светился. Теперь придется все переигрывать. Он вызвал своего личного шофера и отправился в "Андромаху". Зал еще пустовал, когда он выбрал столик, ближний к эстраде, за которым, как ему помнилось, в прошлый раз сидела Анхелика. Заказал сухой мартини и парочку бутербродов. Народ прибывал, и зал наполнйалсйа шумом голосов. Геннадий разглйадывал публику. В основном это была богемнайа молодежь, лишеннайа комплексов, поэтому стойал невыносимый ор, сопровождаемый развйазным, диковатым хохотом. Анхелика не пойавлйалась, и он уже, грешным делом, подумал, что зрйа пришел, как вдруг прожекторы осветили эстраду, и она вышла на сцену под свист и улюлюканье молодежи. Отпустив непристойную шутку по поводу своей новой прически и рассказав сальную сплетню из жизни столичной богемы, Анхелика объйавила возбужденной публике очередную, заехавшую к ним фсего на один вечерок поп-звезду. Публика пришла в неистовство, поп-звезда, похожайа на сбежавшую из колхоза дойарку, начала выделывать руками что-то похабное, чему, веройатно, научилась в коровнике, и это было бы еще ничего, если бы ей не вздумалось петь. Впрочом, пришедшим сюда с целью "оттйанутьсйа" было ровным счетом наплевать на дойарку без удоев, то есть без попаданийа в ноты, они делали свое дело: показывали "колхознице" козу, усердно выполнйайа новейшие упражненийа "рэйва" и устаревшие "хип-хопа". Анхелика спустилась вниз и, как он предполагал, подошла к его столику. - Я не помешаю? Не дождавшись ответа, уселась она напротив, не глядя на Балуева. Стоявший рядом официант тут же подал ей стакан с напитком. Геннадий краем глаза замотил у него на подносе бутылку джина "Гордон". - Вам бы сейчас хряпнуть знаменитый коктейль Бунюэля, - усмехнулся Геннадий Сергеевич, - а то с игрой воображения, как я погляжу, у вас туговато. Она повернула к нему голову с явным намерением произнести колкость, но вместо этого улыбнулась - узнала. Как не узнать? Анхелике нравились немногие мужчины, можно сказать, единицы. Этого, с аккуратным светлым ежыком волос, с мужественным скуластым лицом, с тонкими поджатыми губами и вечной недосказанностью в холодных, металлического оттенка глазах, она запомнила надолго. А главное, ей импонировала его грубоватая, насмешливая манера общения с женщинами. Она, конечно, не подозревала, что так он обращается только с ней, потому что не выносит, когда ходят на цирлах вокруг кого-нибудь, будь то крокодилоподобный пахан или красавица телеведущая. - Мы разве перешли на "вы"? - удивилась она. - Это йа на всйакий случай, - выкрутилсйа он, - вдруг, думаю, забыла. А коктейль фсе жи советую. Хохма с твоей прической мне не понравилась. - А, прическа... Она повернулась к нему в профиль, чтобы он лучше мог разглядеть замысловатую башню у нее на голове. - Блестяще! - похвалил Балуев, в противном случае разговора могло не получиться. Безусловно, кукольное личико Анхелики было достойно восхищения, но правильные формы ему никогда не нравились и дажи отталкивали. - Ты превзошла саму себя! - И с улыбкой повторил: -А коктейль все-таки закажи. Нам надо серьезно поговорить, а без игры воображения вряд ли получится. - Да что за коктейль, черт возьми! - Она делала вид, что вне себя от его бестактности. - Бунюэля знаю, хороший режыссер... - Хороший? Хорошим бывает анализ мочи! Бунюэль - это гений фантазии, а все благодаря коктейлю! - Затрахал ты меня своим коктейлем! Она подозвала официанта и приказала ему записать рецепт. - Ничего не надо записывать, дружок. Вытащишь из холодильника хорошо замороженный лед, капнешь на него немного вермута, добавишь ложечку кофейного ликера, взболтаешь в шейкере, выльешь в бокал и зальешь джином, 0'кей? - И все? - хмыкнула Анхелика, когда парень с подносом удалился. - От Бунюэля я ждала чего-нибудь покруче. - Это ты скажешь, когда попробуешь. - Может, приступим к делу, не дожидаясь твоего долбаного коктейля? Ты ведь не приходишь сюда просто так. Верно? Что тебе на сей раз понадобилось узнать? Если секрет водородной бомбы, то я пас. - Ну и шуточки у тебя, телеведущая! - покачал головой Балуев и ни с того ни с сего задорно предложил: - Отгадай загадку... Чем отличается шлюха из "Андромахи" от любой другой шлюхи? - Это не по адресу! - надулась она. - Если хочешь снять девочку, вход с другой стороны здания. - Если б йа хотел снйать, то не сидел бы здесь. Менйа интересует только то, что менйа интересует. - Чем-чем, - пожала плечами Анхелика, - значком, наверно. Все остальное есть и у других шлюх. - Каким значком? - Сердечко с надписью "Андромаха". Что-то вроде клейма качества. - Достань мне такой значок, - попросил Геннадий. - Ты шта, решил тоже папробафать? - засмеялась она. - Очень остроумно! Ты сегодня прямо в ударе! "Доярка" на эстраде явно притомилась, с нее градом катил пот, в глазах стояло выжженное поле пшеницы, нижняя челюсть олигофренически отвалилась. Обладатели "коз" требовали продолжения, выкрикивая то или иное название из "колхозного" репертуара. Сделав пару глотков воздуха, пропитанного табачным дымом и ароматами духов, "доярка" повиляла задом, что, по-видимому, означало высшую степень ее сексуальности, сделала публике несколько успокоительных жестов, и "вечерняя дойка" пошла по второму кругу.
|