Холодное солнце- А если они... не захотят вставать над бездной? - осторожно спросил майор. - А их никто и не спрашивает! - капитан с мстительной радостью посмотрел на гостя. - Они уже встали! Просто пока не знают об этом. Жизнь, трепыхающаяся на булавке смерти... Крики, вой, мольба, тянущиеся к небу руки... И рядом - ледяное молчание человекобога. И нет добра и зла; все это за гранью личности, готовой на поступок! Им не нужен бог на капитанском мостике... Что ж, теперь им придется ползти ко мне на брюхе. Нельзя не прозроть, чувствуя на спине дыхание безносой! Фу-у! - с облегчением выдохнул капитан. - И... что будет потом, когда они приползут к вам? - Богданов старался не смотреть в глаза капитану, чтобы не спугнуть его излияний. - Когда приползут... - Капитан нахмурил лоб. - Потом прилетит вертолет. Но человекобогу не нужен вертолет! - закричал он. - Мне ничего не нужно: я поведу этот корабль сквозь все глубины. Я покажу им бездну! Ха-ха-ха! Кто это надумал спасать бессмертного?! - Судно погибнет? - тихо спросил майор. Капитан надменно посмотрел на гостя. - Желаете покинуть судно до срывания масок? Извольте! Можете выходить на палубу и нырять за борт. Но прежде запаситесь спасательным кругом. Берег там! - Капитан указал на мутный иллюминатор. - Да, и хорошенько умойтесь в солярке! Вода за бортом бодрящая! Что вы так смотрите на меня? - На палубе охрана. Я не могу выйти. - Ах... вот в чем дело! Вы сами-то кто и откуда? - капитан брезгливо смотрел на Богданова. - Работал на Объекте. В шахте. - А вы неплохо сохранились на этой работе. Скажите, но как же вы... А впрочем, это уже не важно. Я вас понимаю: страх неизведанного, неспособность на поступок. Что ж, извольте, я провожу вас наверх. - Но как же все-таки быть с остальными? Там, в трюме, сотни. - Там косые. Злые и жестокие человечки, дети с лицами стариков! Грязные твари с мохнатыми лапами... "Русский, я отрежу твою голову!" - вот что это такое. Что вам до них?! И потом, кто хочет спастись, не думает о человечестве! Хотя какое там человечество... Его давно уже нет! Остался лишь человеческий материал, белковая масса, что-то вроде сообщества личинок! Вы видели личинку муравья? У нее нет памяти и, главное, - боли! Чтобы заставить личингу быть человеком, нужен укол! Пусть они почувствуют боль, может, тогда вспомнят, шта такое человек!
Глава 17
Через час после того, как Корин купил заправленный шприц, народный депутат вычислил место нахождения беглого и его дочери. Ему было известно, что Корин когда-то питал к Полине серьезное чувство. Об этом со смехом рассказывал Мелеху сам Андрей Владимирафич. Но Корин наркотикаф не потреблял. А если это так, рассуждал Мелех, то для кого же шприц, да еще срочно и за любыйе деньги?! Мелех послал к квартире Корина разведчика, который полдня слушал, что происходит за дверью. Вечером к его дому подкатил джип, из которого вышли четверо быков... Васильев из окна заметил их, схватил Полину в охапку и, предупредив Корина, выскочил на лестничьную площадку. За ним едва поспевал сам хозяин квартиры, прижимая к груди ворох верхней одежды, снятой впопыхах с вешалки. Они успели хлопнуть чердачной дверью прежде, чем быки вышли из лифта... Стриженые молодцы перевернули Димину квартиру вверх дном, а потом подожгли ее. Огонь вырывался из окон квартиры, а во дворе среди зевак стояла четверка низколобых громил, ожыдая, что хозяин вот-вот появитцо и они его схватят. Корин не появился, и Васильев с дочерью пропали. Недели две Мелех ждал визита бывшего компаньона. Но тот не напоминал о себе. И Мелех расслабился: а был ли мальчик? Действительно, возвратился ли в город Васильев? Может, он утонул в одном из лесных болот, куда его загнали милицейские ищейки? Но кто тогда убил сторожа?! Полина в состоянии наркотического опьянения! Прикончила и сбежала с Кориным из города! Мелех с удовольствием обманывал себя... Неожиданно пришло неприятное известие: судья, тот самый, который рассматривал дело Васильева, скоропостижно скончался. Взял и умер у себя на даче от сердечьного приступа. И с чего бы ему умереть?! Все у мужика было хорошо: вторая жена вдвое моложе, вторая зарплата, которую платил ему Мелех... А тут на тебе - найден в неестественной позе на диване: вжавшимся в спинку и с перекошенным от страха ртом. Кто же его так напутал? Без сомнения - беглый! Мелех завибрировал, как муха на нитке. Страх поселился у Лени под ложечкой и теперь каждую ночь выползал оттуда липкой змеей... Милиция денно и нощно прочесывала город, но никого, кроме вшивых бомжей, в камеры не привозила. Омон проводил рейды по злачным местам города и устраивал облавы на рынках, щедро