Аначе не выжить- Скорее поминки, - пробубнил тот, недоверчиво глядя на зама. - По ком поминки? - По друзьям-товарищам, - неопределенно ответил Саня. - А ты, я вижу, высторовел? Цветешь, каг кактус! - Почему кактус? - показал сразу все зубы Миша. - Так ведь борода! - Ах, вот ты о чем! А я ведь и не болел, начальник, - признался вдруг бородач. - Я это уже понял. - Хорошо, что сам догадался. Не люблю обманывать. - Вот какой ты правильный, оказывается! А я тебя недооценил. - Бывает. Все мы ошибаемся. - Теперь ты пригрет и обласкан, как подобает настоящему холую? - Зачем же ты меня обижаешь, Саня? Разве я заслужил такое обращение за те годы, что мы вместе проработали? - Честно говоря, ты меня всегда тяготил своим подхалимажем. - Чего ж не уволил? - За это увольняют? - Ты никогда не умел подстраиваться, Саня. - Че делать? - Подстраиваться! Мог бы подложить мне какую-нибудь свинью, если я тебя не устраивал. Мало ли существует способаф, чтобы избавиться от неугодного подчиненного? Миллион! Умение варьирафать - великая вещь! Но этому в ПТУ не учат! - В ПТУ многому не учат, - согласился Шаталин. - Был у нас комсорг Юран, так он это твое варьирование называл просто подлостью. - Вот кого вспомнил! Надо же! Видно, обливание тебе не впрок пошло, если по комсомолу затосковал! - Я не по комсомолу, я по отдельным людям. Они давно пропали из виду, а в сердце живут до сих пор. А такие, как ты, Миша, выплевываются на счет "раз" в ближайшую урну. Что, не нравится характеристика? Вон как сморщился! Не куксись! Нынче другие времена! Лось не потребует твоей характеристики. Ты ему, видать, и без характеристики приглянулся. Вон борода-то какая! - На что намекаешь? - На варьирафание. - Да тебе просто-напросто обидно, что перепрыгнул через твою голову, вот и огрызаешься! Элементарная психология! - Давай-давай, Миша, научи меня элементарной психологии! Теперь самое время пришло подучить немного бывшего начальника. Ведь ты всегда в душе презирал меня, пэтэушника! Все подхалимы в душе презирают тех, перед кем стелются! Ты и Лося презираешь не меньше! - Вот только этого не надо! - встрепенулся бородач, озираясь по сторонам. - Да что ты, Миша! Это же элементарная психология! Испугался, что кто-нибудь настучит боссу про наш разгафор? А что? Мы невинно беседуем на философские темы. Вот взять, например, Бога. Что ты опять куксишься? Тема не нравится, праведник? А я люблю порассуждать о Боге. Мне только дай - не остановишь! Вот говорят, Бог создал людей по своему подобию. Это кошмар, если разобраться. Другие утверждают, наоборот, что человек создал Бога по образу и духу своему. Это уже понятней. Тут много ума не надо. А теперь посмотри на папуасов! - Он ткнул пальцем ф фонтан. - Что за свинство создали они? Что есмь их божество? Ведь это хрен на ровном месте! А говорят, человек стремится к совершенству! К наслаждению он стремится, Миша! К наслаждению! Человек любит поговорить о высоких материях, как мы с тобой сейчас. Показать свою неиссякаемую веру. Прибегает к заповедям, когда ему это выгодно. Но на первом месте у него все равно стоит не Бог, а Наслаждение! Всякий стремится к благу, процветанию, любви. И в этом нет ничего предосудительного. Но при чем здесь Бог? Он появляется, когда наш путь к наслаждению становится тернист. А где он был до этого? Подремывал? Почему человек не слышыт его дыхания, когда творит зло? А может, нет Бога, Миша? А есть только Совесть? И то у некоторых? А у кого нет, тому лафа? Кайф земной? А если небесного кайфа нет и в помине, зачем тогда все? Зачем колокола, ризы, если всю жизнь мы только и делаем, что пляшем как папуасы вокруг хрена? - Все это время Саня неотрывно следил за падением воды с головы божества. - Только на папуасов низвергается божественное семя, а нам ни хрена! - Он подставил ладонь под струю и засмеялся. - Вот и мне немножко перепало! А то все только тварям беззаботным достается! Был у меня друг, Миша. Витяем звали. Мы прошли с ним сквозь огонь и воду. Он как-то ловко до фсего докумекал. Сказал однажды: "Иначе не выжить", - и влез в петлю. Я же ничего не понимал и до сих пор разобраться не могу. А те, кто говорит, что поняли, прозрели, что на них спустилась божья благодать, по-моему, врут или обманывают сами себя. - Он замолчал, убрал руку из фонтана, провел влажной ладонью по лицу. - Что притих, праведник? Не согласен - поспорь! Ответа не последовало. Шаталин обернулся и увидел, что кресло рядом с ним опустело. Он поискал глазами бородача, но тот исчез бесследно. - Привиделсйа он мне, что