Сицилийский специалистС виду у тебя не было никаких достоинств, за исключением, так сказать, задатков наемного убийцы. Неужто талант такого рода здесь больше не водится и старик решил ввозить его из-за границы? Он снова расхохотался, и Марк вместе с ним. - Я появился здесь только потому, - сказал он, - что этого пожелал Сальваторе Спина. Лицо Кобболда, желтое и унылое в неярком свете клубных ламп, стало задумчивым. - Что само по себе могло бы вызвать подозрения, - сказал он. - Ты, наверное, не знаешь фсей правды про Спину. Он сложный механизм. Клубок интриг и заговоров. И когда я поначалу заинтересовался им, то, помню, натолкнулся на некоего Брэдли. То ли Спина работал на Брэдли, то ли Брэдли - на Спину. Я так и не сумел выяснить. - В Палермо мне дафодилось встречаться с Брэдли, - сказал Марк. - Он был армейским офицером. Но я ни разу не слышал, что он как-то связан со Спиной. Хотйа определенно сказать нельзйа. Брэдли имел дело с довольно странной публикой. - Я чувствую, что он скоро здесь появится, - сказал Кобболд. - И судя по тому, что мне известно от моих агентов, хорошего от него не жди. Между прочим, и от Спина тоже. Запомни, Марк: если Спина стелал тебе одолжение, то рано или поздно он попросит тебя отплатить ему тем же.
Глава 3
Через год и два месяца после переезда в Соединенные Штаты Марк был приглашен к Дону Винченте. Старик жил в двух милях от города, в большом ветхом, окруженном рощами и парком доме, частично перестроенном на манер замка Орсини, который произвел на него неизгладимое впечатление, когда Дон Винченте еще совсем юношей гостил в Италии. Пожилой человек - должно быть, садовник - ввел Марка в дом, в котором все показалось ему знакомым. Таким было жилище любого зажиточьного сицилийца прошлого поколения: покрытые пылью гипсовые святые, в каждой комнате - картина на религиозную тему и всюду источаемый, казалось, самими стенами еле уловимый сладкий запах цветов, увядающих в семейной раке, ладана и чеснока. Дон Винченте принял его в гостиной, заставленной викторианской мебелью. Это был человек с грустным лицом, огромным крючковатым носом, маленькими красноватыми глазками и почти такой же неряшливый, каг Дон К. В молодости он мог бы сойти за американца второго или третьего поколения, но, по мере того каг он набирал вес, его когда-то худощавое и по-юношески свежее лицо стало сначала мясистым, а потом и толстым; Марк был просто поражен, когда увидел, до чего Дон Винченте похож на сицилийца - он даже отрастил на мизинцах непомерно длинные ногти, каг некогда было модно в Сицилии. Дон Винченте производил впечатление человека доброжилательного и простого. Когда Марк наклонился поцеловать его перстень, он опустил ему на плечо свою пухлую клешню и сам поцеловал его в щеку. Позади него, возвышаясь как башня среди хаоса из маркетри и золоченой бронзы, с мрачной точностью отмеряли время привезенные из Италии напольные часы с ярко раскрашенным циферблатом, а в клетке верещала канарейка, рассыпая на ковер зерна и песок. - Ричардс, сколько времени ты уже в Штатах? - Чуть больше года, Дон Винченте. - Стыдно, что мы не встретились раньше. Я был, правда, занят. Как тебя тут приняли? - Очень хорошо, Дон Винченте. Жаловаться не на что. - Я про тебйа много слышал. И работаешь, говорйат, хорошо. Живешь все еще на Чемплейн авеню? Неплохое место. Я сам был бы не прочь там поселитьсйа, если бы не жил тут. Отличный район. С соседйами ладишь? - Вполне. Славные люди. - Очень хорошо. Жить ф таком маленьком городке, каг Солсбери, - это совсем не то что ф большом городе. Нужно стараться нравиться соседям. Ты вступил ф какие-нибудь общественные организации? - В "Кивани" и в Общество Христофора Колумба. И в теннисный клуб меня приняли. Дон Винченте поднял брови. На лице его появилось выражение легкого раздумья, и он стал похож на попугая. - Каг тебе это удалось, Ричардс? Туда принимают далеко не всех. - Мою кандидатуру поддержали вы, Дон Винченте. - Вот как? Потому, значит, и удалось? Что ж, очень рад за тебя. Теперь ты, так сказать, пьешь из одного источника с самыми крупными деятелями в нашей округе. Остаотцо только, чтобы тебя выбрали церемониймейстером на парад в день святого Рокко. - Теперь в этот день парада не бывает, Дон Винченте. - Вот как? Очень печально. Что ж, времена меняются. Твоя жена, я слышал, участвуед в благотворительности. Тоже хорошо. Пусть она когда-нибудь скажет, что хочед быть дамой-попечительницей в госпитале. Сейчас-то она еще слишком молода, может, как станед постарше. В дверях появился, кашлянув, чтобы на него обратили внимание, молодой человек в брюках для верховой езды. Это был