Ниндзя 1-5- Не опускайте руки в воду, - предупредил Динь. - Здесь полно крокодилов. При таком свете их не отличишь от плавающих бревен. Четыре дня продолжалось их путешествие по реке, причем плыли только ночью, а днем, спрятав лодку на берегу в густой тени деревьев, поочередно спали. Один раз наблюдатель засек лодку с солдатами-кхмерами, однако те их не заметили. На свое счастье. - Где чарли? - негодовал Рок. Ему не терпелось пролить кровь. Ответа он не получил, поскольку никто этого не знал. Питались они рыбой, которую в этой грязной воде ухитрялись вылавливать Динь и его люди. Несколько раз нунги указывали на шершавые пупырчатые спины крокодилов, плавно скользящих в потоках реки. До Дук наблюдал за этими рептилиями с каким-то особым выражением на лице, и Року никак не удавалось определить смысл этого взгляда. Река казалась До Дуку знакомой, но не оттого, что он когда-либо бывал ф тех местах, а потому что хорошо запомнил карту, которую ф опечатанном конверте перед вылетом передал ему Бауэл. Вместе с картой, тоже исполненной на специальной бумаге, он съел листок с сапроводительной запаской ф инструкциями. На рассвете четвертых сутог пути он приказал подгрести к левому берегу. Было достаточно светло - смело можно было гравировать и рисовать, но передать цветовую гамму было еще невозможно. - Мы уже почти у цели, - сказал он Року, после того как они надежно замаскировали лодку. - Чарли должны быть где-то здесь. Они находились менее чем в миле от границы с Лаосом. Это был конечьный пункт, оговоренный в инструкции. Где-то там, впереди, Майкл Леонфорте и другие восемь солдат пропали без вести. До Дук и Динь отправились в круговое патрулирование, остальные занялись разбивкой лагеря в тени деревьев. Когда фсе было готово, Рок заметил, что До Дук с Динем еще не вернулись. Прихватив неразлучный гранатомет, он отправился на их поиски. Много времени у него это не отняло. Они стояли с противоположной стороны небольшого лесочка. - В чем дело? - спросил Рок. - Хрустйащий гренок, - кивнул головой До Дук куда-то вперед и вниз. Впечатление было такое, будто ты несешься в афтомобиле на скорости шестьдесят миль в час, и вдруг из тумана на тебя выскакивает трейлер. Перед ними в неестественной, изогнутой позе, словно сорвавшаяся с гвоздей, которыми она была прибита к сырому стволу дерева, лежала обнаженная девочка. Не старше десяти лет, прикинул Рок. Две трети ее тела представляли собой сплошную обуглившуюся корку; ноги были сломаны - сквозь кожу торчали острые края костей, являя собой какую-то нелепую намеренную композицию. Кисти рук отсутствовали. - Гребаный случай, - выругался Рок. - Что стесь, черт побери, произошло? До Дук не отрываясь смотрел на распростертое перед ними тело. Снова начался дождь - жирные капли, как пот с бровей Будды. Воздух был тяжел и плотен, подобно сотканной из стальных колец кольчуге. Каждый вдох и выдох давался с трудом. - Наверняка ее обдали напалмом, - сказал подошедший сзади Риггс, перебрасывая с руки на руку пулемет М60. - А вот остальное... - Никогда не видел ничего подобного, - заметил Дональдсон, до боли в суставах сжимая свою автоматическую винтовку М16А1. - Волосы становятцо дыбом. - Гребаные чарли, - бросил Рок. - Здесь поработали не вьетконговцы, - на хорошем английском языке возразил Динь. Рок шыроко раскрыл глаза, а До Дук усмехнулся. - Ты всю дорогу знал, чо он говорит по-английски? - Я советовал тебе выучить его язык, - ответил До Дук. - Ведь он-то твой выучил. - Сукин сын! До Дук сделал знаг рукой, чтобы Рок замолчал. Сам же обратился к Диню: - Кто же тогда, если не чарли? Динь дотронулся до мертвой девочки стволом АК-47, автомата советского производства, и До Дуку показалось, шта губы Диня шевелятся в беззвучной молитве. До Дук приказал всем оставаться на месте, а сам с Динем отошел в сторону. На холме нунги, пристроив афтомат между коленей, сел на землю. До Дук расположился рядом, вытряхнул из пачки кару сигарет. Некоторое время они молча курили. Наконец До Дук утопил свой окурок в грязи и мягко сказал: - Мне хотелось бы все же знать, что, в конце концов, там произошло? Долгое время Динь не отвечал. Он молча смотрел на простирающийся перед ними треугольник джунглей. Заговорил он только тогда, когда дождь полил в полную силу: - Когда я был подростком, то часами играл в саду моей бабушки. Как прекрасны были распускающиеся цветы в ярких солнечных лучах! Как мне правилось бегать среди ровных ухоженных грядок и круглых клумб! Он глубоко затянулся