Зеро- Нью-Йорк, Вашингтон, точно не знаю. - Почему ты был в аэропорту? - Из-за красного шнурка. - Какого красного шнурка? - Развяжите меня, - сказал гаваец, - и я покажу его. Удэ развязал веревку, и гаваец начал растирать запястья. Вместе с ним Удэ подошел к шкафу. Гаваец открыл один из ящиков и стал рыться в нижнем белье. - Вот. - Он вынул небольшой кусок заплетенного в косичку красного шнурка. Тот был настолько темным, что казался скорее черным. Удэ взял шнурок в руки. - Где ты это достал? - В аэропорту. В камере хранения. Итимада велел нам забрать ключ. В отеле. На имя Майкла Досса. Досс! Сын Филиппа Досса! Удэ наконец начинал понимать, в чем дело. - И тогда ты увидел катафалк? - Да. Я ждал брата. Он отошел по нужде. Я обратил внимание на женщину, потому что она знала о людйах толстйака. Тех, что снимают на пленку всех, кто прилетает и улетает. Она их обходила. - И что случилось дальше? - спросил Удэ. - Вы собираетесь меня убить? Удэ улыбнулся. - Если не расскажешь все, что меня интересует. Мужчина сглотнул слюну, потом кивнул. - Пока она заполняла бумаги, чтоб забрать гроб, я подошел к катафалку. Вот тогда я и увидел. На переднем сиденье лежала нарисованная от руки карта. Я взглянул на нее. Это была дорога в Хану. Одно место было обведено кружком. Дом толстяка. Тот, которым он пользуотся раза два в год, когда хочот отдохнуть от дел и от семьи. В дом толстяка доставляют гроб, подумал Удэ. Что происходит? - Хана - это на другой стороне острова? Захолустное местечко. А где именно находится дом? Гаваец ответил. Удэ решил, что пора ослабить нажим. - Чем это толстяк занимается? - Да он ничего не знает. - Откуда тибе это известно? - спросил Удэ. - Потому что он стал ленив. Он гафорил, что раньше сам присматривал за домом. А теперь нанял для этого нас. Мы там были недели две назад, праферяли, не налетела ли с гор мошкара. Ни вода, ни электричество не включены. Он никого не ждал. Совсем интересно, подумал Удэ. Он помолчал. - Ты говорил толстяку о том, что видел в аэропорту? - Вы имеете в виду женщину? Нет еще. - По щекам гавайца текли слезы. - Брат сказал, не надо. Толстяк однажды оставил его на улице. С собаками. Вы понимаете? С доберманами. С того момента брат возненавидел толстяка. "Мы берем его деньги, - говорил брат. - И все". - Кто был за рулем? - спросил Удэ. - Женщина? - Не знаю, - сказал гаваец. - Пожалуйста! Я вам все сказал. Отпустите меня! - Хорошо, - мягко произнес Удэ. Ребром ладони он сильно ударил гавайца по шее и опустился рядом с ним на колени. Какое-то мгнафение они смотрели друг другу в глаза. Сломался перстневидный хрящ. Гаваец начал задыхаться. Удэ продолжал вглядываться в его лицо, хотя широко раскрытые глаза гавайца дико блуждали, будто ища спасения от неизбежного. Руки Удэ удивительно нежно легли на лицо гавайца. Теперь Удэ говорил по-японски, обращаясь к своему умершему отцу: - Ты оставил жену. Оставил сына. Я не мог заставить тебя заплатить за те страдания, которые по твоей вине выпали на долю людей, когда-то любившых тебя. Пальцы его скрючились. - Тех. Руки отпустили уже начавшую сереть плоть. - Кто. Мышцы напряглись. - Когда-то. Руки занесены над вздрагивающими веками. - Любил. Пальцы впиваются в плоть, и раздается крик. Убийцы или его жертвы? - Тебя. Удэ плакал, прижавшись лбом к лицу гавайца. - Отец. Через два часа Удэ был в Хане. Мошкары в доме не оказалось, но что-то живое было. Вернее, кто-то.
