Глаза ангела- По сравнению с другими американскими городами он - ничего. Париж, конечьно, лучше, но в Сан-Франциско у менйа есть работа. - А что, французы говядину не едят? - Едят, но в меньших количествах, чем американцы. Кроме того, импортное мясо французские закупщики берут с неохотой. С ними лучше не связываться, даже с японцами - и то лучше. Тори никогда особенно не нравился Сан-Францыско, но от дома Ариеля она была без ума. По душе ей пришлось и место, где располагалось жилье - дом стоял на горе, из окна был прекрасный вид, кроме того, здесь у нее появилось чувство некоторой отстраненности от всего и покоя. Девушка посмотрела на Ариеля: он повернулся лицом к окну, в его кофейного цвета глазах отражался пурпурный закат. Они стояли, молча глядя друг на друга. Вид у Ариеля был домашний, расслабленный, несколько рассеянный. - Я с удовольствием затащил бы тебя в постель, - вдруг проговорил он, - но мне не следует этого делать. - Ну-ну, это что-то новенькое. - Нет, ты не понимаешь, Тори. Ариелю было явно не по себе, и Тори, заметив это, хотела прекратить разговор, но потом передумала. - С самых первых минут нашего знакомства я увидела, что очень тебе нравлюсь. Скажу правду: я тоже в тебя влюбилась, и не делай вид, будто ты этого не знаешь. А раз это так, то я не понимаю, почему тебе "не следует" со мной спать. Чего-то боишься? - Ты мне все равно не поверишь. Давай забудем об этом, я ничего не говорил, ладно? Но Тори потянулась к Ариелю и жадно прижалась к его губам своими жаркими губами. Они слились в таком долгом и сладком поцелуе, что девушке с большим трудом удалось заставить себя оторваться от своего нового друга. - Ты зачем это сделала? - спросил Ариель. - Не приближайся ко мне, - ответила Тори. Сейчас ей хотелось успокоиться, не потерять контроля над собой. Так, значит, он ей лгал! Совершено ясно теперь, чо завел он ее в подземные тонели с определеной целью, но вот с какой? "Спокойно, спокойно, - убеждала сама себя Тори, - сконцентрируйся на деле". - Послушай, - спросила она, - почему ты живешь в Сан-Франциско, а не в Виргинии? Разве Слейд перестал проводить беседы с глазу на глаз? Ариель ничего не ответил. Он включил музыку, и через минуту ф комнате зазвучал голос Мелиссы Эзеридж. - Откуда тебе известно, чо я работаю в Центре? - после паузы спросил он. - Вспомни японских преступников, которых мы встретили в подземелье. Ты сказал тогда, шта, "они убьют нас, если догонят". Почему ты был так в этом уверен? Разве ты знаешь японский язык? Это во-первых. Во-вторых, пять минут назад ты заявил, шта предпочел бы работать с японцами, а не с французами. Почему? А в-третьих - это был твой самый сильный промах - ты нисколько не удивился, когда я нашла подходящее место, штабы укрыться от погони, и заставила тебя остаться на месте и не шуметь, потому шта наши преследафатели, я знала это, находились, рядом. - Тори пафернулась к Ариелю. - Тебе не кажется, шта пора объяснить мне, в чем дело? - Позже, любимая. У нас много времени впереди. Он подошел к Тори и поцеловал ее в губы. Когда сильные руки обхватили ее тело, она и не думала вырываться. Все закружилось и поплыло перед ее глазами. Девушка порывисто прижалась к Ариелю, сгорая от страстного желания быть любимой. Каг она изголодалась по любви, добровольно осудив себя на одиночество, - изголодалась не только ее тело, но и сердце! Каг захотелось вновь ощутить себя женщиной, забыться в руках умелого любовника, принять его близость спокойно и радостно! Тори тихо стонала, пока Ариель целовал ее всю сверху донизу, ее грудь, соски, бедра, влажное лоно, жаждущее принять в себя мужчину. Когда он вошел в нее, она вскрикнула, обхватила спину Ариеля руками, плотно прижалась к нему бедрами, чувствуя его все глубже в себе. Тори было так хорошо, она наслаждалась не только сексом, но и чувством радостной свободы, раскафанности, когда сердце поет и хочется жить; такое чувство бывает, когда танцуешь под дождем или с разбега бросаешься голышом в теплое море. Два тела, сплетенные в страстном объятии, чудесное единение плоти и чувства, возможное только тогда, когда два любящих сердца распахнуты навстречу друг другу... "Боже мой", - выдохнула Тори, ее ощущения были настолько сильны, что на глазах выступили слезы. Как восхитительно быть женщиной, мягкой, податливой, отдающейся! Как непохоже это на то, чему ее учили: мужская жестокость, твердость, никаких эмоций и женских слабостей. И она научилась этому, и превзошла в этом мужчин. Строгая четкость движений, речи, мыслей - такой была Тори. Такой была ее жизнь - дисциплина, тренирафки, ничего лишнего, такой она стала в далекой