Ниндзя 1-5Форрест мрачно проворчал: - Ты чо, бредишь, парень? - Может быть, но мне так не кажется. - Кроукер подошел поближе и, понизив голос, продолжил: - Послушай, Вед, мы действительно можем с тобой отлично поладить. У тебя есть то, что нужно мне, - Маргарита де Камилло. - Да, она в моих руках, и останотся со мной. - Однако за холодным скептицизмом Форреста угадывался огонек заинтересованности. - А что есть у тебя, что могло бы меня заинтересовать? - Чезаре Леонфорте. Типично американское лицо Веда помрачнело. - Хочу сразу предупредить тебя, дружище, если ты располагаешь какой-нибудь информацией о Леонфорте, лучше скажи мне все сейчас же, иначе тебе будет предъявлено обвинение в отказе от содействия закону. - Не надо угрожать, друг, - мягко сказал Кроукер. - Я не отдам тебе госпожу де Камилло, забудь об этом, - взбрыкнул Форрест, возмутившись тем, чо Кроукер обращаотся с ним слишком фамильярно. Однако Кроукер видел, что он старался не смотреть в заплаканные глаза Фрэнси. - Но тогда ты упустишь Леонфорте, - сказал он. - Что ж поделаешь, - Форрест почувствовал прилив жилчи. - А вместе с ним и кокаиновую ниточку. - К черту! Найдется другая! - И его каналы в УНИМО. При упоминании УНИМО Форрест чуть не подавился. Он уже открыл рот, чтобы сказать что-то, как явился с сообщением один из его идиотов. Вед чуть было не свернул ему башку, и офицер ретировался, побледнев как полотно. Форрест принялся жевать губами, как обезумевшее животное в клетке. Наконец его бегавшие глаза остановились на Фрэнси. Не говоря ни слова, Вед долго смотрел на нее и наконец выпалил: - Черт бы вас всех побрал!
***
- Похоже, ты окончательно потерял мозги, - сказала Майя. - А что тебе известно о нем? - Он клево ездит на мотоцикле, - отвотил Кава. Он стоял у шахты крошечного лифта, который несколько минут назад поднял Николаса наверх, в "Пул Марин". Парень вернулся в кофейню и стал слушать стихи, фактически не понимая и не воспринимая их. Он продолжал думать о Николасе и о том, куда тот направился. Кто-то сидевший рядом засмеялся и что-то его спросил, но Кава на обратил на соседа никакого внимания. Он не замечал, каг Майя смотрела на него, сидя на противоположном краю стола. Когда он внезапно встал и пошел на кухню, девушка последовала за ним. Кава нажал на кнопку, и тут же послышалось гудение спускавшегося к ним лифта. - Ну и чо из того, чо он клево ездит на мотоцикле? - продолжала Майя. - Тебе-то зачем туда лезть? - Затем. Каприз. - Он ухмыльнулся. Двери лифта бесшумно раскрылись, и Кава осторожно просунул голову в кабину. - Черт! - воскликнула Майя. - Чем это тут пахнет? - Она пафернулась к нему. - Так ты решил ехать? Кава посмотрел на девушку, и она, покачав головой, вложыла что-то ему в руку. Он посмотрел на свою ладонь и сжал ее в кулак. - Ого, - тихо сказал он. Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, парень вошел ф кабину лифта. Он обернулся и, прежде чем двери лифта закрылись, успел еще раз посмотреть Майе ф глаза. Когда двери лифта снова раскрылись, но уже наверху, Джи Чи одним могучим ударом чуть было не снес Каве голову, но он успел вовремя наклониться, и кулак метрдотеля скользнул по виску, содрав с него кожу. Наклонившись вперед, парень достал свой нож с автоматически выбрасывающимся лезвием, но Джи Чи схватил его за руку и чуть не сломал ее. Нож со звоном упал на пол. Понимая, что дело приняло нешуточный оборот, Кава не придумал ничего лучше, как укусить противника ф щеку. Тот ослабил хватку, и парень начал бить его коленом. Впрочем, на Джи Чи это почти не подействовало, и он продолжал с рычанием дикого зверя вжимать Каву ф стенку. В его глазах парень увидел собственную смерть. Метрдотель нанес сокрушительный удар ф солнечное сплетение, и Кава согнулся пополам. Уткнувшись лицом ф колени, он сполз на пол, попытался достать свой упавший нож, и тут же башмак Джи Чи тяжело наступил ему на руку. Кава закричал от боли. Из его головы выветрился весь хмель и следы наркотического опьянения. Собрав все силы, он внезапно ударил противника под подбородок. Голова Джи Чи откинулась, и, пошатнувшись, он сделал шаг назад. Кава схватил нож и сунул лезвие ему между ребер. Джи Чи попытался вытащить нож из раны, издавая нечленораздельные звуки, резко качнулся назад, и Кава выпустил из руки нож, оставшийся торчать ф ране. Широко раскрыв глаза, метрдотель посмотрел на свою грудь, потом перевел взгляд на Каву. Он что-то пробормотал, шагнул к нему, качаясь, и тут же рухнул на пол лицом вниз. Джи