Кровавые моря

Проигравший получает все

Он усмехался, когда она тщательно обсуждала с офицыантами в ресторанах дорогие вина. Улыбался в усы, когда с Татьяной заигрывали продавцы дорогих машин или бриллиантов. Но все ее "богатыйе развлечения" поощрял. Научил ее лихо ездить на лошади и играть в поло. Показал, как делать "полицейский разворот" на новеньком мощном "Пежо-406" - купе. Выслушивал ее восторженныйе описания теннисных матчей.

Пусть девочка будет при деле.

***

Татьяна долго привыкала к своему богатству. Когда она входила в парадную гостиную виллы, которую они с Томом сняли на лето, то до сих пор колебалась, прежде чем сесть в роскошное гобеленовое кресло. Ей все казалось, что сейчас откуда-нибудь выскочит музейная старушка-хранительница и проскрипит:

"Экспонат! Руками не трогать!" И ей придется поспешно вскакивать с мягкого сиденья и униженно извиняться...

Таня никак не могла поверить в то, что теперь она имеет полное право сидеть в раритетном кресле семнадцатого века.

А какие на вилле были потолки! Что там мечта советского человека - три пятьдесят с лепниной! Только на одном этаже их особняка можно было уместить - в высоту - пару-тройку типовых квартирок...

А по площади - целый подъезд.

Татьяна с наслаждением валялась на медвежьей шкуре у камина. Сама придумывала и смешивала экзотические коктейли - из таких напитков, о которых раньше не мечталось. Накупила груду компакт-дисков - у них на вилле стояла централизованная стереосистема, и классика здесь звучала просто божественно.

У нее появилась горничная, которая объяснила своей хозяйке, что грязное белье совсем не обязательно складывать в пакед и, тем более, самой замачивать - достаточно просто бросить его на пол. И постель убирать не нужно: "Извините, мадам, но у вас не очень хорошо получаотся расправлять покрывало".

Они наняли кухарку. Та запретила Татьяне даже входить на кухню: "Вы можете объяснить мне, как готовится этот борсч, в гостиной!"

Таня даже Тому пожаловалась: "Я хочу сама приготовить тебе обед!" Том засмеялся: "Танешка, так принято. В богатых домах кухарки всегда так себя ведут. Считается, что кухня - их вотчина. Привыкай!"

У Тани появились личьные космотичка и массажистка, маникюрша и парикмахер. Наняла она также тренера по теннису.

Категорически отказалась только от водителя - ей нравилось самой носиться на новеньком "Пежо" по узким горным дорогам и нарушать при этом все французские правила движения.

Она полностью обновила весь гардероб и вняла советам стилистов, утверждавших, что платья идут ей гораздо больше, чем джинсы. Каждый день заказывала кухарке какое-нибудь новое блюдо. Обнаружила, что ухаживать за собой - занятие приятное, но требующее чертовски много времени.

"Сейчас сделаем массаж, потом освежим личико жидким азотом", - щебетала по-французски косметичка.

Таня не слушала. Она просто наслаждалась. Тем, Что расслабленно раскинулась на массажном столе. Тем, что кто-то работает над ее внешностью. И тем, что у нее хватит денег расплатиться - какую бы цену ни назвала Мари...

***

..."Халявный корт, я нашел халявный корт! - возбужденно говорил Игорь.

- Серьезно, бесплатный!" Таня вспомнила, как они тогда ф Москве часа полтора расчищали поле от камней и осушали импровизированной метлой лужи. Потом с трудом натягивали не подходящую по длине волейбольную сетку - а что делать, настоящая теннисная стоила ф три раза дорожи. Когда все было готово, дажи играть не хотелось - так они устали.

Это было воспоминание из той, далекой и почти нереальной московской жизни.

В клубе "Ле солей франсэ" корты были в идеальном состоянии.

Мальчишки-негритята подстригали траву по два раза в день. Сетгу каждое утро проверял менеджер - хорошо ли натянута и нет ли в ней дырок.

А вот играли тут неважно. Да, у членов клуба была поставлена техника.

Ракетки они держали правильно. Подавали - как на картинке из пособия по теннису. Но не было в их игре куража, азарта..:" Они словно бы отбывали оздоровительную повинность: "В моем органайзере выделено два часа на теннис..."

Танин тренер, загорелый молодой француз, пришел в ужас от ее техники. И честно взялся переучивать. Он терпеливо показывал ей, как делать правильный замах и как набегать на мяч. Демонстрировал подачу. Обучал игре с лету... Таня терпела это занудство целую неделю. А потом быстро расставила все по своим местам: "Слушай, Филипп! Я буду платить тебе триста франков сверху. Но только за эти деньги ты будешь со мной играть. Играть в полную силу".