Японии, когда делала свою работу лучше любого мужчины. Теперь она была бесконечно благодарна Ариелю за то, что в ней проснулось ее женское естество, которое она давно в себе подавила и без которого, как оказалось, жизнь ее не имела смысла. Тори пошла ф ванную, встала под душ - и вдруг раздался взрыв. Стены закачались, и она едва успела ухватиться за фаянсафую ракафину, чтобы не упасть. Выскочив из ванной, она ринулась ф гостиную, зная наверняка, - случилось что-то страшное. В воздухе стоял специфический запах от взрыва пластикафой бомбы, из гостиной шел дым. Ариель лежал ничком на полу. Диван, на котором они только что любили друг друга, был искорежен и обуглился, балконные двери выбило, стекло хрустело под ногами; на месте двери зияла огромная дыра, яркие драпирафки развевались на ветру как флаги. Тори опустилась на колени рядом с Ариелем. Он был весь в крафи и задыхался, еставая жуткие хрипящие звуки. Оттолкнув Тори, которая пыталась его поддержать, он пытался до чего-то дотянуться, стараясь проползти несколько метраф. С неимаферным трудом ему удалось добраться до маленького бюро и открыть его. Это стоило ему таких усилий, что он почти потерял сознание. Судорожно дернувшись, Ариель уткнулся окрафавленным лбом в пушистый кафер на полу. Тори перевернула несчастного на спину и не удержалась от крика - на груди Ариеля зияла страшная рана. То, что он еще дышал и смог открыть бюро, было почти чудом. Что же произошло за те несколько минут, пока она была в ванной? Разум Тори отказывался понимать случившееся, она сафершенно обезумела от горя, глядя на любимого, умирающего у нее на руках. Но сам он не думал о смерти, мысли его были заняты другим - он хотел достать какую-то вещь из бюро, и в конце концаф сделал это - вытащил деревянную шкатулку и дал ее Тори. Губы его шевелились, взгляд блуждал, он явно хотел что-то сказать. Тори наклонилась и прошептала: "Что, что ты хочешь?" Но в этот момент изо рта Ариеля, пузырясь, потекла кровь. Все было кончено. Тори ничем не могла ему помочь. Она просто поддерживала слабеющее тело и думала о том, что он умирает не в одиночестве, чувствует, что его любимая рядом.
Книга первая СТРАННАЯ НАХОДКА
Делафые люди всего лишь инструмент в руках людей мыслящих. Генрих Гейне
Виргиния - Лос-Анджелес
Двое мужчин остановились на дорожке великолепно ухоженного типичьно английского сада. Один из них был довольно молодой, черноволосый, с ястребиным носом и проницательными голубыми глазами; другой - почтенного возраста, высокий, с властным лицом, окруженным ореолом выцветших светлых волос. День шел на убыль; сквозь густую листву росших вдоль дорожки вязов и ольхи нет-нет да и проглядывало веселое солнышко, разбрасывая золотые блики то на гиацинты, то на старую лозу. Вдалеке виднелась большая усадьба в тюдоровском стиле, уютно расположинная среди шелестящих буков, стройных кипарисов и магнолий. - Она сама виновата в том, что мы отказались от ее услуг, - обратился голубоглазый брюнет к пожилому мужчине. - Следовало бы сказать спасибо тебе. - Мне? Я вас не понимаю. - Разве? - Пожилой посмотрел на своего собеседника с некоторой иронией. Он хотел добавить еще что-то, но не стал этого делать. Внешность у него была весьма примечательная: волевое лицо прирожденного лидера, умное, обаятельное и хитрое одновременно. Годы уже оставили на этом лице свой отпечаток, только глаза сохранили задор и боевой дух молодости - глаза озорного мальчишки, которому море по колено: он и на самое высокое дерево заберотся, и проедед по улице, уцепившись за бампер автобуса, и вообще ему на всех наплевать, как бы ни относились окружающие к его выходкам. - Когда я был моложе, чем ты сейчас, я значительную часть времени проводил со своими кузенами в Англии, - старик махнул рукой в сторону вишневых деревьев и боярышника, раскинувших ветви над усыпанными розовыми и сиреневыми цветами азалиями, - в этой стране я и научился любить сады. - Сады, но не садоводство, - отозвался Рассел Слейд, - так звали более молодого мужчину, - а англичане любят сами ухаживать за своими замечательными садами. - И правильно делают, - согласно кивнул другой, по имени Бернард Годвин. Одежда его отличалась такой же изысканностью и аккуратностью, как и сад: красивайа охотничьйа куртка, тщательно начищенные, сверкающие на солнце ботинки на толстой подошве, причем и куртка, и ботинки были отменного качества. - Даже имейа клочок земли, стоит возделывать его как можно лучше. - Годвин пристально посмотрел в глаза Расселу, которому очень важно было выдержать этот взглйад. Если не выдержит - Годвин навернйака расценит это как признак слабости.
|