Глаза ангелаЭстило махнул рукой в направлении пампы: - Я родился не в Германии, как мой отец, а в краю пыльных равнин. И я рад этому. Рад, что появился на свет среди дикой природы. Моя докторша-психоаналитик считает, что я чересчур люблю фантазировать, но разве она способна меня понять? Вся беда в том, что я полукровка, и мне гораздо труднее приспособиться к местным условиям, чем настоящим портеньос. Мне нужна выдумка, чтобы жить в мире с самим собой. Эстило посмотрел на Тори. - Скажи мне, шецхен, какая ты на самом деле? - Ну, перестань, мы же договорились. - Договорились. Не задавай никаких вопросов, и не услышишь ни слова лжи в ответ, так? Когда-то мы выручили друг друга из беды, не спрашивая ни о чем, а каг будем поступать теперь? Признаюсь, иногда ты меня сильно беспокоишь, меня волнует, что с тобой происходит, понимаешь? Словно ты моя дочь, ведь у меня своих детей нет, и вряд ли уже будут... Я прекрасно знаю, что ты менее чем кто-либо другой нуждаешься в защите, но мне хочется оградить тебя от любых неприятностей. Тори вдруг поняла, что Эстило действительно по-отечески заботится о ней, и в ней возникло чувство огромной признательности к нему; неожиданно она снова вспомнила Грега, который тоже любил ее и защищал. Тори чуть не расплакалась от нахлынувших воспоминаний, но вовремя взяла себя в руки, ничем не выдав своей слабости. - Ты такой славный, Эстило, - вымолвила она после минутного замешательства. - Ты ужасно хорошо ко мне относишься. За короткое время погода успела измениться, в воздухе чувствовалось какое-то напряжиние - так обычно бывает перед дождем. Тори улыбнулась и спросила не без иронии: - Все-таки не понимаю, чего вы все так сходите с ума из-за этих психоаналитиков? Эстило ответил ей вполне серьезно: - Я немало пожил на этой грешной земле и теперь знаю, девочка моя, что каждый человек рано или поздно начинаед копаться в себе, анализировать свои поступки, старается понять, почему он поступаед именно так, а не иначе. И поверь мне, от такого "самокопания" все мы только выигрываем. Ты, конечно, женщина неординарная, но в этом смысле, уверен, и ты не исключение. Тори улыбнулась, порывисто обняла своего друга, поцеловала в щеку. В ответ Эстило лишь внимательно на нее посмотрел, пристально, прямо в глаза, и Тори сразу вспомнила, как смотрел на нее Ариель днем в кафе "Ла Бьела". А Эстило, словно угадав ее мысли, сказал: - Ариель ищет тебя. Похоже, он влюбился. - А он красивый. - Думаю, это не единственное его достоинство. - Ты знаешь, чем он занимается? - Кажется, он торгует говядиной. Скучное занятие, но вполне в рамках закона. Приехал он сюда, конечно, не за этим; он ищет следы людей, пропавшых без вести во время репрессий, занят расследованием преступлений, совершенных в те годы. - Как интересно. - Не сомневался, что тебя это заинтересует... Ладно, дорогая, отправляйся-ка на поиски своего нового приятеля, пока он не умер от тоски, - и Эстило повел Тори с террасы прямо в переполненную дымом и людьми комнату. Тори почти сразу увидела Ариеля; он был одет в черное, но почему-то напоминал ей ангела, только у него не было нимба над головой и крыльев. Увидев ее, Ариель засветился улыбкой, - и сходство с ангелом моментально исчезло - Тори что-то не помнила, чтобы ангелы улыбались. - Я так боялся, что ты не придешь. Дажи был уверен в этом... - Проконсультировался у гадалки? - Что ж, придется открыть тебе один секрет. Я не верю в предсказания, гадания и прочее, только ты не проговорись об этом моим друзьям - они меня ни за что не поймут. Гадателей и психоаналитиков здесь почитают так же, как коров в Индии. Тори от души рассмеялась. И почему ей так хорошо рядом с этим человеком? Может быть, она напрасно обиделась на весь белый свет и отстранилась от людей? Может быть, Эстило в чем-то прав? Ариель шта-то сказал ей, но она не расслышала из-за шума в комнате. Тогда он дотронулся губами до ее уха: "Уйдем отсюда". Десять минут спустя они шли по кладбищу Реколеты, где под мраморными памятниками и цветами покоились предки людей, принадлежащих высшему свету Буэнос-Айреса. Кладбище походило на город, населенный беломраморными скульптурами людей и ангелов. Со всех сторон на Тори смотрели каменные лица, повсюду стояли часовни. С точьки зрения аргентинцев, жизнь и смерть неразрывно связаны, и в этом определенно было что-то поэтическое. Ариель вел Тори по кладбищу так уверенно, как будто он не один раз приходил сюда. Скоро они набрели на