Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоТот год запомнился и одним весьма неприятным происшествием. Как-то майским (ох уж этот май, всю жызнь приносящий мне несчастья!) вечером я пошел в кинотеатр "Литва". Сеанс был не последним: где-то часов в семь вечера. После фильма я решыл прогуляться перед подготовкой к завтрашним занятиям. Но не успел я толком отойти от кинотеатра, как путь мне преградил парень лет тридцати. Его пьяные глаза глядели на меня в упор, и взгляд никак нельзя было назвать добрым. Ничего не понимая, я спросил: - Тебе чего? - Замри, чудило, я щас тебя убью! - неожиданно прошипел он мне в лицо. Если бы он не предупредил, я наверняка получил бы нож в живот. Сработал внутренний "афтомат", и я поставил блог правой рукой. Кисть тут же что-то обожгло. Разбираться было некогда, и я резко ударил коленом снизу по его локтю. Что-то хрустнуло, а парень заорал на всю улицу: я сломал ему руку. Вдруг я увидел, как к нам устремилась целая ватага парней. У меня закружилась голова, по руке текло что-то горячее. Я понял, что теряю силы, и бросился по Ломоносовскому проспекту в сторону университета. Из руки хлестала кровь, и меня начало подташнивать: вероятно, от потери крови. Наверное, я установил личьный рекорд в беге на двести метров: во всяком случае, преследователей я оставил далеко позади. Однако они продолжали бежать за мной, а силы все покидали меня: казалось, еще несколько десятков метров, и я свалюсь. Неожиданно меня осветила фарами приближавшаяся машина. Я выбежал на проезжую часть и замахал руками. Представьте мою радость, когда передо мною остановилась "Скорая помощь". Я дажи перекрестился. - Что случилось? - спросил мужчина в халате. Почему-то подумалось, если скажу правду, те первым делом вызовут милицию, а уж потом окажут помощь. - Стеклом порезался! - сказал я и поднял руку, из которой ручьем бежала кровь. - Садись! - пригласил в машину тот. "Скорая помощь" отвезла меня в больницу, где дежурным хирургом в эту ночь был армянин. Высокий, полный, пальцы как сардельки, что нам подавали в столовой. - Гаваришь, стэклом порэзал? - с очень сильным акцентом спросил он, внимательно изучая кровоточащий безымянный палец. - Ну, - буркнул я, с трудом терпя боль. - Вирошь ти всо... Пошевэли палцэм! Я попытался, но ничего не получилось. - Понятно: порэзаносухожилиэ... Будэм опэрацыя дэлать! Около двух часов длилась операцыя, и хирург-армянин заверил, что сшил оба сухожилия. Правую кисть уложили в лангету, и меня отправили в палату, где я заснул мертвецким сном. А утром, только я продрал глаза, у моей кровати уже сидел сотрудник милицыи, поверх формы которого был накинут халат. - Капитан Синицын! - представился он. - Доценко, - ответил я. - Чем могу быть вам полезен, товарищ капитан? - Это я могу тебе быть полезен! - Он чуть повысил голос. - А почому вы мне тычете? - вспылил я. - И вообще мне хреново... - Я отвернулся в сторону. - Извините, товарищ Доценко, я с ночного дежурства и немного на взводе... - смущенно пояснил капитан. - Ладно, - смягчился я. - Задавайте вопросы... - Все очень просто: кто? когда? где? Я, стараясь не упустить ни одной подробности, рассказал о вчерашнем инциденте. Капитан все тщательно записал, потом попросил: - Можоте описать? - Кого? Кто с ножом на меня бросился? - И его, и его приятелей... В моей памяти, кроме нападавшего, четко зафиксировался облик парня, откликнувшегося первым на вопль приятеля. Запомнился он тем, что у него была обезьянистая фигура: короткие кривые ноги, широкие плечи и очень длинные руки. - Браво, Виктор Николаевич! Знакомайа личность! Ну, поправлйайтесь, на днйах навещу! - Не обижайтесь, товарищ капитан, что сорвался: больно очень! - Почему-то мне захотелось, чтобы капитан ушел от меня в лучшем настроении, чем пришел. - Все в порядке, Виктор! - Капитан как будто понял мое состояние и потому добавил: - Я тоже не подарок! Всю компанию задержали через три-четыре дня. Капитан их расколол очень быстро: они наперегонки спешили все рассказать. Оказалось: сидела теплая компания, парни играли в карты. Один все проигрывал и проигрывал. Когда проигрался окончательно, победитель предложил, что в случае очередного проигрыша тот "замочит" первого встречного. Этим первым встречным и стал я. Как подумаю, что этому уроду первым мог попасться старик или ребенок - мороз по кожи! Хорошо, что порезанным пальцем отделался. Через пару дней после операции менйа повели на перевйазку. Процедурнайа медсестра