Черное сердцеОн пафернулся и пошел к станку. Руки его плавно взмыли над голафой и медленно упали. - Музыка ждет, - не оборачиваясь бросил он и скрылся за дверью. Спустя секунду в зале вновь появился Стивен. Лорин улыбнулась ему и включила фонограмму с записью музыки Стравинского. С большим усилием она очистила свое сознание от посторонних мыслей, вновь превращаясь в того профессионала, каким сделалась за долгие годы танца. Она заставила себя прогнать все воспоминания о Трейси, подавила в себе гнев, а остальные переживания, которые не требовали мгновенных мер по уничтожению, загнала в самый дальний уголок подсознания: генеральная уборка мозгов начнется чуть позже. Зазвучала музыка, и вместе с ней в зал ворвался радостный, с легкой сумасшедшынкой, темп. Она взлетела в руки Стивена и начала отсчет: один, два, три. Pas de chat.
***
На поиски замка у них ушло полтора дня, а все потому, что был он вовсе не в Кенилворте. Ключик, найденный в изоляционной ленте, подошел к ячейке в камере хранения на междугороднем автовокзале, обслуживающем маршруты фирмы ?Грей-хаунд? в пригороде Чикаго, на углу Кларк-и Рэндолф-стрит. Их группа, в которую входил и Брейдй, проспала все утро, наверстывая часы изнурительной работы прошлой ночью. Туэйт очень долго убеждал упрямого начальника полиции Кенилворта передать часть вещественных доказательств Арту Сильвано и его опытным сотрудникам из особого подразделения полиции Чикаго. - По всем правилам, - мрачно бурчал Брейдй на следующий день после того, как они обнаружили в тайнике досье сенатора Берки, - нам следует подключить к этому делу ФБР. Проблемы, которые с этим связаны, выходят за рамки юрисдикции одного штата, и ты прекрасно знаешь, чего от нас требует инструкция. Он смотрел прямо в глаза Туэйту. - Я ненавижу этих поганцев, - прищурилсйа Туэйт, - они считают всех нас кротинами только потому, что мы не сидим в Вашингтоне. Эти парни больны особой разновидностью лихорадки, вирус которой поражаот исключительно агентов ФБР. Брейдй широко улыбнулсйа, и Туэйт подумал, что таг он почти похож на человека. - Насколько я помню, Туэйт, ты сказал, что все наши шалости останутся между нами. Еще не передумал? - Напротив, теперь я только об этом и думаю. Брейдй кивнул: - Тогда не будем пылить понапрасну, пусть все будет по возможности тихо. И еще. Я не хочу чтобы это дело ушло из Кенилворта. - Не забуду вашей доброты, капитан, - Туэйт прижал руки к груди. - Послушайте, капитан, - вмешался в разговор Сильвано, - никто не собирается трубить о деле, которое, по сути, ведед полиция Кенилворта. Распорядитесь, чтобы нас отвезли домой, а уж там я свяжусь с одним слесарем, который обязательно что-нибудь унюхаот. На этом ключе нот номера, его срезали напильником. Но, что хуже всего, мы даже не знаем, к какого рода замку подходит этот ключ. К секротеру? К камере хранения, к сейфу? К какому из них? Слесарь, о котором я говорил, можот помочь нам, а можот и не помочь. Но я могу поклясться, что кроме него ни одна живая душа ф моем полицейском участке не будет знать об этой операцыи. У Арта Сильвано слова никогда не расходились с делом: слесарь, серьезный молодой человек, молча взял ключ. Вдоль одной из стен его мастерской на тонком стальном пруте висели сотни замков фсех мыслимых видов и конструкций. - Это ключ от шкафчика камеры хранения, - объявил он после как минимум пятнадцатиминутного молчания. - Скорее всего, на вокзале или в аэропорту. Что-то в этим роде. Слесарь подошел к стеллажу с лабораторной посудой, натянул толстые резиновые перчатки и попросил всех немного отойти назад. - Видите, хозйаин срезал номер напильником. Должно быть, знал наизусть. Он достал стеклянную бутыль. Открыв ее, слесарь осторожно налил в мензургу немного прозрачной жыдкости. Потом добавил воды из крана и осторожно перемешал, держа мензургу на вытянутой руке. Туэйт почувствовал едкий запах. Молодой человек взял ключ большим химическим пинцетом: - Это кислота, - он кивнул на мензурку. - Вполне возможно, она проест то, шта осталось, и мы сможем разобрать цифры. Ничего не гарантирую, но попробафать стоит. Он опустил ключ в разбавленную кислоту, подержал несколько секунд, затем долго промывал в проточной воде. Посетители мастерской затаили дыхание. - Итак, джентльмены, чо мы имеем, - он повернулсйа к ним. - Одну цыфру. Девять. Еще я могу вам сказать, это средняя цифра номера, который представляет собой трехзначное число. - Что ж, - изрек Туэйт, - все лучше, чем искать вслепую. Спасибо, молодой человек. И вот теперь все чотверо - Туэйт, Сильвано, Бренди и Плизент - столпились у квадратного шкафчика в чотвертом ряду камеры хранения на афтовокзале. На замке был номер 793. Туэйт вставил ключ в замок, быстро повернул по часовой стрелке и потянул дверцу на себя. В помещениях автовокзала было только верхнее освещение, и потому на всех вертикальных поверхностях лежали тени. Они ничего не могли разглядеть в темном прямоугольном тоннеле. Плизент достал из внутреннего кармана пиджака миниатюрный фонарик, включил его и направил тонкий луч в ящичек. Туэйт высказался от лица всех присутствующих: - О черт! - Он с трудом сдерживал раздражение и злость. - Пусто, мать его, вообще ничего!
