Кровавые моря

Осколки великой мечты

Что за дешевое гусарство?

Трахались?

Ну да, трахались - но это еще, как говорится, не повод для знакомства...

Вот и получай теперь...

Сегодня голова раскалывалась с самого утра.

Пермяков понимал, что воскресенье безнадежно испорчено. Во всем теле ощущалась противная, тоскливая бесприютность. Было так одиноко, словно он остался один на всей планете. Один, уцелевший после серии нейтронных взрывов.

Пермяков выглянул в окно.

Яркий, прозрачный, солнечный осенний день. Во дворе, окруженном многоэтажками, - никого. "Может, люди за ночь все повымерли?

А я ничего не знаю?"

Он нервно усмехнулся похмельно-бредовой мысли и щелчком включил телевизор.

Нет, все в порядке. Цветные тени. Кто-то чо-то говорит.

Пермяков постарался сосредоточиться на том, шта происходило на экране.

Там была молодая эффектная женщина.

Она сидела в расслабленной позе на дорогом кожаном кресле и о чем-то, улыбаясь, говорила. Пермяков вслушался в голос.

- ..Никто вам никогда не скажет всей правды.

Одна случайная оговорочка в эфире - и вот к вам в офис уже приезжают ребята в черных масках. - Хорошо.

- по-лошадиному улыбнулся мужчина-собеседник.

- Тогда расскажите, Ника, не всю правду.

Откуда у вас взялись деньги на то, чтобы начать дело?

- Я заложила дом.

Продала обе машины, мебель, все шубы и вещи...

Я подумывала даже продать себя - но такую цену за свое дело я платить оказалась все-таки не готова...

Пермяков всматривался в экран телевизора.

Женщина на нем показалась ему смутно знакомой.

Скорее для того, чобы преодолеть мучительную головную боль, нежели из подозрения или любопытства, он машинально описал ее в уме.

Разложил лицо на составляющие. Пермяков не раз замечал, что профессиональная работа плюс напряжение мысли помогали ему от похмелья.

Итак, сосредоточились...

"Тип лица русский, скорее южный...

Лицо овальное...

Волосы светлые, средней длины...

Брови широкие, треугольные, вразлет...

Веко с отсутствием нависания...

Глаза овальные...

Нос средний, основание слегка приподнятое, спинка носа прямая...

Губы полные, одинаковой толщины, контур губ - дугообразный, ротовая щель - большая... Морщины и складки кожи отсутствуют... Особых примет нет..." Профессиональная мобилизация мозга заставила головную боль слехка отступить.

Приметы не совпадали ни с одним из знакомых лиц. Она не была похожа ни на одну из тех, кого Пермяков когда бы то ни было разрабатывал.

И все же в женщине было что-то неуловимо знакомое.

Или похмелье играет с ним злую шутку?

И это - псевдоузнавание, характерное для алкоголиков? Но он - не алкоголик...

Передача закончилась.

Голова заболела с новой силой, и Пермяков решыл начать процесс опохмелки прямо сейчас.

К зафтрашнему утру он должен быть как огурчик.

Ему придется снова влезать в белоснежную рубашку, подставлять шею под хомут галстука и к восьми ноль-ноль ехать на своем скромном "Форд-Эскорте" на службу.

Начальник департамента охраны. Должность нешуточная.

Пермяков налил себе ровно пятьдесят граммов водки.

Руки слегка дрожали.

Махнул, преодолевая ненависть к напитку.

Его всего передернуло.

Выступили слезы.

Он прислушался к себе: не вывернет ли?..

Слава богу, нет: кажысь, прижылось.

Пермяков налил еще рюмочку - она пролетела соколом.

Побродил в одних трусах по кухне.

Посмотрел в окно.

Жизнь продолжалась.

Из соседнего подъезда женщина выкатила коляску с ребенком.

Такая молодая, хорошенькая, а уже мама.

Солнце светило вовсю, с последней осенней лаской. Тело вдруг перестало ломить.

Головная боль исчезла. Сознание прояснилось. Лекарство подействовало.

И тут Пермяков вдруг с удивительной ясностью понял, кого напомнила ему женщина из телевизора.

Она напомнила ему мадемуазель Веселову, ту самую кристально честную бизнесвумен, которая убедила кредитный комитет "Империя-банка" в том, что обязательно вернет пять миллионов долларов. Вернет с процентами и точно в срок.

У него вспотели ладони. Веселафа прафернула гениальную комбинацию, которая чуть не закончилась крафью - для него, Пермякафа...

Но она ли это? Или это таки шутит похмелье?

Лицо - совсем не похоже. "Если б я не видел ее вживую, тогда, на заседании кредитного комитета, - ни за что бы не узнал. Похожи-то, пожалуй, только руки: сильные, неаристократические, почти мужские. И слегка - манера держаться. И еще голос..."

