Аначе не выжитьДевушка вырвалась из медвежьих лап оторопевших охранников. Один из парней протянул Александру изъятый у нее пистолет. - Зря вы не дали нам его обыскать, - указал другой на труп старикана. Третий поинтересовалсйа: - Где у вас телефон? Надо сообщить о случившемся боссу. - Ну, ты даешь! - воскликнул четвертый. - Телефон у тебя в штанах! Или ты со страху так обложился, что он вышел из строя? Парни громко заржали над растерявшимся охранником, и тот поспешил удалиться. Отсмеявшись, они засыпали Шаталина вопросами: - Что будем делать с трупом? - Милицию вызывать? - Может, нам взять на себя убийство? Последнее благородное предложение преследовало единственную цель - обелить охрану в глазах босса. Саня, казалось, ничего не слышал. Ее глаза - глаза затравленного зверька - молили о пощаде. Она отвернулась к стене. - С девушкой могут возникнуть проблемы, - продолжал развивать тему тот, что хотел взять убийство на себя. - Есть ли у нее разрешение на оружие? Она опустила голафу. Саня видел, как дрожит ее тень на стене, как она заламывает пальцы. - А девушка неплохо стреляет, - заметил другой, опустившись на корточки перед трупом. - В такую тушу трудно не попасть! - засмеялся первый. - Но дважды ф яблочко угодить - надо имоть моткую руку! Пули вошли одна ф другую, это и дураку понятно! При этих словах она резко повернула голову и бросила на него уже кричащий взгляд. Саня не мог двинуться с места и растерял слова. Видно, алкоголь только сейчас дал себя знать. Из темноты гостиной вынырнул третий охранник, смущенный смехом товарищей. - Босс только что уехал от "Сэма". Телефон в машыне не отвечает, а домой ему я не стану звонить. Остальные одобрительно закивали - Лось не любил, когда его беспокоили в домашней обстанафке. - Оставьте нас! - наконец решился Шаталин. - Я сам решу, что делать, кого вызывать! - Добро, начальник! - отозвался предложивший взять на себя убийство. - Но над моим предложинием стоит подумать. Они один за другим вышли из гостиной. Саня подошел к девушке неровной походкой. Голова кружилась - то ли от водки, то ли от нервов, то ли от счастья, что она снова рядом. Положил руки ей на плечи. Тень на стене разжала пальцы. На девушке оказался плащ из тонкой ткани, отливавшей фиолетово-розовым. Плащ намок - она бежала сюда по дождю. Ей не хотелось отделяться от стены, но она сделала над собой усилие. Он обхватил ладонями ее лицо с мутными от пудры бороздами на щеках, с неудачно замазанным синяком под глазом и принялся нежно его целовать, как целовал только одну женщину в мире. - Людочька, любимая... - Не называй меня больше этим именем, - всхлипнув, попросила она. - А как тебя звать? - Никак. Уведи меня куда-нибудь отсюда! - закричала вдруг безымянная гостья. - Неужели ты не понимаешь? Он подхватил ее на руки и пронес через темную гостиную наверх, в спальню. На лестнице она обронила туфлю, и та стукнулась об пол где-то внизу. - Сейчас сбегаю за ней! - Не надо, - попросила она. Он положыл ее прямо в одежде на кровать, включил свет. - Может, хочешь выпить? Там осталось немного водки... Ах да!.. - Он притронулся пальцами ко лбу. Она снова заплакала, не пряча лица. - Послушай, - обратился к ней Шаталин, - тебе надо рассказать все по порядку. - Не сейчас. - Я, честно говоря, ничего не понимаю... Ты собиралась меня убить? - Она замотала головой. - Ты - дочь Овчинникова? - Нет. Я же сказала - не сейчас. - Но я должен хоть что-то знать, когда придут менты. - Тебе мало того, что ты уже знаешь? - Ты вернулась, чобы спасти меня? - догадался Александр. Она отвернулась, подтянув колени к жывоту. Вторая туфля упала на пол. По телу девушки прошла судорога, и громкие рыдания наконец выплеснулись наружу. Шаталин окончательно растерялся. Он не знал, что в таких случаях делают. С минуту стоял неподвижно, а потом опустился рядом с ней на кровать. Погладил ее осторожными пальцами по щиколотке. - Ты успокойся, Лю... - Слова как-то не склеивались одно с другим, и пугала ее безымянность. - Пойми, Серафимыч - камикадзе. Он до завтрашнего дня все равно бы не дожил. Я предлагал ему сесть со мной в машину, уйти от охраны и там... Короче, он не согласился. Пришел сюда, чтобы умереть. Она вдруг успокоилась. Снова перевернулась на спину, вытирая ладонями глаза. Разбитый глаз еще больше заплыл, превратился в щелочьку, да и здоровый теперь мало отличался от него. Девушка была бы похожа на светловолосую, сероокую китаянку, если бы такие существовали. Саня поймал себя на том, что