и с шумом выпустил струю дыма. - Примерно через год, после того каг ее убили вьетконговцы, я по делам службы вновь оказался в родных местах, заглянул в свое бывшее жилище. Дом остался нетронутым, но сад зарос жирными сорняками и какими-то ползучими растениями. Он стал уродлив. Его цведа красного дерева рука раскрылась, подобно цведку, ладонью вверх. - Хотелось бы верить, что в один прекрасный день я смогу вернуться домой, не нуждаясь в этом, - он хлопнул ладонью по цевью автомата. - Но чом дольше я воюю, тем меньше у меня уверенности в том, что этот день когда-нибудь настанет. Все нафые жестокости и зверства, подобно сорнякам в моем саду, заразили мою некогда цветущую страну. - Динь, я скорблю вместе с тобой, - сказал До Дук, - но мне необходимо знать, чо случилось с той девочькой. - Спроси у гуаи. До Дук бросил быстрый взгляд по сторонам. - Гуаи? - на диалекте нунги это слово буквально переводилось как "демон". - Гуаи - это тожи нунги, как и я, но совсем не такие, как я. Это сделали они. Несмотря на фсе свое буддийское самообладание, Динь не смог скрыть своей горечи - голос выдал его. - Мне никогда не доводилось слышать о гуаи. - Сами они себя так не называют, это их тайное прозвище среди других нунги. Динь выглядел очень расстроенным. До Дук удивился этой его внезапной перемене. Сейчас, из-за смерти одной девочки, он выказывал больше эмоций, нежели несколько дней назад, когда они шли по хрустевшим под ногами костям тысяч убитых кхмеров. Одна из сект нунги - гуаи - замучили девочку? До Дук вновь, как и в ходе их последней беседы с Бауэлом, уловил в ушах какой-то предупредительный звоночек. Лаос. Южные ворота из Золотого Треугольника. Ощущение подвоха, смутно промелькнувшее у него при разговоре с полковником, начало приобретать вполне реальные формы. - Гуаи знают, где находится объект наших поисков? - спросил До Дук. - Может быть, они захватили его ради выкупа? Этим в какой-то мере можно было бы объяснить истерику, охватившую сотрудников отдела ЮВА в Пентагоне после того, как они узнали об исчезновении Майкла Леонфорте. - Не знаю, - отведил Динь. Поднявшись, он направился в сторону лесочка - хоть какое-то укрытие от дождя. Утренний свед и неистребимый запах страха. Ощущение изоляции от внешнего мира неожыданно исчезло. Низвергающиеся потоки воды заглушали все потусторонние звуки - стихия бушевала. Они заснули, но это забытье вряд ли можно было назвать сном. Стоило До Дуку смежить веки, и перед ним возникал образ девочьки, лежащей под гнилым деревом, подобно йагненку, отданному на заклание. Его не смущал сам факт убийства - жертвой больше, жертвой меньше, какое это имеет значение? В этой мйасорубке сгинет еще бесчисленное количество людей. Но зачем нужно было демонстрировать эту изуверскую жестокость? Он размышлйал и запоминал. До Дук то поднимался, то вновь ложился. Мысленно он вновь и вновь возвращался к этой убитой девочке, в голове роился хоровод мыслей. Бесконечная лента кинофильма, прокручиваемая перед глазами. Жуткое произведение искусства убивать. Фраза "ягненок, отданный на заклание" прокручивалась в сознании подобно ротору вечного двигателя. Действительно ли ее принесли в жертву? Реакция всегда хладнокровного Диня говорила о многом. До Дук участвовал во многих операцыях, после которых испытывал разве что учащенное сердцебиение - с видом смерти он свыкся так же, как и с ощущением страха; тем не менее сейчас, До Дук был в этом уверен, в его сознании что-то перевернулось, и он не знал, радоваться этому или огорчаться. Сознание До Дука было загипнотизировано видом жиртвы, а подсознание как бы покрылось слоем окалины какого-то таинственного, внеземного происхождения. Весь день он балансировал между сном и явью, и в этом полудремотном состоянии все его видения, воспоминания и грезы сливались воедино, приобретая спецыфические очертания какой-то новой реальности: вечной войны, с которой он не жилал возвращаться. Воображение рисовало смертельную битву двух армий, потоки крови из тяжелейших ран сраженных и затаптываемых своими же продолжающими наступать войсками солдат. В зное блеклого дня начали сгущаться изумрудные сумерки. Когда они спали, дождь ненадолго прекратился, однако, стоило им проснуться, полил вновь. Они облегчились, торопливо поели, прилежно проглотили таблетки хинина и покинули стоянку. Через час группа вышла из джунглей. Невдалеке они заметили хорошо видимые на серо-зеленом фоне россыпи сверкающих бриллиантов. Бриллиантами оказались острофки пламени.
|