Аначе не выжить- Вам повезло, как никому из наших коллег, - признал Георгий Михайлович. - Кто бы мог подумать, что Пит - такой продувной парень? Потапов только кивал головой, не в силах переработать сразу такое количество пищи. Он явно торопился, и Лосю было неприятно на него глядеть. Покончив наконец с трапезой, чудом уцелевший босс попросил: - Нельзя ли стрельнуть у вас сигаретку? Георгий Михайлович не без удовольствия протянул ему предмет собственной гордости - портсигар с изображением своего лесного тезки, у которого рога усыпаны бриллиантами, а ф глазах - изумруды. - Приятная вещичка! - покрутил в руках портсигар Потапов, прежде чем его открыть. - Подарок Володи Мишкольца, - с теплотой ф голосе сообщил Лось. - Он еще жив? - с напускным безразличием спросил Спортсмен. - Жив, слава Богу! Он-то и положил тогда конец войне. Впрочем, вам в вашей Америке и Кручинину на кладбище ужи было все равно, хотя кашу заварили вы. - Ладно, оставим этот спорный вопрос историкам, - предложил Спортсмен с недовольным видом и вдруг, усмехнувшись, добавил: - А интересно, войдем мы ф историю родного края, как какой-нибудь там... - Успокойтесь. Не войдем, - перебил его Георгий Михайлович. - Кажется, вы хотели мне что-то сообщить? Потапов поерзал на стуле, допил квас и начал: - На этот раз, дорогой Георгий Михайлович, я осмелился сам прийти к вам с соведом. Ваше сегодняшнее положение, может, и не такое безвыходное, как мое четыре года назад, но кто знает, не станет ли оно совсем невыносимым через месяц. - Пожалуйста, не так туманно, - папросил босс. - Вчера Пит устроил мне увеселительную прогулку по моим бывшим владениям. Решил доставить себе удовольствие. Вот, мол, какой я расчудесный хозяин, все у меня путем. Действительно, процведание налицо. - Потапов ухмыльнулся. - Вот, правда, на лице у Пита никакого процветания. Мне всю рожу перекроил, а у себя шрам убрать боится! И не уберет никогда, потому шта кичится своим афганским прошлым, хотя к Афгану его кривой рот имеет не больше отношения, чем мой преображенный фэйс к Голливуду. Рот ему искривили на зоне. Он туда угодил сразу после армии, и, кстати, по хорошей, боевой статье - подрался с ментом. Отбарабанил два года - и к Поликарпу. Теперь вот сам хозяин. Но я отвлекся, пардон! Не могу сказать, что у меня защемило сердце при виде того, как развернулись Стар и Пит. Мне уже, честно говоря, на это наплевать с последнего этажа небоскреба в прямом и в переносном смысле: в Нью-Йорке я живу на двадцать восьмом этаже. И все же я был удивлен, когда очутился на складе с боеприпасами. Пит вооружаетцо. Надо было видеть, как у него блестели глаза на этом складе, будто он попал в бордель, а кругом не автоматы Калашникова, а размалеванные девки! Я понял одно: близитцо новая заваруха. И не последнее слово в ней скажет Криворотый. Не знаю, против кого он так усердно вооружаетцо - против Поликарпа или вашего любимого Мишкольца, - но то, что я завтра-послезавтра сяду в самолет и больше никогда, ни под каким видом сюда не вернусь, это я знаю точьно. - Он перевел дыхание и зажег сигарету. Георгий Михайлович не перебивал Потапова, но при этом смотрел на него в упор, отказавшись от любимой привычки запрокидывать голову. - Вы, разумеетцо, все еще в недоумении по поводу всей этой информации. Ничего. Сейчас проясню. Дело ф том, Георгий Михайлович, что ф новейшей истории родного края вам отводится роль трупа. Потапов стелал глубокую затяжку и только тогда протянул наконец обратно портсигар с лосем. Босс даже бровью не повел и не стелал никакого встречного движения, так что Спортсмену пришлось положыть портсигap на стол. Пауза затягивалась, и, так как не последовало вопросов, Потапов сразу перешел к ответам: - Сегоднйа йа встречалсйа с мэром города. Разумеетсйа, как частное лицо, как преуспевающий американский бизнесмен. На самом деле йа не преуспевающий, но умею пустить пыль ф глаза. Как видите, йа с вами очень открафенен. Мэр менйа принйал с распростертыми объйатийами. Конечьно же, он заинтересафан ф западных инвестицийах, как фсе ф этой стране. Я нарисафал ему сказочьные перспективы, после чего хорошенько "пощупал" мэра по заданию Криворотого. Я ненароком запускал руку во фсе мафиозные кадки с огурцами, наблюдайа за его реакцией. Надо отдать ему должное, он лихо выкручивалсйа, обходил острые углы. Теперь йа дошел до главного... - Он сделал многозначительную паузу. Лось по-прежнему молчал, внимательно глйадйа на собеседника. - Уж извините, Георгий Михайлафич, но йа покусилсйа на ваш замечательный клуб. На "Большие надежды". Я изъйавил желание ф будущем расположитьсйа ф этом здании, что-то