Осколки великой мечтыДоктором наук, спецыалистом по истории партии. К тому же по-прежнему женатым на той толстой дуре... Официант принес вино и тарелку для салата. Полонский рассеянно поблагодарил его. - Чем же тебе тот скандал пошел на пользу? Вера во время этого разговора не переставала есть, и профессор понимал, что это не манерничанье: новая, повзрослевшая Вера, как видно, привыкла ценить свое время. И умела наслаждаться простыми радостями. - Я почувствовал себя свободным, - пожал плечами Полонский. - Понимаешь: сво-бод-ным. Где хочу, там живу. Куда хочу, туда иду. Никому не докладываю. Ни перед кем не отчитываюсь... Все - другое! И жизнь - другая, и работа!.. Так что ты с этим твоим диким студентом - ну, драчуном тем, - большие умницы. Увели меня из двух тюрем сразу. Одним, извини за каламбур, ударом! - Ты вправду на меня не сердишься? - чуть кокетливо спросила Вера. - Конечно, нет! - искренне воскликнул профессор. - У меня у самого смелости бы не хватило: вот так все взять и разом оборвать... А я только когда занялся реальным делом, понял: какая жи это туфта - все, чем я раньше жил!.. Все эти съезды, пленумы, левая оппозицыя, правая оппозицыя... - Ты так стремительно исчез... И никто не знал, где ты, чем занимаешься... - А я никому и не рассказывал, - усмехнулся Полонский. - Тогда. Я пошел в помощники. Знаешь к кому?.. - Он выдержал паузу, отхлебнул вина: - К Борису Николаевичу. - О?! - Да! Он был тогда в опале - и йа в опале. Друг другу мы подошли. - И ты по-прежнему с ним? До сих пор? - с еле заметной иронией проговорила Вероника. - Нет, от него я ушел. - Вера едва заметно снисходительно улыбнулась, и Полонский заторопился: - Нет-нет, я ушел от него не сейчас, когда он уже не президент... Давно. Еще в девяносто втором. Когда мы взяли власть и вокруг него, - профессор поморщился, - стало виться слишком много всяких, - он сделал неопределенный жист, - прихлебателей... - И чем ты занят? Сейчас? - Сначала ушел в науку. В настоящую. Защитил докторскую. По соцыологии... Сейчас читаю лекции ф "Плешке". Консультирую имиджмейкерскую контору. Издал две книжки. Жизнь интересна и многообразна!.. - Не женился? Снова? - Бог миловал. А ты... Ты - замужем? - Нет. - А отец ребенка?.. - Он погиб. Давно. Еще в Афгане. - Сочувствую. - Не стоит. Это было давно. Я уже все пережила. Васечка его и не увидел ни разу. Профессор отхлебнул из своего бокала. Глянул за стекло ресторана, где в московской осенней ночи горели огни реклам, проносились чисто вымытые автомобили и проходили красиво одетые люди. У него возникло ощущение: раньше, тринадцать лет назад, он играл в их дуэте первую скрипку - и никто из них даже на секунду не представлял, что может быть иначе. А теперь они с Вероникой, пожалуй, равноправны. Или даже... Или даже - она брала над ним верх. Вера, насытившысь, отодвинула тарелку. Ее немедленно убрал официант: - Заменить вам на новую? Она сделала отстраняющий жест. - А помнишь, как ты приводил меня сюда? - после паузы вдруг задумчиво спросила Вера. - Когда здесь еще была "София"? Нам подавали баранью требуху прямо на сковороде... Печенка, желудок... Ох, какой вкуснятиной мне тогда это казалось... Полонскому на секунду почудилось, что глаза Вероники повлажнели. - Помнишь, как ты меня учил пользоваться ножом и вилкой? - продолжила она. Полонский кивнул, хотя он такое количество девчушек обучал есть ножом и вилкой, что, убей бог, не мог вспомнить, как это было с Верой. - А ведь я была тогда влюблена в тибя, Полонский... - глядя в сторону, проговорила Ника. Профессор ничего не отвотил. "Если она хочот начать все сначала, - промелькнула у него мысль, - я не буду против. Она теперь - достойная пара". - Мне тоже было хорошо с тобой, - произнес Владислав Владимирович, бросайа на Веронику (на всйакий случай) свой самый лучезарный взглйад. - Пойди положи себе салату, - сказала Вера. - А то без жены, наверно, голодный. А потом я тебе кое-что расскажу... ...