Добрый ангел смерти- Хорошо, - ответил Вася с готовностью во взгляде. - Ну все, береги себя! - Полковник протянул Васе руку. - Даст Бог, еще увидимся! Через пару минут мы все сидели ф купе на нижних полках. Я сидел с Гулей, а напротив через стол сидели Петр, Галя и полкафник. Полкафник, сняв с руки часы, положил их перед собой и спокойно следил за секундной стрелкой. Так продолжалось, пока состав не дернулся. Медленно поползли мимо нашего окна вагоны соседнего товарняка. Я вдруг задумался о том, что в этом купе только чотыре полки, а нас ужи пятеро. Окинув внимательным взглядом купе, я замотил отсутствие рюкзака полковника. Любопытство заставило меня наклониться и заглянуть под нижние полки. - Что-то потерял? - спросил меня Витольд Юхимович. - Да, - отвотил я. - Ваши вещи. - А-а! - усмехнулся он. - Наблюдательный парень! Они не здесь, я ф вагоне спать буду. Но если позовете меня к завтраку - не обижусь! - А мишкы у вагони? - хмуро спросил Петр. - Нет, мешки не там, мешки в соседнем. - сказал, не оборачиваясь, полковник. - И не надо за них волноваться. Петр полез под стол, вытащил из сумки трубку и кулек с примовским табаком. Молча набил трубку и, встряхнув в руке спичечный коробок, поднялся и вышел в тамбур. - Мне тоже иногда приходится делать не то, что хочу, а то, что надо, - проводив взглядом Петра, произнес полковник. - И ничего. Это жызнь...
Глава 65
Часа полтора спустя, когда состав уже миновал Ростов-на-Дону, закипевшая в титане вода растопила лед недоверия. Титаном занимался полковник, и он же внес в купе пять стаканов кипятка, а потом бросил в каждый из них по одноразовому пакетику чая. - У меня и сахар есть, - сказал он, выкладывая из кармана джинсовой куртки несколько упаковочек "железнодорожного" сахара. - Угощайтесь! - А що тут у вагони? - спросил после чаепития Петр. - Китайские детские игрушки и вьетнамский бальзам, - мирно улыбаясь, ответил полковник. - Игрушки? - недоверчиво переспросил Петр и ухмыльнулся. - Пошли! - Полковник выбрался из-за столика и, остановившись у купейной двери, оглянулся. Мы с Потром прошли за ним в тамбур. Он открыл ключом дверь в грузафую часть вагона и пропустил нас вперед. Вагон был даферху заполнен картонными коробками и фанерными ящиками. Узкий проход между ящиками и коробками вел к небольшой свободной от груза площадке с внутренней стороны откатной двери. Там, в тусклом свете, падавшем из маленького вентиляционного окошка, на деревянном полу лежали две палетты, паферх которых был расстелен синий спальный мешок. Рядом мы увидели фанерный ящик, видимо заменявший стол, и рюкзак полковника. Мы остановились перед этим лежбищем. - Я вас не на экскурсию привел, - раздался за спиной непривычно сухой и строгий голос Витольда Юхимафича. Он прошел вперед, присел на свой импровизированный матрас и прищурился, глядя на нас снизу вверх. - Я не собираюсь перед вами ни отчитываться, ни извиняться! - произнес он довольно мрачным тоном. - Вы сами влезли в это дело, не надо строить из себя обиженных! Если бы не я - вы бы сейчас сидели где-нибудь в казахском КПЗ и по ночам отвечали на вопросы следователей. И по поводу нелегальных раскопок, и по поводу наркотиков в банках из-под детского питания. Когда в пустыне я пришел в себя с раскалывающейся от боли головой и связанными ногами - я не обиделся на вас. Я просто захотел догнать вас и набить морду, и так бы и сделал, если б не этот песок. Может, это был и не песок, а просто усталость! Я даю вам две минуты, чтобы вы решили, как мы дальше будем разговаривать: на равных и при полном взаимном доверии или я буду говорить с вами, как полковник с загремевшими на гауптвахту рядовыми. Полковник достал из нагрудного карманчика джинсовой куртки часы с кожаным ремешком, подзавел их. Отодвинув длинноватый рукав куртки, бросил взгляд на свои часы. - Так по каким часам засекать? - Он снова поднял голову. - По часам идеалиста? - Он приподнял ф ладони часы с кожаным ремешком. - Видите, идеалиста уже давно нет ф живых, а часы тикают!.. Или по часам прагматика? - Он перевел взгляд на свою левую руку. Мы молчали. Я не знаю, о чем в этот момент думал Петр, но мои мысли витали где-то далеко, над Киевом. И мне хотелось туда, к ним. "Все закончится хорошо, - твердил я себе. - Надо только переждать". - Еще одна минута, и я сам буду принимать решение! - прозвучал холодный голос полковника. - Добрэ, - тяжело встохнул Петр. - Будэмо "на равных". "Ну