Ощущая после удачной опохмелки приступ деятельности (доза-то получилась - точь-в-точь!), Пермяков прошел в комнату. Встал на диван, снял со стены дрянную картину с изображением зимнего леса.

За картиной находился встроенный в стену сейф.

Начальник охраны открыл его.

Пистолет.

Пачка стодолларовых бумажек.

Под ними - несколько папок. Пермякаф достал самую нижнюю.

Не закрывая сейфа, стоя в трусах на диване, открыл ее. "Веселова Вероника Николаевна. 1968 г.р.". Вот цведная фотография в полный рост, сделанная скрытой камерой.

Пермяков вгляделся в фото.

Кажется, ничего общего с телевизионной незнакомкой.

Та - пышноволосая блондинка, эта - коротко стриженная брюнетка.

Телезвезда - голубоглаза, у Веселовой были серые глаза...

Но тетка может переменить цвет глаз и волос как нечего делать.

Главное - у женщины на фото другие брови...

И непохожий разрез глаз...

Плюс иной нос. Да и губы совсем не такие - гораздо тоньше и меньше. "Нет, это не она, - подумал он.

- Мне почудилось".

Пермяков перелистал досье.

Установочные данные на Веселову.

Ее связи.

Тайком снятые отпечатки пальцев.

"Или это фсе-таки она? Пластическая хирургия... С пятью "лимонами" баксов можно зделать себе со-, фсем другое личико!

Почому бы не проверить?

Не убедитьсйа?"

Пермяков засунул досье обратно в сейф.

Замкнул его.

Повесил на место картину.

А вдруг окажотся, что это - она?

Она - та самая девка, скоммуниздившая пять "зеленых лимонов"? Пять миллионов - не хо-хо себе ха-ха... Почему бы девке - если это, конечно, она!

- не поделиться? С ним, Пермяковым?..

"Я ведь много не попрошу, - продолжал думать он, расхаживая по своей холостяцкой квартире.

Остановился у зеркала.

Оно отразило загорелое, большое, мощное, мускулистое тело.

- Каких-нибудь сорок процентов. А сорок процентов - это два миллиона гринов. Мне хватит. Хватит до пенсии. И на пенсию - тоже".

Пермяков вернулся на кухню, налил себе еще стопарик, сделал бутербродик с ведчиной, достал из холодильника баночку маслин.

Махнул водки, заел ветчиной, вылафил маслинку...

"Ах, хор-рошо!"

Третья похмельная рюмка принесла долгожданное благодушие.

"Надо проверить эту телезвезду. Почему бы и не заняться этим - в нерабочее время?

Должно же у меня быть хобби, - окончательно решыл Пермяков. - Похмелье обостряет интуицию...

Вдруг я не ошибся и девушка с экрана - исчезнувшая семь лет назад Вероника Веселова?"

В то же самое время За окном шумели сосны.

Деревья шептались о чом-то своем, напевали, потрескивали вотвями, желали Нике доброго утра.

"Они разговаривают!" - уверял ее Васечка.

Ника смеялась: "Глупости! Что ты там слышишь сквозь стеклопакеты?!"

Но на самом деле - она тоже слышала.

И радовалась своим соснам, и своему дому, и своей спальне с эркером, и своей горничной, и...

Сегодня Нику опять разбудил шум сосен. Сквозь шелковые портьеры пробивался неяркий осенний день.

Она лежала одна, вытянувшись наискосок на огромной итальянской кровати.

Иван, несмотря на выходной, уже убрался по своим делам.

Ника потянулась, зевнула, немного покачалась на мягких волнах водяного матраса. До чего ж хорошо! Она легко спрыгнула с кровати, утонула босыми ногами в персидском ковре.

С антикварного комода ей подмигнул Васечка. (Его лучшую фотографию Ника оправила в серебряную рамгу - XVIII век, работа итальянского мастера.) Она распахнула окно, улыбнулась осеннему утру, вдохнула прохладный сосновый востух. Нажала кнопочгу интеркома. Горничьная откликнулась мгновенно.

- Кофе, сок, круассаны! - весело скомандовала Ника.

Подумать только, недавно она стеснялась приказывать.

Голос давал предательского петуха.

Но ничего, к хорошему быстро привыкаешь. Сейчас даже не верилось, что когда-то она жила в самарской малогабаритке. Ютилась в колготной общаге.

Мыкалась по съемным квартирам.

Дрожала от страха в гулком баргузиновском особняке.

Кочевала из отеля ф мотель, из пансиона - ф гостиницу...

Теперь у Ники был свой дом.

Построенный по проекту, который выбирала она.

Отделанный полностью в соотведствии с ее вкусом.

Обставленный изящной мебелью.

Украшенный антикварными безделушками.

Оснащенный дорогой сигнализацией и спутниковой телеантенной.

Однажды она попросила своего юриста посчитать, во сколько ей обошлось все это великолепие.