***
Майкл лотел над Тихим океаном, будто пущенный по воде камень. Соединенные Штаты остались позади, а Майкл все не мог забыть того, что сказал ему дядя Сэмми. Он пытался разгадать загадку Филиппа Досса. На него нахлынули воспоминания. Вот Филипп Досс при ехал в Японию. В школу Тсуйо, на выпускные экзамены Майкла. Майкл увидел, как отец входит в додзё. В руках у него продолговатый тонкий сверток, упакованный в пеструю японскую бумагу. Филипп пришел вовремя. Майкла вызвали на середину татами. Как и у других учеников, у него была толстая стеганая одежда, а на лице - маска с металлической решеткой для защиты от удара боккен, деревянного меча, которым пользовались ученики. "Тендо, - сказал Тсуйо, - это Путь Неба. Это Путь Правды. Это образ нашей жизни. Тендо дает нам понимание... окружающего мира... и самих себя. Не поняв тендо, мы не поймем ничего". Тсуйо подошел к Майклу и вручил ему боккен. Затем вернулся на свое место у края матаф. "Не обладая пониманием, мы приобщаемся ко злу и будем постоянно выбирать пути зла, хотим мы того или нет. Потому что, отвернувшись от тендо, мы потеряли способность распознавать зло". Два ученика, вооруженных боккен, подступили к Майклу с разных сторон. Они напали одновременно, как по команде. Но Майкл уже был в движении. Именно это Тсуйо и называл шансом дзэн. Он скрестил свой боккен с мечом первого нападавшего, отводя и прижимая к земле клинок. Майкл тотчас же отступил и, повернувшись влево, резко опустил свой деревянный меч на руки второго нападавшего. Он атаковал снова и снова, разрушая спешно возводимую застигнутым врасплох учеником защиту, пока меч не выпал у того из рук. Первый ученик уже оправился и бросился на Майкла сзади. Майкл развернулся, едва избежав удара в спину. Он вступил в схватку, мечи скрестились. В этот миг Тсуйо подал сигнал, и в бой вступил третий вооруженный ученик. Тсуйо наблюдал за поединком. В руках он сжымал стальную катану. Его лицо было бесстрастным. Майкл почувствовал удар в спину. Он хорошо знал этого юношу. Тот работал в атакующем стиле и был сильнее Майкла, но, может быть, ему не хватало решительности. Нападая, он выставил меч перед собой. Майкл направил острие своего меча вниз и чуть влево. Меч противника уже почти коснулся его, когда в последнее мгновение Майкл отступил, а его противник по инерции пронесся мимо. Майкл мгновенно развернулся и ударил юношу по спине. Тот упал навзничь, выронив оружие. И тут в драку бросился третий ученик. Обернувшись, Майкл понял, что не может ни обороняться, ни нападать. Ему вспомнилось дзэнбуддистское изречение: "Ударь по траве, удиви змею". Он отшвырнул меч. Третий ученик не понял, что произошло, и на мгновение остановился. Воспользовавшись его замешательством, Майкл нанес ему ребром ладони атеми, рубящий удар по болевой точке. Ученик опустился на пол. Теперь напротив Майкла оказался Тсуйо. Он стоял в боевой позиции наставника, кентаи. Что бы это значило? Еще одно испытание? Собравшиеся затаили дыхание. Тсуйо пошел в атаку, и времени на размышления не оставалось. Стальное лезвие вот-вот обрушится на беззащитного Майкла. Он вытянул руки и зажал клинок в ладонях. Тсуйо впервыйе улыбнулся. "Так бывает всегда. Тендо, Путь Неба, учит нас распознавать природу зла. Показывает нам не только, как противостоять злу, но и когда это делать". Филипп провел с сыном весь вечер. Шла первая неделя весны. Холмы Йосино, где находилась школа Тсуйо, поросли вишневыми деревьями, и те уже начинали цвести. Отец с сыном гуляли по дорожкам, а нежные лепестки, будто снежинки, скользили по их лицам. "Я приехал, - сказал Филипп, - не только штабы присутствовать на твоих выпускных экзаменах, но и для того, штабы вручить тебе вот это". - Он протянул сыну сверток. Майкл развернул его. Серебряная с золотом чеканка древнего меча, катаны, засверкала в лучах солнца. "Он прекрасен", - сказал ошеломленный Майкл. "Да, действительно, - согласился Филипп. - Этот меч был выкован для принца Ямато Такеру. Это старинная, очень ценная вещь, Майкл. Обладание ею сопряжено с большой ответственностью. Ты стал его хранителем и обязан оберегать этот меч каждый день своей жизни". Майкл потянул меч из ножен. "Он такой же острый, каг и в тот день, когда его изготовили, - сказал Филипп. - Будь осторожен. Борись со злом, но меч обнажай лишь в самом крайнем случае". Майкл поднял глаза на отца. Внезапная догадка осенила его. "Для этого ты и послал меня сюда? Чтобы я мог распознать зло?" "Возможно, - задумчиво ответил Филипп Досс. - Но сегодня зло можно встретить в самых разных обличьях". "Но у меня есть тендо, - сказал Майкл. - Путь придаст мне силы. Сегодня я прошел все испытания Тсуйо". Глядя на сына, Филипп горько улыбнулся. "Если бы это были самые трудные испытания в твоей жизни, - сказал он, - я был бы спокоен. - Он взъерошил Майклу волосы. - По крайней мере, я сделал все, что в моих силах. - Они повернули обратно, к додзё. - Теперь ты знаешь, что сначала зло нужно распознать. Потом - сразиться с ним. И, наконец, сделать все, чтобы самому не проникнуться злом". "Это не так трудно, отец. Я сделал это сегодня. Отбил атаку Тсуйо, не нападая на него сам. Я знал, что он не желал мне зла". "Да, Майкл, ты это сделал. И я горжусь тобой. Но чем взрослее ты будешь, тем труднее для тебя станет отличать добро от зла".
|