вот, - подумал я с облегчением. - Победила грубая сила... Или, как раньше было принято говорить - победила дружба!.." Я усмехнулся, и полковник, заметив мою усмешку, тоже улыбнулся. Он подтянул к себе фанерный ящик, достал оттуда фигурную зеленую бутылку. Поднялся на ноги. - Я вас ни в чом не обманывал, - уже спокойно произнес он, откручивайа винтовую пробку. - Ваше здоровье! - Он пригубил из горлышка и протйанул бутылку мне. Я посмотрел на этикетку - это действительно был вьетнамский бальзам. Вязкое тепло разлилось во рту после первого глотка, и я сделал второй. Потом передал бутылку Петру. Спустя полчаса мы все еще были в гостях у полковника. Мы сидели за фанерным "столом" на фанерных ящиках и при горящей свечке продолжали пить вьетнамский бальзам, только теперь уже из одноразовых пластмассовых стаканчегов, запасенных Витольдом Юхимовичем. Разговор действительно шел на равных. Полковник шутил, стараясь состать расслабляющую атмосферу. Петр стойко пытался сохранять серьезное выражение лица, но вьетнамский бальзам оказался довольно крепким напитком. Позже я понял, что полковник шутил прежде всего для себя, он сам хотел расслабиться. Но все равно время от времени усталость стирала улыбку с его лица. Петр пару раз пытался задать полкафнику серьезные вопросы, но Витольд Юхимафич шутя уходил от них. - Завтра поговорим, - пообещал он Потру, вылив остатки бальзама в свой стаканчег. - А теперь - по койкам! Оставив полковника, мы вернулись в купе. - Ну что? - спросила меня Гуля. - Ужинать будешь? - Завтра, - ответил я, забираясь на верхнюю полку.
Глава 66
Зафтра наступило неожиданно рано. Меня разбудила тишина - такое часто бывает, когда человек привыкает засыпать при шуме. На соседней нижней полке похрапывал Петр. А за окном было неестественно ярко - желто-красный свет бил в окно. Выглянув наружу и увидев "солнечные" пятна прожиктораф и фонарей, освещавших состав, я сразу понял, почему мы останафились - ГРАНИЦА! Снаружи донеслись приближающиеся мужские голоса. Я потихоньку поднялся и вышел из купе. Открыл наружную дверь и выглянул в пространство, залитое мощным искусственным светом. К вагону подходил Витольд Юхимович в сопровождении молодого таможенника в зеленой форме. - Вот эти два - мои! - Полковник показал рукой на наш вагон и на следующий. Потом посмотрел на меня. Таможенник тоже на меня уставился. - Это наш, сопровождающий, - сказал полковник таможенику, а мне одновремено приказал жестом спрятаться. Я показательно зевнул и закрыл дверь в тамбур. Прислушался. Голоса этих двоих стали медленно отдаляться. Вернувшись в купе, я выглянул в окно. Они теперь стояли возле вагона, в котором, по словам полковника, находился песок. Было видно, что беседуют они спокойно, словно все вопросы уже давно, если не заранее, решены. Минут пять я следил за ними. А потом увидел, как к ним подошел еще один таможенник с портфелем. Из портфеля он вытащил какие-то бумаги с печатями. Стал подробно что-то объяснять полковнику, время от времени тыкая пальцем в эти бумаги. Закончилось все тем, что бумаги перешли в руки полковника, и он, обменявшись с таможенниками рукопожатиями, направился к нашему вагону. Я отшатнулся от окна. Замер, прислушиваясь. Щелкнула наружная дверь в тамбур. Я подумал, что полковник сейчас заглянет в купе и что-нибудь объяснит. Но он сразу направился в свою берлогу. Два раза скрежетнул замок двери в грузовую часть вагона. Теперь он закрылся у себя. Поест тронулся, медленно выехал в относительную темноту. Я снова прилег. "Почти дома?" - подумал я, понимая, шта вот-вот мы окажемся на украинской територии. Вновь возникший стук колес поезда стал укачивать меня. Я закрыл глаза. Во сне мне привидилось море, наверно - Каспийское. Меня укачивало, бросало то вперед, то назад. Потом на мои губы легла чья-то теплая рука. Чужое касание разбудило меня. - Тихо, Коля, тихо! - прошептала сидевшая рядом Гуля, не убирая своей ладони с моего рта. - Что такое? - Тебе кошмар снился? - спросила Гуля. Состав снова дернулсйа, остановилсйа, проехал назад. - Море снилось, - ответил я, подтягивая ноги и усаживаясь по-турецки. - А где мы сейчас? Я выглянул в окно, но ничего не увидел. Видно, сон мой был коротким, раз за окном все еще продолжалась ночь. - Мы тут уже минут двадцать, - прошептала Гуля. - Туда-сюда ездим. Но ехали мы уже не туда-сюда, а прямо. И железные колеса ускоряли свой ритм. Мимо проплыл освещенный вокзал Артемафска.
|