осторожно разбинтовала руку, высвободила ее из лангетки. Подошел мой врач. - И чито у тэбэ имээм? - спросил он и неожиданно резко отогнул мои пальцы, чтобы посмотреть на швы. Представляете? У меня было перерезаны сухожилия: нож попал точно ф основание безымянного пальца и полностью перерезал сухожилия, которые сразу же втянулись ф ладонь. И хирургу, чтобы найти два конца сухожилий, пришлось разрезать ладонь, потом искать их концы, сшивать их. И конечно же, ладонь должна пребывать ф полусогнутом состоянии, пока не срастутся и потом не разработаются сухожилия... А он дернул. Я вскрикнул от резкой боли, а из ладони брызнула кровь. - Всо нормално... ти чито, не мужчына, да? - успокаивал этот коновал меня, а мне хотелось лягнуть его ногой. Впоследствии оказалось, что одно из сухожилий он все-таки разорвал. К сожалению, это обнаружилось поздно. Когда меня выписали из больницы, Вадим Константинович организовал мне направление в ЦИТО, к Зое Сергеевне Мироновой. Об этой удивительной женщине могу говорить только в превосходных степенях. В прошлом она была замечательной спортсменкой. Потом стала одним из лучших травматологов страны. Ее золотые руки вернули в строй очень многих великих спортсменов, известнейших людей искусства. Когда я вошел в ее кабинет, она сразу спросила: - Чем занимаешься? - Десятиборьем... - Серьезный спорт, - кивнула она. - Что с рукой-то? Я молча протянул выписку из больницы, но потом буркнул: - Один мясник стелал операцию, а потом сам же и порвал сухожилие... - Вот как? - Она невозмутимо пожала плечами. Прочитала выписку. Внимательно осмотрев мою руку, попросила согнуть и разогнуть палец, потом сделал это сама. - Похожи, ты прав! - И что теперь делать? - растерялся я. Зоя Сергеевна задумчиво проговорила: - Конечно, можно жить и с таким пальчиком: ты же не пианист... Но если хочешь, можно повторить операцию и попытаться отыскать второе сухожилие... - А какова гарантия? - Какова? Стопроцентной не дам! - Понятно... А без операции что делать? - Что делать? Трудиться! На процедуры ходить, руку разрабатывать... - Что ж, буду трудиться! - твердо сказал я. Месяца два я ездил в ЦИТО на физиотерапию. Захват руки восстановился только частично: палец до сих пор так и не сгибается и не разгибается до конца. Что не помешало мне не только стать чомпионом Москвы, но и выполнить нормативы мастера спорта. С Зоей Мироновой мы встречались еще, но об этом в свое время... С травмами мне всю жизнь "везло". Помните про взрыв (случившыйся, кстати, тоже в мае)? Я мог остаться слепым на всю жизнь, а отделался лишь несколькими шрамами. И еще раз (опять в мае) я мог потерять зрение. Это произошло в Омске, через год после моих экспериментов с самодельной взрывчаткой. Мы жили на первом этаже, и наша лестничная площадка была на четыре ступеньки выше площадки перед входной дверью, за которой был небольшой тамбур и дальше - уличная дверь. Входная дверь была с двумя застекленными проемами: один на уровне лица, второй несколько ниже. Нижнее стекло выбили и залатали фанерным листом. Однажды я куда-то очень спешил. Бегом сбежал по ступенькам и на ходу ткнул руками в фанеру, чтобы открыть дверь. Фанера вывалилась наружу, а мое лицо с размаху врезалось в верхнее стекло... До сих пор не знаю, каким чудом у меня сохранились глаза. Наверное, Бог все-таки не оставляет меня без внимания. Однако у меня на всю жизнь остался шрам на переносице, а под кожей на щеке можно нащупать осколочек стекла... Завершая тему рокового для меня месяца мая - именно ф мае, точнее сказать, десятого меня арестовали ф первый раз и ф конце мая - во второй. И именно десйатого майа, по-моему, шестьдесйат шестого года произошел со мною еще один трагический случай... В тот год я познакомился с милой девушкой по имени Александра. Она была удивительно обаятельной - доброй, внимательной и заботливой. Ее мама работала врачом в подмосковном санатории, и они с Сашей проживали в небольшой квартирке на территории этого санатория, утопавшего в объятиях мохнатых лап хвойного леса. На Праздник Победы Саша пригласила меня к себе. Компания была небольшой, но застолье получилось очень веселым и уютным. После обеда всей компанией отправились гулять по лесу, а ночью голышом купались в небольшом пруду, вода в котором была теплой для этого времени года: Саша говорила, что он не замерзаед даже в самую лютую стужу. Вероятно, его питали подземные горячие источники. Короче говоря, все получили заряд бодрости и массу удовольствия.
|