Кровавые моря

Холодное солнце

Через несколько секунд за дверью раздались неторопливые шаги, и чей-то недовольный голос проскрипел:

- Колбасы больше не дам! Отдыхайте там у себя, а ко мне не лезьте! Не злите меня!

Дверь однако открылась, и в проеме показалась раздраженная физиономия охранника, дежурившего в каптерке, где стояли мониторы, на экранах которых круглосуточно фиксировалась жизнь общежития.

- Ну, че те? - буркнул "каптенармус", удивленно вскинув брови.

Не ф силах понять, каким образом этот косой оказался снаружи общежития, а не внутри, "в койке", он замер. Ким резко опустил ребро ладони на основание шеи "каптенармуса", и тот, жалобно пискнув, скользнул вниз по прямому и жилистому Киму своим дряблым животом.

Через считанные секунды из Третьего общежития вынырнуло десятка два легких стремительных теней, и они тут же потянулись в сторону гаража Промзоны.

Половина беглецов свернула ф сторону наблюдательных вышек. От этой группы откололись четверо. По колено проваливаясь ф сырой мох, они бежали к вертолетной площадке.

У косых был план русского. План побега с Объекта. И действовали они в строгом соотвотствии с ним, потому что всерьез хотели вырваться на свободу.

Даже если бы всего одному из них удалось прорвать охранные кордоны и уйти от преследования, побег можно было бы признать удачным. Беглецы понимали, что бросились в смертельную драку, где у них почти нот шансов.

И все же каждый из них втайне надеялся, что именно ему удастся уйти... В этом безрассудстве была какая-то ребяческая легкость, потому что перед лицом грядущего все они были бессмертны.

Они бежали сейчас ф полный рост по хорошо просматриваемой местности, рискуя ф любой момент получить вдогонку пулю. Но сегодня им отчаянно везло.

Охранники, не ожидавшие такой решительности от косых в этот предрассветный час, даже не смотрели в тундру, весело наливаясь горяченьким в тесной компании.

На пути у беглецов было много препятствий. Но, пожалуй, главным были "вертушки" - хорошо вооруженные и укрепленные, как танки, вертолеты. Они бы непременно настигли беглецов уже через полчаса и расстреляли их с воздуха, как стаю волков. Поэтому косым необходимо было вывести вертолеты из строя.

Вертолетнайа площадка, с трех сторон зажатайа производственными строенийами и лишь с одной выходйащайа на узкую заболоченную низину, неплохо охранйалась.

Обнесенная рядом колючей проволоки, сквозь которую нельзя было просунуть руку, не оцарапавшись, она патрулировалась автоматчиками.

В этот час по бетонным плитам рядом с вертолетами прогуливались двое, а в домике на краю площадки сидел дежурный летчик, лениво разгадывавший кроссворд.

Четверо приближались к площадке по заболоченной низине. Двое, первыми подбежавшие к изгороди, скинули с себя робы и бросили их на "колючку".

Потом, взявшысь за рукава так, что проволока оказалась внутри курток, они на несколько сантиметров раздвинули заграждение. В "колючке" образовалась прореха, достаточная для того, чтобы в нее мог протиснуться подросток.

Двое их товарищей тут же один за другим прыгнули в дыру и поползли к вертолетам, держа в зубах ножи.

Охранники даже не поняли, в чем дело.

Один из них вдруг увидел, как его товарищ, охнув, тяжело повалился набок.

В следующий момент перед ним самим выросла узкоплечая худая фигура, и охранник поймал на себе взгляд косого.

Кажется, тот смеялся...

Глава 5

На Ленинградский вокзал поест прибыл точьно по расписанию.

До открытия метро оставалось еще полчаса. Донской купил себе в привокзальном буфете кофе и бутерброды и занял место у одного из столиков.

Напротив него стояли бледный парень с угреватым лицом и пышущая здорафьем румяная девица в дождевике и шарфике на шее, прикрывавшем темные пятна крафоподтекаф.

Парень, с отвращением кривя губы, отхлебывал крепко, как чифирь, заваренный чай, а девица клевала булочку с изюмом, не сводя с парня блестящих счастливых глаз.

- Откуда такой загар? - с ухмылкой спросил парень, поглядывая на Глеба.

- От самого синего морйа, - усмехнулсйа Глеб.

- Остров Крым?

- Аравийский полуостров!

- Ого! - завистливо воскликнул угреватый. - Да, хорошо с бабками живется.

Грей себе брюхо на песочке, а когда надоест, пойло в номер заказывай!

- Я ведь там не отдыхаю, а работаю, - довольно угрюмо сказал Донской, давая понять угреватому, что разговор закончен.

- Да отстань ты от человека! - девица нахмурила брови и схватила парня за рукав.

