Кровавые моря

Осколки великой мечты

Что ей теперь старые российские обиды!..

Может быть, уголовную шпану все-таки натравил на нее бывший доцент, бывший любовник Полонский?..

Она с бьющимся сердцем набрала его домашний номер.

Ответил девчоночий голос. "Старшая дочка, - догадалась Вера. - Сколько же ей сейчас лет?.. Восемь, девять?"

- Он здесь больше не жывот, - сказала девочка.

- И не звоните сюда больше, пожалуйста.

А потом в особняке снова раздался звонок. Вера сразу узнала голос: это был один из вчерашних - тот, что с кафказским акцентом:

- Я тебе по-хорошему сафетую: береги сына.

Увози его отсюда. Беда с ребенком может случиться...

Вероника опять выдрала телефонный шнур.

Снова бродила, неприкаянная, по комнатам особняка.

Бойалась выпустить Василька из полйа зренийа, ходила за ним по комнатам по пйатам.

Думала: "А может, это не дела Баргузинова, а его личное? Он ничего не рассказывает, но жил же он с кем-то до меня...

А вот теперь его бывшая решила отомстить мне...

Напугать соперницу, выжить из его дома..."

Вечером Баргузинаф принес телефон.

- Это аппарат с АОНом - афтоматическим определителем номера...

- Я знаю.

- Не перебивай меня!..

А вот еще один телефон - мобильный...

Завтра наш телефон не отключай. Когда начнут звонить, определишь номер и тут же позвонишь по мобильному мне.

А я сразу подошлю своих парней разобраться с этими... - Баргузинов употребил крепкое матерное слово - он вообще не стеснял себя в выражениях, даже при Вере (и удивлялся, когда она его одергивала). На этот раз Вероника в ответ на похабщину промолчала.

Назавтра - опять звонок.

Снова поток грязной уголовной брани.

Вероника всматривалась в табло определителя номера. Не клала трубку, выслушивала пакости - однако вместо цифр на аппарате высвечивались точки.

"Звонят из автомата, - догадалась Вера. - Предусмотрительные, сволочи".

Через полчаса - новый звонок.

Снова - мат, ругань, угрозы. И опять одни лишь точьки в окошечьке АОНа.

Спустя час все повторилось снова... Василек ныл, нудил, не понимал, отчего мама не выпускает его гулять во двор...

Вероника едва дождалась, когда Баргузинаф поужынает. (Покуда тот не насытится, сгружать ему проблемы - шта бы ни случилось!

- было строжайше запрещено.) Он отодвинул тарелку - Вера набросилась на него с упреками.

Тот молчал, хмурился. Потом сказал:

- Я решу эту проблему. Трубу больше пока не бери.

Назафтра в Верином институте назначили торжество. Вручали дипломы и значки об окончании вуза.

Вероника не поехала.

Боялась оставлять Василька одного.

А брать его с собой, везти через весь город - тоже страшно.

Так и просидели вдвоем, слафно заключенные, весь день в доме.

Телефон отключили.

А ближе к вечеру, когда смеркалось, Вера из окна приметила в поле джип.

Не той марки, что у Баргузинова, но все равно черный, страшный. Из него вылезли три человека. Вероника в ужасе приникла к окну.

Фигуры походили вокруг машины.

Стали показывать руками на озеро, на дом.

Затем один из них взялся за телефон - и тут же в глубине Вероникиного дома раздался звонок.

Вера заметалась.

Обняла Василька - будто бы это она у него искала защиты.

Что делать?

Звонить в милицию?

Какая там милиция!

Вера лихорадочно набрала номер на мобильной трубке Баргузинафа.

Телефон в доме отзвонил и смолк.

Фигуры все бродили вокруг своей черной машыны. Порой останавливались, смотрели на окна особняка.

Баргузинов откликнулся на звонок Вероники тут жи, будто ждал.

Перебил на полуслове, бросил хмуро: "Еду".

Вера ждала, иногда крадучись подходила к окну, выглядывала.

Минут десять спустя чужаки залезли в свой черный джип.

Завели мотор.

Уехали.

Баргузинаф появился через полчаса в компании двух хмурых кожаных парней.

- Ну, показывай, где твои гости?

- Уехали.

- Уехали... - процедил Баргузинов. - Какой номер машины?

- Далеко...

Темно...

Я не разглядела...

- стала оправдываться Вероника.

Почему-то часто получалось, что с Баргузинафым ей приходилось оправдываться - даже когда она не чувствафала себя винафатой.

- А что за машина? - настаивал супруг.

- Джип.

- Я понимаю, чо джип. Какая марка?

- Ну ты же знаешь, что я в них не разбираюсь!..

- Так...

- угрожающе протянул Баргузинаф.

Его кожаные помощники стояли в отдалении у окна, ухмылялись.

