Кровавые моря

Осколки великой мечты

Всю остальную передачу Кислов приказал, в свете новой темы, переверстать.

На вапросы любопытных редакторов говорил, что сам выйдет в эфир с "гвоздем", который сам же и нашел. Лишь бы его верные ребятки - те, что звонили вчера Б..., Г... и Виктору Викторовичу и вскользь проверяли их реакцию, - не проболтались в коридорах "Останкино" раньше времени.

Ну да он в них уверен. Или - почти уверен.

На столе у Кислова затренькал телефон - прямая связь с председателем совета директоров телекомпании. Он снял трубку.

- Женя? - раздался голос председателя. - Зайди-ка срочно ко мне.

То же самое время Соломатин Получив от вертухая пакет, Соломатин секунду подержал его в руках. Что-то маленькое и легкое.

Снафа запрыгнув на свои верхние нары, он развернул передачу.

Там оказались запечатанный неподписанный конверт и маленький диктофончик.

Соломатин осторожно распечатал конверт.

В нем была открытка - старая, еще советских времен. На лицевой стороне - фото: не правдоподобно синее море, белесо синее небо, а между небом и морем - ослепительно белый двухтрубный пассажирский пароход. На борту надпись: "АДМИРАЛ НАХИМОВ".

Соломатин перевернул открытку.

Оборотная сторона сияла девственной чистотой. Ни строчки, ни буквы.

К горлу подкатила тошнота.

Значит, расплата его все-таки настигла. Он-то думал, что все - позади.

Что все прошло.

Все забыто - как дикий, странный, дурной сон.

И вот его прошлое все-таки достало его. Достало здесь.

Кто-то дает ему понять, что его пребывание в тюрьме - не случайность. Что оно связано с событиями, что произошли в Цемесской бухте четырнадцать лет назад...

Этим "кто-то" может быть только один человек.

Вероника Веселова.

Значит, она не погибла. Не исчезла. Не убежала навсегда, не растворилась, не скрылась. Она - жива. И она - добралась до него.

А ведь восемь лет назад, в девяносто втором, когда Соломатину принесли письмо за ее подписью - письмо с вопросами о той ночи на "Нахимове", он сразу насторожился.

Тогда он понял: дело здесь нечисто.

Скорее фсего - нечисто...

Откуда вдруг взялась эта издательница, тимуровка-следопытка?!.

Интуиция его не подвела. Ему ничего не стоило тогда проверить и убедиться, что никакого издательства "Морское дело" ф природе не существует.

Его решили поймать на блесну. На голый крючок.

Не на того напали!..

Тогда, в девяносто втором, Соломатин добыл списки пассажиров несчастного парохода.

Он изучил их.

И увидел: три фамилии Веселовых. Та же фамилия, шта у редактора несуществующего издательства...

И он догадался: двое из тех троих Веселовых - те самые мужчина и женщина, которых он случайно утопил той ночью...

Что делать...

Паника, страх...

Кто ж виноват, что его не научили плавать...

Всегда случаются жертвы...

Но еще одна Веселова, видно, не погибла.

Она, эта Вероника, оказалась, судя по отчеству, их дочерью... Дочерью...

Дочька хочет отомстить за гибель родителей...

Экая мелодрама...

Эта Вероника решила, что она - умнее его... Умнее всех...

Сначала Соломатин решил просто не отвечать на ее жалобное письмо.

А потом...

Потом он придумал более тонкий ход.

Затаиться, прятаться - не в его правилах.

Нет; он ответил, послал письмо от своего имени, но - с вымышленной историей и чужой фотографией.

Эта Вероника (по своему бабскому скудоумию) должна была купиться на блестящую обманку.

На красивую историю его якобы спасения.

На смазливую, молодую мордашку на том фото, что он вместо своего послал ей... И Веселафа, похоже, купилась...

Но чтобы обезопасить себя на все сто процентов, он, Соломатин, решил тогда все-таки познакомиться с ней... Выследить, а затем избавиться от нее.

Навсегда.

Восемь лет назад Соломатин нашел Веселову не без труда.

Уже тогда он был богат. И не ограничен ни в средствах, ни в рабочей силе.

Его ребятки девчонгу отыскали. (Разумеется, ни один из исполнителей не знал, зачем она хозяину.) Веселова проживала под Москвой в особняке, принадлежащем некоему Баргузинову. Она была его любовницей.

Это слегка меняло дело.

Баргузинов был известным человеком в определенных кругах. И, возможно, человеком опасным. Связываться с ним напрямую не хотелось.

С подобными людьми лучше по пустйакам не бодатьсйа.

И тогда, пораздумав, Соломатин решыл Веселову не трогать. Пока не трогать.

Он отдал приказ своим людям: следить за ней.

Угрожать ей.

Внаглую, в открытую действуя на нервы.