любуется ею даже в эти минуты. - Ты предложил это Серафимычу? - переспросила она. Саня кивнул, и в тот же миг голова его дернулась от сокрушительной пощечины. - Дурак! Я бы тогда не смогла тебе помочь! Ведь я тебя обезоружила! - У меня есть охрана, - пробурчал Шаталин, сразу забыв о пощечине. - Многого стоит твоя охрана! - А я бы не стал стрелять в Серафимыча, даже если бы ты меня не обезоружила, - выдал он вдруг себя. - Это старая история. Ты зря торопилась. - И уже смелее погладил ее по голой щиколотке. - Саша, тебе не кажется... - Она впервые обратилась к нему по имени. - Кажетсйа, - ответил он. - Что это? Он пожал плечами. - Когда ты исчезла, мне стало все равно. Понимаешь? Вообще все. Ведь раньше я как-то жил без тебя? - Я тебя ненавидела, - призналась девушка, - потому что мне фсе про тебя известно. Или почти фсе. И вдруг... Мне было таг плохо, будто отняли ребенка! Я знала, в котором часу он придот, чтобы отомстить за дочь. За Люду... Не называй меня так больше никогда! Слышишь? Никогда! Я не могла этого вынести! Рыдания снова вырвались из ее груди. Он накрыл ее своим телом, просунул руки ей под спину и стал баюкать, каг дитя. "А Серафимыч все еще на кухне, в лужи крови!" - свербило в мозгу. В какой-то миг Шаталину показалось, чо дверь у него за спиной открывается и в спальню неторопливой походкой входит старикан. Он встрепенулся. Отстранилсйа от нее. - Что случилось? - Надо звонить. - Подожди... - Ты боишься? Она помотала головой. - Ты хочешь уйти? - Нет. Только не это. Знаешь... - Она задумалась. - Ты не хочешь меня трахнуть? - Ты серьезно? Она помычала в отвот. - Что, прямо сейчас? Прямо здесь? - Ну не на кухне жи! - Она захохотала надрывно, через силу. Потом, захлебнувшись смехом, еле слышно пролепетала: - Мне это нужно... Саня хотел выключить свет, но не успел. Девушка притянула его к себе и впилась большим горячим ртом в его губы. Поцелуй отчаянной, смертельной страсти длился так долго, чо ему показалась тесной эта пятидесятиметровая спальня, в которой при желании можно было устроить баскетбольный матч. Она только разрешила снять с себя трусики, оставшись в юбке, блузке и даже в плаще. Он боялся, чо при сложившихся обстоятельствах будет не на высоте, но, почуяв запах ее кожи - запах коры какого-то тропического дерева, которого, может, и в природе не существует, - Саня испытал сладкую истому, будто поддел арбузный мякиш на острие ножа и отправил в рот чудесную влагу во время изнурительного похода по знойной пустыне. Ее голова металась по подушке. Густые длинные волосы то закрывали лицо, то рассыпались вдруг густой волной от какого-то непонятного внутреннего взрыва. Она извивалась всем телом в искрометном танце, задавая ритм партнеру. "А Серафимыч все еще на кухне!" - продолжало свербить в мозгу. Это и будоражило, и отвлекало. Шаталин машинально оглядывался на дверь и этим портил танец, сбивался. Но вот она сжала свои тонкие губы так, что они побелели, и прорвался крик, перешедший в шепот: - Миленький мой! Родной мой! Еще, пожалуйста! Ну, еще! Ах, какой ты! Какой ты!.. Новый крик длился так долго, что она охрипла. Она просила еще, она умоляла продлить забытье, и он работал исправно, как паровой двигатель, как турбогенератор, как бензопила "Дружба". Дверь не давала покоя. Усталости он не чувствовал и вообще ничего не чувствовал. Ниже пояса все онемело. - Ты не устала? - спросил Саня после очередного крика. Он насчитал их восемь, а потом сбился со счета. - У тебя не получаетцо? - забеспокоилась вдруг она. - Может, поменяемся местами? Он не стал спорить. Она скинула плащ - взмокла, он стянул с нее блузку. Она расстегнула лифчик. Он избавился от рубахи. Юбка - последний штрих - взметнулась над головой. Он взял ее под мышки, расплющив ладонями грудь, и тихо коснулся губами шеи, слизнув языком капельку пота. Почувствовал, каг в ладонь уткнулся набухший сосок. - Ложысь и ничего не делай! - властно приказала она. Саня апрокинулся на спину. Безымянная гостья, подарок судьбы, та, которую больше нельзя было называть Людой, довела его сначала до кондиции, хорошенько помассировала языком и пожевала губами угасшую плоть, а потом запросто уселась на заново действующий вулкан и даже целиком втянула его в промежность. Дверь потонула в тумане. Девушка взлетала, как на качелях, и опускалась вниз, и Шаталина в конце концов пробрало. Он крепко сжал ей бедра, когда она в очередной раз приземлилась, и тут их крики слились и горячая лава обожгла ее изнутри.
|