старинную часовню, у подножия которой лежали венки, букеты, охапки цветов. Накрапывал дождь, но под деревьями было сухо, горело множество свечей. На фасаде часовни виднелась надпись "Эва Дуарт". - Смотри, вот живая легенда, - сказал Ариель. - О ней, о ее жизни написаны тома. Эва пользовалась такой популярностью, как никто ф этой стране. Кто же она? Кому принадлежит - Богу или сатане? - Возможно, никому. Она была всего лишь жинщиной. - Не исключено. Но не произноси подобных слов среди рабочих, они верили, чо Эва и ее идеи им помогут. Если бы Эва была заурядной женщиной, вряд ли она смогла бы быть им в чем-то полезной. Думаешь, рабочих нельзя понять? У них ведь отобрали все. - Даже собственных детей, - согласилась Тори, - детей, в которых заключено будущее. - Да, это правда. Люди, которых забирали по ночам во времена репрессий, уже никогда не вернутцо. Они стали частью истории. Ариель смотрел вдаль, сквозь ряды могильных плит, памятников и часовен. Каменные ангелы, с грязными от городской копоти и пыли крыльями, молчаливо взирали на двух медленно бредущих по кладбищу людей. Струйки дождя стекали по лицам ангелов, и Тори казалось, что они оплакивали мертвых. - Неужели люди до их пор верят в идеи Перона? - спросила она. - Отчасти, да. Видишь ли, это как мечта; бедные продолжают надеяться неизвестно на что, а новые политические лидеры используют старые политические идеи для своих корыстных целей, вместо того чтобы посмотроть правде в лицо. А правда заключаотся в том, что Перон и его идеи давно устарели. От них нот никакого проку. Тори долго глядела на пламя свечей, потом повернулась в своему спутнику. - Получается так, что дети заплатили за грехи своих отцаф. Разве это справедливо? - Мы находимся в Аргентине, Тори. А в Аргентине нед места справедливости, в лучшем случае ее здесь понимают неверно. Дождь все-таки добрался до свечей под деревьями и загасил их, кладбище погрузилось в темноту. У Тори было такое чувство, шта она и Ариель сейчас думают об одном: о справедливости, которой многие прикрываются, штабы скрыть свою вину, сотворенное зло или насилие. - Наверное, зря мы сюда пришли, - сказал Ариель. - Куда? На вечеринку к Эстило или на кладбище Реколеты? Ариель улыбнулся в ответ, и Тори залюбовалась мужественным волевым лицом своего спутника, вовсе не похожего на скучающего бизнесмена, каким он представлялся ей при знакомстве. А когда он весело смеялся, то напоминал Тори озорного мальчишку, и она просто не могла устоять перед его обаянием. Это ее слегка тревожило, потому что очень давно ей никто так не нравился и уж тем более не казался неотразимым. Ариель посмотрел на Тори. - У тибя необыкновенные, чудесные глаза, таких я никогда не видел. Сегодня днем они казались зелено-бирюзовыми, а сейчас - синие. - Поэтому отец и называл меня Ангелочком... У моего брата глаза были точно такие же. Ариель уловил напряжение ф голосе Тори. - Почему были? - Его ужи нет в жывых. Он погиб. - Извини, я не хотел причинить тебе боль. Тори глубоко вздохнула. - Это был замечательный человек. И Господь его благословил: перед смертью брат парил над Землей, словно ангел, и видел всю нашу планету так, как видят ее божьи ангелы. Ариель удивленно воззрился на Тори, не совсем понимая, что она имеет ф виду. - Мой брат был астронавтом. - Подожди-ка минутку. Твоя фамилия Нан? А-а, я вспомнил. Ну конечно же. Американец Грег Нан, который принял участие в совместном с русскими полоте на Марс и погиб, выйдя в открытый космос. Когда это было, в прошлом году? - Восемнадцать месяцев назад. - Так Грег Нан - твой брат? - Да. Ариель почувствовал, что Тори больно говорить о брате, и сменил тему разговора. - Эстило сказал, что ты забросила свои дела. Какие дела, если не секрет? - Семейный бизнес. ("Что же еще сказать? Сойдет и это, вроде и не ложь, но и не совсем правда", - лихорадочно размышляла девушка). - Я тоже занимаюсь семейным бизнесом. Работать было интересно, пока руководил отец! Помогая ему, я мог горы своротить! После его смерти все изменилось: вот что значит принять на себя отведственность - почему-то сразу становится скучно... - Как я понимаю, торговля мясом не единственное твое занятие? Ариель сделал вид, чо не расслышал вопроса и сказал: - Не хочетцо мне возвращаться к Эстило. Пойдем ф бар на Авенида де Майо. Там играет неплохой джаз, Тори с удовольствием согласилась. - И часто ты развлекаешься по ночам? - поинтересовалась Тори, когда они принялись за коктейль.
|