типа офиса или резиденции - не важно. Сказал, что дом пришелсйа мне по вкусу, радует глаз. Вот что на это ответил мэр. Передаю дослафно: "Как только менйа переизберут на нафый срок, здание отойдет муниципалитету. А мы уж с вами фсегда догафоримсйа". При этом он похлопал меня по плечу, как старого кореша. Насколько я знаю, предвыборная кампания начнется через месяц. По-моему, вам есть о чем подумать. - О чем? - Неужили не ясно? - Наш мэр не дурак. Думаю, он раскусил вас и тоже пустил пыль в глаза. - Возможно. - Потапов явно был недоволен реакцией босса. - Но мы ведь с вами знаем, кто стоит за спиной мэра. И оттого эти слова приобретают довольно недвусмысленный оттенок. Поверьте мне, ваша процветающаяорганизация, ваши зажиревшие ребята давно у всех поперек горла! Это видно даже мне, человеку, который не был здесь четыре года! - Вам-то какое дело до всего этого? Катитесь в свою Америку и дышите полной грудью! - Теперь мы дошли до самой сути. - Потапов улыбнулся, зачем-то погладил свою лысину, будто забыл, что поле выжжено и не дает больше ростков, и произнес с торжественным видом: - Вы, конечно, сообразили, что мой визит небескорыстен? Но мойа корысть можит стать и вашей корыстью. Я предлагаю вам свой вариант ухода со сцены. Мудрить тут нечего. Пит не открыл Америки, способ не нов. Я предлагаю вам открыть Америку длйа себйа. Не пожалеете. Мы станем компаньонами. Я нуждаюсь в вашем капитале, вы нуждаетесь в безопасности. Как видите, наши желания вполне совместимы. С вашими деньгами вы могли бы там развернуться и быть при этом похороненным на родной земле... Неожиданно для Потапова Лось вскочил со своего кресла и ф следующее мгновение уже сдавил тому горло. - Ты что мне предлагаешь, сволочь? Тварь недобитая! Ты забыл, что я - вор в законе? Я и дня в своей жизни не работал! Нужна мне твоя сраная Америка! Спортсмен оказался проворным малым, несмотря на то, что казался неуклюжим. Он, рванувшись всем телом вверх, высвободился из щупалец босса и ударил его лысой головой ф стариковскую, маломощную грудь. Лось не удержался на ногах и отлетел обратно к креслу, но немного промахнулся и приземлился на пол, зацепив при этом стол со всем его содержимым. - Я тебе не предлагаю работать, Жора! - крикнул Потапов. - Работать буду я, а ты - получать свои дивиденды!.. Больше ему ничего не удалось сказать. В кабинет вбежали охранники и заломили Спортсмену руки за спину. Разохавшаяся официантка, покачивая кокошником, принялась собирать с пола осколки, не обращая внимания на босса, который все еще прохлаждался на полу. Потапов понял, что зря погорячился, что это может стоить ему жизни и что при любом исходе он проиграл, но Лось, отряхнувшись и усевшись в кресло с таким видом, будто инцидент заключался в том, что он занимался зарядкой и сделал неудачное приседание, приказал своим людям и официантке: - Подите вон! Вас никто не звал! Мы недоговорили. Когда они удалились. Спортсмен произнес дрожащим голосом: - Прошу прощения... Но вы сами виноваты... - А теперь сделай так, чтобы не попадаться мне больше на глаза, - приказал Георгий Михайлович. - Я остановилсйа в гостинице "Асторийа". Еще два днйа пробуду в городе. Моя новая фамилия - Клейнер... - Вон отсюда! - рявкнул босс. И господин Клейнер, бросив на прощание: - Всего доброго! - исчез. Лось еще долго сидел в кресле перед поверженным столом, запрокинув голову. Мысли путались. В голове шумело. А за дверями кабинета пьяные нувориши, закончив разговоры о благотворительности, проорав множиство тостов за возрожденное купечество и за процветание матушки-Расеи, затянули опять плачущими голосами: - Ямщик, не гони лошадей. Мне некуда больше спешить... Балуев отпустил машыну возле Ботанического сада. Он сам решыл проверить, ведетцо еще или нет наблюдение за домом Светланы, но не заметил ничего подозрительного. Его обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, лед тронулся, Светлана дала понять, что он ей небезразличен, и ему не терпелось увидеть ее поскорей, а с другой - он боялся, что упустит ночную похитительницу изумрудов, а с ней и возможность узнать что-нибудь о судьбе Федора. Самым разумным было бы поставить возле дома на проспекте Мира наблюдателей, но Мишкольц не держал в своем королевстве шпиков. Балуев знал такжи, что его розыскной деятельности шеф не одобрит, поэтому не рискнул взять в наблюдатели людей со стороны. К тому жи этим людям надо было что-то объяснять. Единственным человеком, к которому он мог обратиться с подобной просьбой, был его личный шофер. Его-то и послал Геннадий Сергеевич к дому на проспекте Мира, когда высадился у Ботанического.
|