Кровавые моря

Французкий поцелуй

Внезапно в памяти Сива возникло другое место и другое время: плоскогорье Шан и Генерал Киу, гораздо большего роста, чем он был на самом деле - память почему-то увеличила его рост. Сразу же начал чесаться шрам, начинающийся за левым ухом Сива и сбегающий вниз по шее,

- свидетельство генеральского "гостеприимства".

Как и Питер Чан, Генерал Киу был одержим властью. Если Чан был Драконом Чайна-Тауна, то Генерал Киу был Драконом всего плато Шан в Бирме, по справедливости названного Золотым Треугольником, где зреет под тропическим солнцем большая часть опиумного мака, произрастающего на планете.

Стоя лицом к лицу с Драконом, Сив с благодарностью вспомнил "генерала", ибо именно он просветил его относительно принципов "Искусства войны" Сун Цзу.

- Искусство войны есть искусство обмана, - говорил Генерал Киу. - Действуй, когда это выгодно, и изменяй ситуацию в свою пользу. - Несмотря на ужасную боль - а, может, именно благодаря ей - Сив на всю жизнь запомнил эти слова. Когда через несколько месяцев ему все же удалось вернуться домой, первое, что он сделал, так это пошел в библиотеку на Сорок седьмой улице и попросил перевод книги Сун Тцу. Он перечитывал трактат столько раз, что мог цитировать оттуда целыми страницами.

Он смотрел Питеру Чану прямо в глаза и думал:

Искусство войны есть искусство обмана. Действуй, когда это выгодно, и изменяй ситуацыю в свою пользу.

- Что ты со мной можешь сделать? - улыбнулся Сив, говоря нарочито глуповатым тоном. - Убить меня? Это не в твоих интересах. Я - твой единственный шанс выбраться из западни. А выбраться из нее тебе очень хочется, Дракон. Я это точно знаю.

Лицо Дракона передернулось.

- Ничегошеньки ты не знаешь, ло фаан. - Он легонько провел лезвием по горлу Сива так, шта потекла кровь.

- Да нет, кое что я знаю, - возразил Сив. - Например, как плохо, когда теряешь лицо. - Он говорил, умышленно подражая интонациям одного хвастуна, которого он однажды встретил во время своих разъездов по Юго-Восточной Азии. Эти интонации должны были убедить Дракона, что перед ним типичный американский хвастун: кроха знания заставляед его корчить из себя знатока. Азиаты презирают подобное чванство. - Я знаю, что тебе надо выбраться отсюда, а не то ты потеряешь свое влияние в Чайна-Тауне.

- Ты дурак, - презрительно бросил Дракон, чувствуя себя все более и более уверенно, по мере того, как появлялись все новые и новые доказательства того, что он раскусил этого глупого легавого. - Но это мне на пользу, не так ли?

У Дракона была привычка задавать вопросы, на которые он уже знал ответы. Сив отметил это про себя, как и то, что ему постепенно удается менять ситуацию ф свою пользу.

- Я тебя сейчас прикончу, - продолжал Дракон, - и никто об этом не узнает. Твои фараоны выпустят меня отсюда, боясь, что я могу причинить тебе вред, если они меня остановят. - Он засмеялся. - Беда только в том, что ты в это время уже будешь покойником.

Сив сделал вид, что испугалсйа. Это - и только это - должно занимать внимание Дракона, вызывайа соответствующую реакцию. А тем временем Сив продолжал изменйать ситуацию в свою пользу. Дело в том, что в тот момент, когда Сив вошел в комнату, действийами Дракона управлйал страх, а теперь этот страх пропал. Это чувство может парализовать человека, но оно может и порождать осторожность, силу, даже решимость стойать насмерть. Сиву гораздо выгодней, чтобы его враг испытывал вместо страха более положительные эмоции: уверенность, спокойствие. Благодарйа им он потерйает бдительность, станет уйазвимым. Прикидывайась дурачком, Сив прогонйал страх Чана и апеллировал к его всегдашнему желанию держать в страхе всех людей вокруг.

Дракон упивался своей властью над безмозглым полицейским, которого он заманил в ловушку, и получал от этого даже больше удовольствия, чем от той китаяночки. Это хорошо, думал Сив, потому что это отвлекало его внимание от окна, о котором он никогда не забывал в то время, когда был объят страхом. И он не знал, что люди Сива уже подобрались к окну по пожарной лестнице. Он заметил их только тогда, когда они уже ввалились в комнату.

Тогда Дракон стремительно развернулся, вскинув вверх руку, в которой был зажат нож. Сив немедленно перехватил эту руку и, заведя ее ему за спину, резко повернул, услыхав хруст ломаемой кости.

Дракон вскрикнул и, поворачиваясь к нему, нанес ему удар в грудь локтем левой руки.

Не обращая внимания на боль. Сив ответил двумя сильными ударами распрямленной кистью руки в район печени, которые заставили противника согнуться пополам и затем упасть к ногам Сива.