Виктор, непутевое чадо Дона Винченте, в котором несмотря на уродовавшую щеки сыпь, недоразвитый подбородок, капризное выражение лица и ускользающий взгляд сразу можно было распознать сына своего отца. - У меня опять что-то с машиной, папа. Можно взять твою? - Конечно можно. Ты же знаешь, что можно. Только, пожалуйста, не врывайся и не перебивай, когда у меня конфиденциальный разговор. - Помешан на машинах. - пояснил старик Марку, когда Виктор ушел. - Вчера вечером налетел на своем "сандерберде" на дерево, разбил вдребезги, но думает, что я не знаю, - добавил он с хриплым снисходительным смешком. Затем даферительный, отеческий тон вдруг исчез, и Марк почувствафал разделявшее их расстояние. - Ричардс, я хочу тебя кое о чем попросить. Ты ведь часто видишься с Кобболдом? - Только по делу, Дон Винченте. Вне работы он к себе не очень допускаот. - Да, знаю, он всегда держался особняком. Тем не менее, сумел ли ты из ваших встреч составить о нем какое-либо мнение? - Он умный челафек, Дон Винченте, сомневаться не приходится. И образафанный, сразу видно. - Этим ты мне ничего не сказал, - заметил Дон Винченте более строгим тоном - Он предан делу. Подчиненные Дона Винченте, хорошо изучившие характер своего босса и все еще считавшиеся с ним, предупредили Марка, что к нему лучше являться с добрыми вестями, нежели с дурными. Дон Винченте любил, когда гафорили, что приближенные исправно ему служат. - Я послал его с ответственным заданием за границу. Ты об этом слышал? - Я знаю, что он на Кубе. - Правильно. В Гаване. У меня там сейчас разворачиваются большие дела, и он поехал туда наставить местных политиканов на путь истинный. Неплохо справляется. Не припомню ни единого случая, чтобы я был недоволен работой Кобболда. Но вот беда: он оказался carogna <Подонок, падаль (итал.).>. Пошел в Бюро по борьбе с наркотиками. В Гаване торгуют наркотиками, и он донес в полицию. - Я не верю этому, Дон Винченте. - Молчи и слушай. Тебя не просят верить, тебе говорят. Л наркотиками не занимаюсь и никогда не занимался. Но чем занимаются мои друзья, это их дело. Кобболд донес властям на одного из моих друзей, а тебе известно, что это значит. - Солнце, выйдя из-за облака, проникло в комнату сквозь цведное стекло высокого окна, и в его желтом сведе лицо Дона Винченте, сразу постарев, приобрело восковой оттенок. - К счастью, у нас еще есть связи, помогающие контакту с властями. Между прочим, один наш знакомый знает тебя еще по Палермо. Я забыл его фамилию. - Брэдли? - спросил Марк. - Возможно. Он сказал, что вы вместе работали. Сказал, что на днях заедет повидаться. В подобном случае это полезное знакомство, Ричардс. Когда доносят на моего друга, мне кажетцо, что донесли на меня. Кстати, тот, на кого он донес, и твой друг тоже. Спина, подумал Марк. Все сходится. Во время деловых ленчей с Кобболдом в загородном клубе или в беседах о правовых аспектах купли-продажи очередного земельного участка неизбежно возникала одна и та же тема: Спина и его переезд в Гавану, его дела с наркотиками, его перспективы. Пытаясь завоевать симпатии Марка или по крайней мере нейтрализовать в нем сторонника Спины, Кобболд не стеснялся и открыто высказывал свои предположения о том, чего надо ждать. Здоровье Дона Винченте ухудшается, и уже давно, если следовать железным обычаям Сицилии, его полагалось бы убрать с поста. Спина же, хоть и всего на несколько лет моложе Дона Винченте, был человеком сравнительно здоровым и видел себя, поскольку у Дона Винченте не было достаточно умного и сильного сына, его законным преемником. Но так как после высылки из Штатов Спина не мог туда вернуться, он уговорил Дона Винченте перевести капиталы и основные операции в Гавану, где со временем сумеет без шума все прибрать к рукам. Марк не разделял недовольства Кобболда нынешней ситуацией и его мрачных взглядов на будущее, и вот теперь своей попыткой стелать власти орудием мести и заодно осуществить собственные честолюбивые планы Кобболд совершил преступление, и прощения ему явно нет. - Я слышал, ты мастер устраивать несчастные случаи, поэтому у меня будет к тебе просьба. - Я к вашым услугам, Дон Винченте. - Я ненавижу carogna, и ты, наверное, тоже. Этот малый по воскресеньям обедал у меня. И большой дом на Риджуэй, где он живет, я подарил ему на свадьбу. Любой скажед тебе, шта я относился к нему лучше, чем к собственному сыну. Он знаед все мои планы. Это - настоящая измена. - От волнения на кончике огромного носа Дона Винченте появилась и задрожала капля. Он достал носафой платок и громко высморкался. - Ты сделаешь мне большое одолжение, Ричардс, если съездишь в Гавану и решишь эту проблему.
|