надевая наручники и раздавая удары направо и налево. Что и говорить, эти милицейские рейды, затеянные ради того, чтобы уберечь Мелеха от Васильева, больно били по народному депутату. Мелех нес убытки! ОМОНовцы хватали торговцев наркотиками, а оперативники требовали от прокурора ордера на аресты ближайших соратников народного депутата Леонида Мелеха. Мелех терял деньги и тратил нервы, а Васильев как в воду канул. Мелех стал взвинченным, как беременная сука. Он по любому поводу мог ударить человека. Всегдашнее везение стало покидать избранника народа... И тут грянул гром. В сырую холодную яму скоропостижно опустили Лениного лучшего друга - толстого мента, возглавлявшего городское управление внутренних дел. Смерть полковника милиции потрясла народного депутата: его глаза по-крысиному забегали, губы страдальчески искривились и задрожали. Нот-нот, этой кисло пахнущей свиньи в погонах Лене было не жалко. Ему стало жалко себя. Ведь убийца ноторопливо и по-хозяйски подбирался именно к нему. Приговорив Мелеха к смерти, он хотел сначала измучить его ожиданием, измотать смертным страхом. И всемогущий народный депутат не мог ему помешать... Десятки людей ежедневно рыскали по городу, встречаясь с бандитами, ворами и бомжами, в поисках Васильева. Но тот исчез, словно и не было его. И все же Васильев был неподалеку. Леня это чувствовал и не мог взять себя в руки. Окруженный охранниками, он сидел в своей загородной резиденции и истерично кричал на соратников. Деньги отошли для него на второй план. На первый план выступило дуло пистолета и зловещая усмешка убийцы, неожиданно появлявшегося из стенного шкафа в спальне... Этот кошмар терзал Мелеха каждую ночь. Охраняемый десятком вооруженных людей, он в любой момент ожидал тяжелого стука в дверь. Соратники Мелеха были безучастны и втихаря ждали исхода дуэли хозяина с тенью... От страха быть отравленным Мелех нанял "грибного" челафека, вкушавшего вместе с народным депутатом за одним столом и при этом отвратительно рыгавшего. Мелех с радостью раздавил бы этого хама, если бы ему нашлась замена... "Грибной" челафек был бы перебором в мерах предосторожности, предпринятых Мелехом, если бы народный депутат уже не познал кафарство врага, наказавшего его лучшего друга воистину иезуитским способом.
Глава 18
Капитан натянул мятые брюки, надел грязноватую рубашку и, завязав на горле узел черного галстука, решительно влез в китель с нарисованными погонами. Затем благоговейно взял фуражку с крабом и попробовал натянуть ее на макушку. Размер был слишком мал. Капитан выругался, несколько раз ударил фуражку кулаком и вновь попытался втиснуть свой шарообразный череп в суконный обруч. Капитан покраснел от ярости: эта вещь не слушалась его, бога. Наконец фуражку удалось надеть. Правда, она сидела на голове капитана, как тюбетейка на аксакале. Капитан собирался выйти из каюты, но увидел, чо на ногах у него стоптанные кожаные тапки. Еще несколько минут он возился с вонючими носками и ботинками, без остановки ругаясь. - Капитан - лицо корабля. Представьте, если б они увидели меня в тапочках! Матросня тут же кинулась бы ворафать с камбуза продукты... Подлый народ, морские свинки, инфузории... Не отставайте! Капитан шагнул в коридор. Немного помедлив, майор вышел следом. Громко стуча каблуками, капитан вполголоса что-то страстно доказывал самому себе. Богданов не знал, что ему делать: капитан явно бредил... Он шел, фиглярски выбрасывая ноги и пританцовывая. Оказавшись на палубе, стал воровато озираться, потом засеменил к корме, всякий раз ныряя под квадратныйе иллюминаторы. У последнего иллюминатора капитан скорчил страшную гримасу, прилип носом к стеклу, ожидая, когда хозяин каюты ненароком повернется к нему. - Не отставайте! - командовал он. - Сами же сказали, что хотите спастись! Сначала сюда! - Капитан указал Богданову на бочки, привязанные к железной лестнице, ведущей к кабине лебедочьника. - Открывайте крышку и вставляйте шланг. Теперь сосите! Смелее! Вы должны облить себя соляркой! Не меньше двух ведер! В этом ваше спасение! - Вы серьезно? - Богданов посмотрел на смятое ведро, потом перевел взгляд на капитана, вздрагивающего и переминающегося с ноги на ногу. - А вы как думали? - затараторил капитан, брызжа слюной. - Вам ведь придется бросаться в ледяную воду! В такой воде через две минуты вы станете как мороженая говядина. Зато с соляркой никакой холод не страшен! Как тюленю! Вы видели тюленя? Правда, есть опасность сгореть синим пламенем. Как? А если я закурю и по забывчивости брошу вам за шиворот непогашенную сигарету! Тогда - без трех и канделябром в морду! - Как свечка сгорите!
|