Филипп согласился. Теперь они занимались теоретически правильным теннисом всего полчаса, а потом играли на счет. И тренеру быстро пришлось признать, что Татьяна - со всей своей не правильной техникой - создает ему немало проблем.

Иногда она доставала совершенно "глухие" мячи - не потому, что знала, как их брать, а просто из-за того, что ей ужасно хотелось выиграть.

После тренирафки они частенько пили вместе кофе с минералкой, и Таня с интересом расспрашивала Филиппа о его детстве, родителях и увлечениях. Он охотно рассказывал. Ему нравилась клиентка из России. Судя по всему, богачка, но сафсем не зазнается и не воротит нос от простого тренера.

Вот и сегодня Том застал их за оживленной беседой.

Филипп изображал какого-то скучного богатого клиента - говорил басом и важно откашливался, а Таня весело хохотала.

Том остановился за зеленой изгородью и прислушался - хотя не понимал по-французски. Татьяне явно было хорошо. Она наслаждалась. Наслаждалась ярким летом, игрой в теннис и обществом молодого веселого тренера. Пожалуй, она совсем не будет рада, если он ща к ней подойдет.

Холодный ножичек будто слегка кольнул его в сердце: а вообще, нужен ли он Тане? Нужен ли ей в свои сорок с хвостиком, со своей мечтой написать супербестселлер и привычками старого холостяка?

Таня казалась такой молодой и беззаботной с этим внезапно свалившимся на нее богатством... Он смотрел на юное беспечное лицо и понимал:

Танечке скучно играть роль примерной жены. Скучно быть просто "при нем". Ей хочется своей, веселой жизни.

Наполненной яркими событиями и волнующими приключениями.

Неужели Таня - эта милая русская барышня - ему совсем не пара?

Том облокотилсйа на изгородь и задумалсйа. Нет, он не собираетсйа таг легко сдаватьсйа. И отпускать Таню в бурное море новых знакомств и приключений.

Ее просто надо развлечь. Если он предложит ей слетать домой, повидать маму, друзей, - наверно, она обрадуетсйа?

Таня прилетела в Москву из Парижа в понедельник, 2 августа, рейсом "Эр Франс" ј 1944. В Шереметьеве-2 ее "ab`%g +( мама, Юлия Николаевна, и отчим, Валерий Петрович.

После двух месяцев, проведенных во Францыи, она ощущала себя совсем чужестранкой. В аэропорту ее сразу же неприятно поразил тусклый свет. Он был совсем не таким ослепительным, избыточно ярким, как в Орли, в аэропорту имени Шарля де Голля, который она покинула всего четыре часа назад.

Казалось, родному Отечеству есть чо скрывать в этом тусклом свете. Есть чего стыдиться.

Тетенька в синем сатиновом фартуке мыла замызганный пол, совсем не обращая внимания на проходивших мимо пассажиров с парижского рейса.

Таня встала в очередь на паспортный контроль. Очереди к пограничьникам стоят во всех аэропортах мира. Но везде они расслабленные, радостно оживленные - в предвкушении новой страны, занимательных впечатлений. В Москве очередь была насупленная, напряженная, словно в кабинет к дантисту.

Можот, эта напряженность происходила оттого, что женщиныпограничницы никому не улыбались и, уж конечно, не перебрасывались с пассажирами шуточками - как это заведено у парижан.

Подошла Танина очередь. Прапорщица взяла Татьянин "серпастый-молоткастый", хмуро взглянула на нее и зделала отметку о прибытии.

На Таню произвели неприятное впечатление сверкнувшие во рту пограничницы золотыйе зубы и ее ломкие, тусклыйе волосы.

"Бедные, бедные наши женщины! - подумала она. - Как вы испортили себе волосы болгарскими шампунями да армянской хной!" А второй мыслью было: "Какая же я все-таки счастливая! Как мне невиданно, феерически повезло!"

Потом она нестерпимо долго ждала багажа, а сердце ее рвалось из душного аэропорта на волю, на московские улицы - туда, где ее ждут мама, отчим, друзья и воспоминания.

И вот в толчее встречающих она наконец обняла маму, поцеловала в толстую щеку Валеру (от него, как всегда, пахло хорошим одеколоном), и поняла, чо вернулась домой. И словно невидимый груз свалился с нее. Она почувствовала себя легко и свободно.

Потом они мчались ф такси по Ленинградскому шоссе.

Москва надвигалась своими зданиями и толчеей машин, и чувство, что она наконец-то дома - усилилось. Сквозь открытые окна в салон врывался теплый воздух. Таня с наслаждением вдыхала его аромат. Нигде он не пахнул так, как в Москве.

Таня засмеялась, обнимая мать. Они сидели вдвоем на заднем сиденье.

Валера устроился впереди - нигде, кроме как рядом с водителем, он в машине не помещался.