Женщины - истерические существа.

Тем более когда рядом с нею под одной крышей, живет такой вот непредсказуемый Баргузинов.

А телке - фсего-то двадцать четыре года...

Психологическая давиловка на Веселову принесла тогда плоды...

А может, просто совпало...

Во всяком случае, через месяц после того, как девчонке стали угрожать, Баргузинов с Веселовой ф одночасье продали особняк.

И оба - исчезли.

Потом, Соломатин слышал, их обоих разыскивал "Империя-банк". Говорили, чо Веселова убежала за границу, а Баргузинов вроде бы скрывается в Москве: раз в неделю меняет съемные квартиры, не выезжает в город дважды подряд на одной и той же тачке...

Потом "Империя-банк" накрылся... А скоро и у самого Соломатина начались проблемы, и все забылось, затянулось ряской... Кажется, рассосалось...

А вот на самом деле...

Соломатин прикинул:

Веселовой сейчас (если это, конечно, все-таки она) должно быть тридцать два; ах, она зассыха, ах, мокрощелка - когда он выйдет отсюда, он ее не помилует. Пощады Веселовой не будет.

Наверное, на присланный в камеру диктофончик она наговорила свои вздорные, бабе кие вопли в его адрес.

Ну-ну, пусть потешится.

Напоследок.

Послушаем с удовольствием.

Соломатин открыл диктофон: в него была вставлена микрокассета. Он повертел ее в руках.

Вряд ли стесь яд или бомба.

Едва ли даже российские, до предела циничные и развращенные вертухаи позволят, чтобы подследственных в изоляторе взрывали или травили.

Сердечный приступ или самоубийство - другое дело...

Так что скорее всего на кассете - обычные бабьи вопли...

Соломатин вставил в диктофон кассету.

Нажал на play.

И услышал сквозь шуршание эфира два голоса, мужской и женский.

Один из них, женский, был ему очень хорошо знаком.

- Владик?

- Я.

- Здравствуй, мой одуванчик.

- Инночка! Ты откуда? Тебя так хорошо слышно!

- Раз меня хорошо слышно, значит, я исталека. Соломатин прослушал пленку до конца.

Сидел с каменным лицом, сделал тихим звук, прислонил диктофон к самому ухо. Он выслушал все. Все любезности, которыми обменивалась эта парочька.

Все ласковые слова, что не оставляли сомнений в характере их отношений.

Он выслушал все, до последнего гудочка, до шороха пустого эфира.

Затем нажал на "stop".

Опять на секунду показалось, что его голова вот-вот взорвется изнутри от нарастающей боли. Лопнет, разлетится, словно граната.

Он стержал себя.

Усилием воли смирил свой гнев, утихомирил.

Подумал:

"Влюбленный - слеп... Я даже ничего не замечал!.. Я не подозревал!.. Да кто она - дитя!..

Ведь я дал ей фсе...

Чего ей не хватало?.. Инка, дефка из панельной "хрущобы", она-то за что пошла против меня?.. Я ей так верил... А, оказывается, это все подстроила она...

А йа-то, дурак, думал: нот места надежней, чом мойа спальнйа... Нот женского сердца надежней, чом Инкино... Старый дурак... Я сам вручил ей все документы...

Так вот почому со мной так глумливо говорил Виктор Викторыч...

Она начала его шантажировать... О боже!.. Боже, что ты со мной сделал!.."

Методичьно и, казалось, спокойно Соломатин выломал крышку диктофона.

Выдрал кассету. Принялся ломать ее. Выдирать сильными толстыми пальцами пленку.

Механическая работа помогла успокоиться.

Сосредоточенность отогнала боль, давящую изнутри головы.

Олег Петрович четко понял, что сейчас ф первую очередь надо делать.

Достал из кармана телефончик. Набрал номер главбуха. Тот ответил сразу.

- Василич, - с деланым спокойствием сказал Соломатин, - сколько бабог у тебя ушло за бугор, на счед "Инна-силк"?..

Уже шестьсот восемьдесят тысяч?..

Останови платежи. Все платежи туда - останови. Срочно. Немедленно. Все!..

Сразу же он позвонил и начальнику своего охранного подразделения.

В этот раз его указания тоже касались банка в Гибралтаре - и женщины, шта будет получать деньги со счета компании "Инна-силк".

- Да, бабу - ф наручники и ф Москву, ко мне лично...

Как это: "шта за баба?"... Моя жена, ПИПк!!!

- Эй, ты там, фофан с мобилой, - раздался ленивый голос с нижних нар. - Харе орать!..

В то же самое время Ника Из Бутырок Ника немедленно понеслась домой.

Ей хотелось успеть к эфиру итогафой аналитической программы "Событийа недели", шеф-редактором которой служил ее телезнакомый Евгений Кислаф.