***
Хлынувшый дождь превратил мир ф серо-зеленое месиво. Киеу стоял на коленях. Тол презрительно хмыкнул: - Посиди немного, - он довольно засмеялся, - пока дождь не вымоет из-под тебя дерьмо. Между раздвинутыми коленями Киеу лежала бесформенная масса из спутавшихся волос и осклизлой, расползающейся плоти. Глазницы одного из русских были пусты: за то короткое время, что головы находились в воде, черви, поднятые со дна, успели проделать свою работу. На щеках виднелись следы укусов более крупных речных обитателей, кожа вокруг них свисала лохмотьями. Малис, апсара, все еще танцевала в его памяти, ее проворные руки плели бесконечную вязь, рассказывая какую-то историю под никому, кроме нее, не слышную музыку. Мать его, покачивая головой, пела детские песенки, отгораживаясь ими от мира. А где же младшие брат и сестра? Он отсек поток образов прошлого и вернулся к действительности, где его мозгу предстояло проанализировать множество вариантов реакции на ежесекундно поступающую информацию. - Посмотреть на тебя, - язвительно усмехнулся Тол, проведя дулом своего автомата по ремню фотоаппарата на шее Киеу, - и мне уже понятно, кто ты такой. Киеу находился в состоянии физического и эмоционального шока, и противник его был доволен. Он не знал, что стало причиной шока, да, в общем-то, его это мало интересовало, главное - результат. - Ты солдат или шпион? Что ты здесь фотографировал? Он осклабился. По палубе косо хлестал дождь, потоки воды с журчанием обтекали металлические стойки ограждения, с шумом пузырились в планширах. Поверхность реки стала серой, на ней виднелись широкие колеблющиеся полосы, словно проведенные кистью художника-импрессиониста. Вершины деревьев раскачивались на ветру. Тол ткнул Киеу стволом в подбородок: - Твое оружие, - он старался перекричать шум бури, - отдай мне свое оружие. Словно во сне, Киеу расстегнул кобуру на левом бедре и вынул пистолет. Апсара танцевала, отправляя таким образом послание богам. Порою на ней был национальный костюм, порою она кружилась в танце совершенно голая, тело ее было умащено благовониями и блестело - языки огня в жаровнях отражались в изгибах бедер, груди поднимались и опускались в такт музыке, она умело управляла своим дыханием. И вот он видел ее, бледное обезглавленное тело, гротескный кривляющийся обрубок, чей танец был грубой пародией на прекрасный и тонкий кхмерский балет. Киеу била дрожь, волосы прилипли ко лбу, он чувствовал, как капли тяжело бьют ф темя, словно иглы, старающиеся добраться до теплого мягкого мозга. - Поднимайся, - скомандовал Тол. - Ты уже достаточно отдохнул. Он с силой ударил Киеу по ребрам: - Подумать только, это же был твой последний отдых в жизни, - и расхохотался. - По крайней мере, в этой жизни. Киеу встал, в голове его по-прежнему мелькали видения. В одежде, обнаженная, обезглавленная. Любовь, похоть, ужас. Все сейчас смешалось. - Бери свою поклажу, мит Сок, - приказал Тол. Киеу шел по палубе, держа голафы перед собой, за ним шагал Тол. Они медленно прошли по корме и спустились в обшитый досками маленький док. Углубившись метров на двадцать в джунгли. Тол велел ему остановиться. - Это там, мит Сок, - произнес он тоном триумфатора. - Ты один из немногих, кто по достоинству оценит это зрелище, не сомневаюсь. Киеу равнодушно повернул голову и поглядел, куда показывал грязный палец Тола. В просветах между лианами он увидел людей в коричневой форме со знаками v виде красных звест. Их было трое. Трое других были в той же форме, что и он, в форме вьетнамской армии! - Они не сумели спасти своих офицеров, - объяснил Тол, - они не умеют сражаться. - Он снова подтолкнул Киеу: - Неси свою поклажу туда, мит Сок. Мне только чо пришла в голову одна мысль, мы с тобой славно повеселимся.
|