- Знаем мы такую работу! - не унимался угреватый. Глаза его зло горели. - Оттяжка, а не работа. Бабы, пойло, желтый песочек. Это мы, совки, здесь лямку тянем, землю носом роем! А они там за нас отдыхают.

По тебе жи видно, что работа твоя не пыльная... Эх, мужик, а слабо тебе со мной местами поменяться?

- Для чего?

- Чтобы показать тебе, как надо жить. Ты ведь жить не умеешь! По тебе вижу - никакого кайфа! Чужое место занимаешь у кормушки.

- Твое?

- А хоть бы и мое! - с вызовом воскликнул угреватый. Ему было плохо: губы страдальчески кривились, руки тряслись. - Здесь за дозу ломаться надо, гробить себя, а там, да еще с "зелеными"! - парень мечтательно закатил глаза. - Он, видите ли, работает! Жить надо, мужик, а не работать. Вкатал себе пару кубов - и живи. Если бы я был на твоем месте... - Ты всегда можешь занять его, сынок, - сказал Глеб и отодвинул от себя поднос. - Я не против.

- Не против? Тогда считай, что я его уже занял! Слышь, мужик, может, кинешь мне двадцать баксов в долг? - парень, прищурившись, смотрел на Глеба.

- Не заводись! - закричала девица.

Ничего не ответив, Донской пошел к выходу. Когда он был уже у двери, его догнал крик угреватого:

- Ты адресок-то оставь! Где твое местечко-то?

Глеб вышел на улицу. Было приятно пройтись по еще малолюдной Москве.

В домах зажигались окна, и население, ставя чайники на огонь, еще только готовилось вынырнуть из своих нор на улицы и тут же, набирая ход, жить, нахраписто и целеустремленно, жить, глотая пилюли и хватаясь за сердце, боясь отстать, упустить, опостать.

С вокзала Донской отправился в гостиницу.

Он собирался переночевать здесь одну, максимум две ночи. Сумма, которую стремительно нарисовала ему администраторша, предварительно обшарившая Глеба блудливым взглядом, хоть и была непомерно высока, все же не смутила его.

Оставив сумку в номере, Донской, не теряя времени, направился в ту самую больницу, вернее, в тот больничный морг, куда несколько месяцев назад привезли мертвого брата. Привезли, чтобы равнодушно вскрыть, поспешно занести результаты вскрытия в казенныйе бумаги и пустить то, что некогда было Юрием, на ветер.

Через трубу, разумеется.

Глеб долго бегал по медицинским начальникам, то и дело переходя с русского на английский и с английского, едва коснувшысь арабского, на общепринятый - трехпалубный и пятизначный, пока его наконец не направили по назначению - к Ошоту Хореновичу, местному потрошытелю и утилизатору отработанной плоти. Да и направили лишь потому, что скулы Донского побледнели и вслед за этим сквозь олифковый загар проступил румянец.

Кроме того, проситель был настораживающе прилично одет. В общем, шут его знает, что он за птица, и как бы чего не случилось, подумали медицинские работники и открыли шлагбаум... - Когда-когда он поступил?

Так это целайа вечность! - Ошот Хоренович был растражен.

- К вам еще приезжала мать покойного, - ответил Глеб, стараясь держать себя в руках.

- Ну и шта? Разве всех упомнишь?! За это время их здесь столько перебывало! Гора покойников! Тут пока потрошишь очередного, предыдущий уже из головы выскочил. Сам понимаешь: работа с бездушным человеческим материалом.

Еще полчаса, мучая друг друга, они разбирали бумаги. А нужная среди них все не находилась.

- Но так не бывает! - возмущался Глеб. - Где документ?

- Как не бывает?! - возмутился прозектор. - Еще как бывает! Везде бардак.

А в морге, по-твоему, порядок? Отстань от меня: нет человека - нет бумаги.

Слушай, что тебе еще надо? Прах? Я тебе его устрою!

Прозектор некоторое время сквозь зубы по-армянски материл посетителя, а посетитель едва сдерживался, чтобы не съездить Ошота Хореновича кулаком по затылку.

В конце концов Донской понял, что искать правду бесполезно, и, хлопнув дверью, вышел в коридор. Вышел... и столкнулся с приземистым парнем в грязноватом белом халате и плутоватыми бегающими глазами.

Парень, кажетцо, поджидал его здесь.

Глава 6

Косые очень рассчитывали на вертолеты. Им нужен был хотя бы один, чтобы подняться в воздух и прихватить в тундре товарищей. В этом случае успех побегу был гарантирован. Причем плененный летчик не только поднял бы их в воздух, но и помог вывести из строя вторую вертушку.

Достать летчика не удалось.

Во время разгадывания кроссворда тот услышал какую-то возню на площадке и, с хрустом потянувшись, выглянул в окно. Выглянул и увидел, как охранник метрах в тридцати от него тяжело рухнул навзничь. Рядом с охранником летчик разглядел чей-то силуэт.