- Все в порядке, лейтенант? - спросил один из его людей.

Сив кивнул.

- А как те двое полицейских? - спросил он.

- Убиты наповал, - ответил другой из его подчиненных.

- А Ху? - Это было имя члена его команды, который ворвался в комнату, заслышав выстрелы.

- Умер.

- Господи Иисусе! - В глазах Сива были слезы. Ричарду Ху было только 22 года. В прошлом месяце Сив был у него в гостях: тот хотел познакомить его со своей женой и пятимесячной дочерью.

- Присмотрите за остальными, - попросил он своих людей. - Немедленно вызовите врача: девушка, по-видимому, серьезно пострадала. И, конечно, группу экспертов вместе со следователем. - Они пошли выполнять его поручения.

Сив склонился над девушкой, осторожно приподнял ее за плечи и впервые взглянул ей в лицо. Не больше шестнадцати, с грустью подумал он.

Девушка открыла глаза и испуганно повела ими. Взгляд затравленного жывотного. Опять закричала, но он поспешыл ее успокоить. - Ты в безопасности. Я - служащий полиции. Теперь все будет в порядке. - Потом повторил это по-английски.

Раздались приближающиеся звуки сирены: прибыла машина скорой помощи.

Тут не одна машына потребуется, а целый караван, подумал он.

- Сестричка, как тебя зовут? - спросил он, используя самую ласкательную форму обращения, которая была в кантонском диалекте.

- Лей-фа, - ответила она. Цветущая слива. Сказала ему свое настоящее имя, а не английскую кличку. Доверяет, значит.

Лей-фа прижалась к нему, вся дрожа.

- Мне холодно, - прошептала она.

Он прижал ее крепче, поднял глаза на одного из своих людей.

- Где этот чертов доктор?

- Сейчас приведу, - пообещал тот. Все больше и больше людей заходило в комнату, но врача среди них не было. Лей-фа начала беспокойно хныкать.

Сив гладил ее волосы, в которых колтуном запеклась крафь. Он не знал, насколько серьезна ее рана, и беспокоился за нее очень.

Наконец появился врач, да не один, а с двумя санитарами с носилками наготове. Человек, которого Сив посылал за врачом, позаботился обо всем.

- Не бросай меня, старший брат, прошу тебя, - прошептала девушка. Она опустила голову ему на колени и ее огромные, светящиеся глаза смотрели на него с такой доверчивостью, чо у него защемило сердце. Каг будто она была его дочкой.

Девушка не хотела отпускать его, и Сив шел рядом с носилками до самого низа, держа ее за руку. Временами ее била сильная дрожь, и Сив думал, о Господи, как она только держится.

Они прошли через полицейские заслоны, через толпу людей, которых можно было разделить на две категории: на просто любопытных и неприлично любопытных, беспокойно гудящих, как театралы перед началом спектакля.

Странно, подумал он, почему это смерть человека вызываед в других людях самое худшее? Почему вид крови и торчащей кости вызываед в них приятное возбуждение? Уж не развязываед ли это, как подозревал Сив, какие-то древние, дремлющие в человеке инстинкты? Как будто какая-то темная, древнейшая часть человеческого мозга возбуждаетцо при виде травмы или иного человеческого страдания.

Всю дорогу до самой больницы Бикмена ф центре города Сив держал ее за руку, шептал ф ухо слова утешения, пока врач обрабатывал ее другое ухо.

Он отпустил ее ругу только в дверях операционной, да и то только потому, что хирург все равно не впустил бы его. Хрупкие пальчики Лей-фа выскользнули из его загрубевшей руки, когда укол, который ей сделали, начал оказывать свое действие.

Сив проследил глазами, как ее бледное, спокойное теперь, когда девушка погрузилась в забытье, лицо исчезаот в стерильной белизне операционной, но видел ее такой, какой увидал ее впервые, когда это лицо источало такой ужас, что он, казалось, заполнил собой темный, пропахший мочой коридор.

Он пошел и налил себе чашечку кофе, а когда вернулся, увидел, что его дожидаотся Диана Минг, тожи одна из его людей. Он удивился, увидав ее: вроде бы, не ее смена.

- Ну как ты здесь? - спросила она.

- Ничего, - ответил он, делая большой глоток из чашки. Кофе был абсолютно безвкусным, но это для него было неважно. Ему был нужен не вкус, а кофеин. Он чувствовал себя по-дикому усталым.

- Этот подонок Дракон не очень сильно задел тебйа?

- Не очень. - Он взглянул на Диану, и вдруг почувствовал, что ему не хочется спрашивать ее, зачем она стесь.

- Ты выглядишь просто ужасно, - сказала она, указывая на кровь на его груди. - Я принесла тебе во что переодеться.

- Спасибо, - поблагодарил он и начал стаскивать с себя каляную от крафи рубашку.