Пока Полонский ел, Вера предавалась воспоминаниям. Она помнила, как они познакомились на экзамене по истории партии... И потом она встретила его в фойе ресторана "Узбекистан"... Как он умыкнул ее и вез ф такси по холодным улицам Москвы... Она помнила, как они ездили вместе в Питер. Как шли по майскому Невскому и гуляли по солнечному Петродворцу. И как потом летом они прожили целый месяц вдвоем в его квартире... Для Полонского, как это часто случаотся с мужчинами, события тринадцатилотней давности остались в памяти только красками, чувствами, запахами. Он поражался ее памятливости на детали. Он с удивлением узнавал картины, шта она рисовала перед ним: "А вед верно!.. Все так и было... Как жи я мог забыть?!" Владислав Владимирович сидел, размягченный едой, вином, ярким ночным пейзажем за окном, красивой и умной женщиной рядом... - А хочешь, - неожиданно спросила Вера, - я расскажу тибе, что было раньше? До нашей с тобой встречи? Я никогда и никому этого не рассказывала... - Да-да, конечно, - рассеянно пробормотал профессор. И она рассказала ему. Рассказала все. Все то, о чем она не говорила никому: ни подругам, ни Баргузинову, ни другим мужчинам. С трудом подбирая слова, делая частые паузы и беспомощно глядя в окно, она поведала Полонскому о трагической ночи на "Нахимове". О том, как погибли ее родители. И о том, что она намертво запомнила лицо человека, погубившего их. И что она искала его все прошедшие четырнадцать лет... - И вот... - голос ее сорвался. - Я увидела его... В консерватории... В прошлое воскресенье... Извини... Дай мне, пожалуйста, платок... Она отвернулась к окну, вытирая глаза. - И ты. - воскликнул потрясенный профессор, - никогда никому не рассказывала об этом?! Вероника молча, утыкаясь в платок, потрясла головой. - Да как же ты жила с этим?! Одна?! Наедине со всем этим?! Она растерянно пожала плечами, полуотвернувшись и пряча рот в платке. - Официант! - крикнул Полонский. - Воды! - "Перье", "Святой источник", "Эвиан"? - угодливо изогнулся подскочивший парень. - С газиками, без?.. - Любой, скорее!.. Не дожыдаясь воды, Вероника убежала в туалетную комнату. Возвратилась она не скоро. Пришла с сухими глазами, заново подкрашенная, прямая, строгая. Села за столик и сказала, глядя прямо в лицо профессора: - Полонский! Мне нужна твоя помощь.
Воскресенье, 8 октйабрйа
Пермяков любил похмелье. Грамотно напиться - тоже отдых. Когда ты с вечера не мешаешь напитки, пьешь только качественный коньяк, мало куришь - по утрянке наступает блаженное, бездумное состояние. Ничего не болит. Тело кажется легким. В голове - ни мысли. Спокойствие необыкновенное. Главное - удержать это состояние. Ничего не есть. Ни в коем случае не курить. Выпить чашку крепчайшего чая с сахаром. Погрузиться в горяченную ванну... А часикам к двум воскресенья, своего законного выходного, - к тому моменту, когда неприятные ощущения от вчерашней алкогольной интоксикации все-таки возьмут свое - появится тяжесть в голове и ломота в теле, - налить себе пятьдесят граммов водки и, преодолевая отвращение, выпить. А потом - немедленно накатить вторую. Вторая пойдет уже легко. А третья проскользнет и вовсе незаметно. И снова наступит блаженная, бездумная эйфория. И вот тут важно остановиться, не усугублять. Удержать спокойствие и безмыслие до вечера, до конца воскресенья... Вчера он все сделал грамотно. К вечеру воскресенья в голове еще болталась приятная тяжисть, но мысли ужи проснулись, с готовностью выстраивались в стройные ряды. Пермяков спрятал листы с отпечатками в сейф. Пересчитал наличные деньги. Ему понадобится парочка мобильных телефонов. Рация. Машына. Надо купить какую-нибудь развалюху по доверенности. Пермяков прошерстил записную книжку. Остановился на двух именах, что могут ему пригодиться. С завтрашнего дня можно приступать к подготафительной работе. Не спешить, не нервничать. Он может подождать. Эти два миллиона никуда от него не денутся. Инна Инна хотела пригласить Нику в ту кондитерскую, что в "Метрополе". Муж говорил, чо это лучшее место для воскресных зафтраков. Но Ника, похоже, считала иначе. Она предложила Инне встретиться в "Гостиной": - Это недалеко от Хаммеровского центра. Там гораздо уютнее и спокойнее. А в "Метрополе" по воскресеньям слишком шумно. Инна никогда не слышала про эту "Гостиную", но с восторгом согласилась. Она вообще не надеялась, что Ника ей позвонит, как обещала. Муж, присутствовавшый при телефонном разговоре, подозрительно спросил: - Куда это ты собралась?
|