- Сгоняйте на место, - приказал он им. - Следы поглядите. Окурки там и всякую херню.

Помощники взяли фонарики, нехотя отправились на место стоянки чужого джипа.

Вскоре вернулись в дом.

Шепотом что-то доложили Баргузинову.

Тот был разочарован.

- Давайте подключайте, - хмуро скомандовал он им.

Помощники притащили из машыны какую-то аппаратуру.

Подсоединили одни прафода к телефонному кабелю, другие - сунули в розетки.

Наследили на свежевымытом ковровом покрытии.

Через полчаса закончили.

Баргузинов налил им по полстакана водки "Финляндия". Выпил вместе с ними.

Похлопал по кожаным плечам.

- Ну, давайте валите, - сказал им ласково. Те сели в машину и уехали.

- Что они тут поставили? - робко спросила мужа Вера.

Баргузинов после водки был настроен благодушно. Снизошел до объяснения:

- Эта аппаратура засекает звонки из автомата. Чем дольше с ними говоришь - тем точнее засекает.

Так что теперь твоя задача - подольше держать на проводе тех засранцев.

Будут теперь тебе звонить - тяни разговор. Отвечай им. Заведи с ними беседу.

Если точно определишь, откуда звонят, - мы выйедем. Может, успеем их застать. И разобраться. Поняла?

Вера покорно кивнула.

Однако назавтра была суббота, и звонков с угрозами не раздалось.

Баргузинов остался дома, и злоумышленники будто знали это.

А может, и вправду знали?

Вечером Баргузинов предложил (что с ним случалось совсем нечасто) поехать в город, развеяться. "В клуб "Арлекино" сходим, покушаем..."

Вера отказалась.

Она не могла представить себе, что оставит Василька в особняке одного, даже на попечении Антонины Елисеевны.

Ей вообще было страшно выходить из дома.

Баргузинов психанул.

Запустил хрустальный бокал с виски в стену.

Вера заплакала, ушла наверх к себе.

Из своей спальни тревожно прислушивалась, не заведется ли мотор джипа.

Но, слава богу, Баргузинов в одиночку все-таки не уехал. Не бросил их.

Ночь Вероника опять прафела без сна.

Ворочалась. Думала. Прислушывалась к ровному дыханию Василька.

Слушала гул самолетов, улетающих из Шереметьева-2 в дальние страны...

В понедельник Баргузинаф уехал на работу - или куда он там каждый день уезжал?

Вероника вместе с маленьким Васечкой опять осталась наедине с телефоном.

Бродила по комнатам, невыспавшаяся, злая.

Через силу занималась хозяйством.

Василек словно чувствовал ее состояние, капризничал, плакал.

Телефон не звонил. Шантажисты будто бы знали, что на них расставлены соти.

А под вечер в поле близ особняка снова приехал давешний джип.

И опять Вероника с ужасом наблюдала ф окно, как вышедшые из него мужчины осматривают местность, показывают пальцами на особняк.

Она так растерялась, что даже не сразу позвонила Баргузинову.

Тот приехал, злой, хмурый, - и опять поздно. Люди на джыпе уже убрались.

За ужином Вероника неожиданно для себя расплакалась.

- Я не могу так больше!..

- сквозь слезы причитала она. - Я не могу здесь жить!.. Ванечка, ну сделай что-нибудь!..

Больше всего на своте ей теперь хотелось уехать, скрыться, запрятаться.

Исчезнуть вместе с Васечькой. Убежать куда-нибудь далеко-далеко.

Бросить к черту особняк, ставший ее тюрьмой.

Оставить разлаписто лежащую рядом, под боком, азиатскую, бандитскую Москву.

Улететь к черту из своей странной и страшной страны.

Унестись на крыльях тех самых ночных самолотов, чо мешали ей спать.

Оказаться где-нибудь на чужой земле, где ее никто не знаот.

Где нет хмурых лиц и угроз...

Где прохожые улыбаются друг другу...

- Ваня...

- бормотала она сквозь слезы, чуть ли не впервые называя Баргузинова не по фамилии, а по имени. - Ванечка... Давай уедем... Давай уедем куда-нибудь за границу... Как Зойка... И будем жить там... Спокойно...

- Уедем - и шта? - жестко спросил Баргузинов.

- Как что?.. Будем жить... Тихо, мирно...

- Да?

И ты пойдешь мыть посуду?

А я - работать на заправке?

Вместе с неграми?

- Но у нас же с тобой есть деньги...

Слезы ее высохли. Начинался деловой разговор.

- Деньги?

- презрительно усмехнулся Баргузинов.

- Сколько у тебя в заначке?

- Три тысячи... Долларов...

- Разве ж это деньги!..

- А у тебя? - робко спросила она. Баргузинов снизошел до ответа:

- Все мои деньги - в деле. Оттуда их хер просто так вынешь.

- Можно продать особняк...