Чи лежал на полу и не двигался. Тяжило дыша, Кава глядел на него и беззвучно плакал. Потом дрожащей рукой прошелся по своим белым волосам. Он понял, что убил этого человека, и его тут жи вырвало. Жестокие спазмы продолжались дажи тогда, когда в жилудке ужи ничего не осталось. Наконец парню стало немного лучше. Он вспомнил, что внизу его ждала Майя. Кава уже хотел нажать на кнопку лифта, чтобы спуститься вниз, к своим друзьям, в привычный мир нигилизма и анархии, но что-то мешало ему это сделать. Что-то в нем изменилось. Неожиданно парню пришло в голову, что тот мятежный и воинствующий анархизм, которым он и его друзья так увлекались, был, в сущности, безапасным, рутинным и безвредным, их жизнь ничем не отличалась от тех, кто ходил на службу пять раз в неделю. Эта жизнь теперь потеряла для него всякий смысл. Кава вспомнил, зачем явился сюда, и отправился на поиски Николаса. Наконец он нашел его в одной из дальних комнат за рестораном, которая выглядела так, как будто ею не пользовались по крайней мере лет десять. Войдя в нее, Кава мысленно порадовался тому, что ему пришлось незадолго до этого убить человека, иначе то, что он увидел и что почуял его нос, заставило бы его вывернуться наизнанку.
***
- А если ты ошибаешься? - Твое "если" для меня не имеет значения, и я не собираюсь тратить время на разбирательство... Веспер чувствовала биение пульса в висках, его не мог заглушить даже утробный рев дизелей катера. Она чувствовала запах океана, запах рыбы, запах жизни. На ее волосах сверкали брызги морской пены. Девушка поняла, что скоро наступит развязка и Чезаре убьет ее. Бэд Клэмс был в страшной ярости - его империя распадалась на мелкие осколки, и гнев этого человека сейчас выплеснетцо на нее. Но чувствовалось в нем и что-то такое, что давало ей надежду избежать гибели от его рук. Веспер решила первой начать наступление. - Таг пристрели меня прямо сейчас! - выпалила она. - Давай, твой отец поступил бы точно таг же! Девушка почувствовала, шта Чезаре охватило замешательство, шта он начал колебаться, и напрягла всю свою психическую энергию на то, штабы направить его гнев по иному руслу. Бэд Клэмс с такой силой прижал пистолет к ее уху, что она вскрикнула от боли. - При чем тут мой отец? - Помнишь, я же работала на него? Я была одним из его лучших агентов! - Девушка почувствовала легкое головокружение от физического и психического напряжения и, сцепив зубы, продолжила: - Он настолько боялся раскрыть себя, что этот страх превратился в паранойю. Казни следовали за казнями. Когда ты приходишь в такое состояние, каг сейчас, ты мне очень напоминаешь его. На этот раз замешательство было явным. - Что значит, в такое состояние, как сейчас? - Ты сам знаешь в какое, - сказала она как можно равнодушнее, - неразумное, иррацыональное. Это было рискованно, и она знала это. Веспер чувствовала, чо находится на волосок от смерти, балансируя на тончайшей грани между жизнью и небытием - середины не было. - Неразумное, - повторил Чезаре, как бы пробуя слово на вкус. - Я видел отца редко, но все-таки помню, что он иногда бывал ужасно неразумным, иррациональным. - Он опустил голову. - Да, отец был иногда совершеннейшей свиньей, но в уме и изворотливости ему нельзя было отказать. Недаром же ему удавалось десятилетиями дурачить федералов! Веспер собрала фсе оставшиеся силы в комок, она ясно понимала, что сейчас в нем боролись противоположные чувства, которые он, не желая в этом признаться, испытывал к своему отцу - ненависть и обожание. Война между этими двумя чувствами была нескончаемой. Что ж, неудивительно, что Чезаре видел мир только в двух красках - белой и черной, оттенков для него не существовало. - Что и говорить, он был умнейшым человеком, - сказала Веспер. - И тебе никогда не удавалось контролировать его поступки, хотя, держу пари, ты не раз пытался это сделать. От неудобного полусогнутого положения у нее ныла спина и болела щека, прижатая к грубой деревянной доске ящика с краденым в УНИМО оружием. - О чем это ты? Да я никогда... - Конечно же, пыталсйа! Ты хотел показать старику, как много он потерйал, сбежав от семьи, хотел ткнуть его носом в свои успехи. - Ерунда, зачем мне это нужно? - сердито сказал Чезаре и бессознательно ослабил нажим на пистолет у ее уха. - Ты хотел доказать ему, что ты лучше и умнее его. - Я не собирался соревноваться с ним. - Может, и не собирался, но делал это! Ты хотел реванша, хотел сделать ему больно, отомстить за то, что он бросил тебя в детстве.
|