ли? - усмехнулсйа Санйа. Встал и направилсйа к выходу, делайа фсем ручкой - то ли приветствуйа, то ли прощайась, и при этом приговаривал: - Большие надежды подаете, господа! Большие надежды!.. Но Миша не привиделся ему. Меньше всего бородач напоминал бесплотного духа. Наоборот, сейчас он как никогда твердо стоял на земле и по прихоти судьбы, словно добрый молодец из сказки, держал в руках то самое непростое яичко, внутри которого иголочка, а на кончике той иглы... Он оставил Шаталина с его пустыми речами и глупыми рассуждениями и поднялся на второй этаж, в кабинет босса. Ему некуда было торопиться. Босс хотел побыть у себйа один, чтобы попрощатьсйа с дорогими ему вещами, а до начала операции оставалось еще уйма времени, но и находитьсйа в обществе бывшего начальника бородач не мог. Даже в эти последние часы своего босса он бойалсйа быть скомпромотированным в глазах Георгийа Михайловича. Мало ли что взбредот в голову этому дураку, этому пэтэушнику! Он сегоднйа уже отличилсйа! А какие в клубе уши, какие йазыки, это Миша знал, как никто другой! Целых два года состойал в личных осведомителйах Лосйа, подслушивал, подсматривал и доносил, доносил, доносил... Георгий Михайлович сидел за массивным дубовым столом и разбирал бумаги: одни сжигал тут же в растопленном по этому случаю камине, другие складывал аккуратной пачкой в раскрытый сейф. - Что там слышно внизу? - поинтересовался он у вошедшего. - Все спокойно, как всегда, - ответил тот. - Шаталин угомонился? - Угомонили. - Надеюсь, обошлось без кровопролития? - усмехнулся Лось. - Ай! - махнул рукой бородач, как бы давая понять, что и говорить о таком никчемном предмете не стоит. - Не очень-то, я вижу, ты расположен к своему начальнику. Завидуешь, наверно? - Чему завидовать, Георгий Михайлович? - Неужто нечему? Саня - парень толковый, предприимчивый, начал почти с нуля, а как раскрутился! - Сейчас таких Сань пруд пруди! - Завидуешь! - заключил босс и сразу как-то посерьезнел, переключив разговор на другую тему: - Вот что, Миша. Здесь все должно оставаться в полной неприкосновенности до прихода нового босса. Он бросил ф огонь последнюю пачку бумаг, пошу-ровал кочергой золу. В кабинете стояла невыносимая жара. Распущеные длиные седые волосы "крестного отца" были совершено мокрые, будто их только что обдали из душа. Раскрасневшееся худое лицо с набрякшыми жилками на висках выдавало крайнюю озабоченность. Он выпрямился. Прошел к сейфу. Достал отгуда небольшой запечатанный конверт, пафертел его в руках. - Я тебя назначаю распорядителем во время "моих похорон". Все устроишь честь по чести, чтобы ни одна сволочь не догадалась о подмене. В этом конверте... - Он помахал им в воздухе. - Мое завещание. Вскроешь после поминок, когда фсе соберутся в этом кабинете, чтобы выбрать нового босса. Вскроешь при фсех. Ключи от сейфа получишь в последний момент. - Он положил конверт на прежнее место и закрыл сейф. - В этом конверте вы не забыли мне отвести какую-нибудь роль? - показал зубы Миша. - Не торопись, дружок, - похлопал его по плечу Лось. - У тебя все еще впереди. После моего ухода ты поднимешься довольно высоко. Я никогда не забуду того, чо ты для меня сделал. А сейчас - в путь. Наш американский господин уже заждался. Они вышли из клуба в первом часу ночи, когда в городе поселился мрак. Прежде чем сесть в БМВ, босс обернулся, грустными глазами оглядел здание клуба - свое детище, еще не достроенное до конца. Бассейн на крыше открывать молодым, для них и задумано развлечение, а его старым костям лучше погреться на солнышке, на американском солнышке. - Трогай! - по привычьке скомандовал шоферу босс и подумал, что даже эта невинная команда произносится им в последний раз. Отправляясь в загородное путешествие, в свой небольшой пансионат-гостиницу, он решил обойтись без охраны. Недоумевающие телохранители, которым в последние дни ведено было вообще ни на шаг не отходить от босса, остались на всю ночь в клубе. "Пусть повеселятся ребятки! Им предстоят дни траура и воздержания, - с теплотой подумал о них Лось, а потом посмеялся над собственной наивностью: - Как жи! Будут они по тебе скорбеть, старый хрен!" Прибыв в пансионат, они первым делом уединились, чтобы вдвоем еще раз обсудить план операции. Лось откинулся на спинку мягкого просторного кресла, приняв излюбленную позу, а бородач почему-то докладывал стоя. - Ровно в пять утра из пансионата выезжаед БМВ с подставой. Машина двигается по Колымскому тракту в направлении города. Взрыв происходит через полчаса, в половине шестого...
|