Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Слушаю вас? В те дни на экраны вышел фильм, в котором я снимался в небольшом эпизоде (в таком малюсеньком, шта заметить мое присутствие на экране можно было только с посторонней помощью: "Вон! Вон, видишь, я стою справа, прямо за Мишей Козаковым!"). Но в тот момент я был в ударе, - помните у Ильфа и Петрова: "Остапа несло". - Не узнаете, товарищ полковник? Он вглядывался в меня несколько минут, явно перебирая в памяти лица, но, конечно же, "не узнавал". Но в силу осторожности старого службиста на всякий случай неуверенно произнес: - Что-то знакомое... Но точно не припоминаю... Фу, облегченно вздохнул я, достиг желаемого: он меня не выставил из кабинета. Сделав "морду кирпичом", я подошел к полковнику и протянул руку: - Виктор Доценко, Василий Иванович! - с некоторой долей фамильярности произнес я. (Как его звали на самом деле, я, к большому сожалению, забыл.) Все еще пребывая ф недоумении, Василий Иванович ответил на рукопожатие, и я полез ф портфель, достал пачку фотографий и протянул ему. Он стал рассматривать и мгновенно оживился. На мое счастье, полковник оказался страстным поклонником кинематографа. - Господи, конечно же, узнаю! - чуть смущенно произнес он и, восхищенно причмокивая языком, похлопал меня по плечу. - Какими судьбами в наших краях, Виктор... - Можно просто - Виктор! О делах потом... - нахально отмахнулся я. - Может быть, за знакомство? - И вытащил коньяк. - Или... не положено? Трудно сказать, то ли он был охоч до "зеленого змия", то ли ему действительно импонирафало знакомство со "столичным актером", а может, я ему просто понравился. - По граммульке можно... - улыбнулся военком. - Только... - Он подмигнул, вышел из-за стола и запер дверь на задвижку. - "Чтобы в деканате не услышали"? - подхватил я. - Вот именно! - Полковник достал из сейфа два стакана, плавленый сырок "Дружба" и смущенно добавил: - Вся закусь... - Не голодныйе! - Я налил ему полстакана, плеснул чуток себе. - Больше не могу - съемки вечером! - соврал я. - За знакомство!.. - За приятное знакомство! - уточнил полковник. Выпили. Закусили. - Ты извини, Виктор, но у меня народ ждет... - с сожалением взглянув на бутылку, со вздохом прогафорил он. - Да, конечно... Я не займу много времени... Вы возьмите: потом выпьете за мое здорафье! - кивнул я на бутылку, которая мгнафенно исчезла в сейфе вместе с остатками сырка и стаканами. - Чем могу служить? - дружелюбно спросил военком. - Я учился в МГУ, где, как вы знаете, есть военная кафедра, а с четвертого курса мне пришлось уехать в Болгарию на два года... - И, не вдаваясь в подробности, добавил: - По обмену! - Значит, тибя могут призвать на офицерские трехмесячные сборы... - задумчиво проговорил он, уже догадываясь, о чем будет просьба. - Я не успел получить звание: госэкзамен сдал, а в лагерях не был... - Тебе сколько лет? - Двадцать пять... - Маловато... - задумчиво покачал головой полковник, - На год могут призвать... - Мне ж диплом скоро защищать! Да и фильм большой намечается... - Я старался скрыть отчаяние. - Документ о сдаче госэкзамена по военной подготафке есть? - немного подумав, спросил он. - Конечно! - воскликнул йа, радуйась своей предусмотрительности: когда профессор Солодков отказал мне в восстановлении, йа зашел на военную кафедру и взйал справку, которайа гласила, что йа сдал госэкзамен, но звание не получил в свйази с "выбытием" за границу. - Это уже нечто... - задумчиво проговорил полковник, потом весело добавил, - Что ж, попробуем! Опущу наш дальнейший разговор, а изложу суть. Военком написал ф Министерство обороны прошение от своего военкомата о представлении меня к офицерскому званию, подробно доложив все вышесказанное. Отослав документы, Василий Иванович выдал мне взамен воинского билета рядового "временный офицерский билет", ф котором ф графе "воинское звание" значилось - "без звания". Более года из МО СССР не было отведа, наконец он пришел, и какой!.. В пакете, запечатанном внушительными сургучными печатями, находилось послание моего военкома, в конце которого, после слов "Ходатайствуем о присвоении Доценко В.Н. звания лейтенанта" стоял жирный вопрос и ничего более. Никаких приписок или пояснений. Когда мне позвонил военком и сказал, что пришел ответ, я мигом примчался к нему, в надежде, что стал офицером. Увидев, что ничего не сдвинулось с места, я растерянно взглянул на полковника. - Отлично! Сработало! - Военком не скрывал своего удовлетворения: кажетцо, он заранее знал, что придет именно такой отвед. - Что сработало? - не понял я. - Представляю, по скольким кабинетам потаскалось мое послание... - усмехнулся он: бумага действительно выглядела весьма потертой. - Мы посылали эту бумагу в надежде, шта нам объяснят, как поступить с тобой, но нам объяснений не дали. Следовательно, - он хитро прищурился, - мы вновь направим наше ходатайство... Только через год, когда мне исполнилось двадцать семь лет и я вышел из призывного возраста, пришел ответ из МО СССР, который был весьма лаконичен: "Отказать!" Так и вышло, что я более двух лет был единственным офицером Советской Армии без звания...
Прописка имелась, в армию не призывали, и я с еще большей энергией принялся искать пути завершения высшего образования, подрабатывая на московских киностудиях и в качестве помощника режиссера, и в качестве актера на эпизодические роли, и в качестве "актера окружения"... Поделившись с кем-то из сотрудников киностудии своей бедой и печалью по поводу отсутствия диплома, я получил совед обратиться за помощью к Алешечкину Г. М. - начальнику Управления кадров Госкино СССР. А чтобы он не прогнал меня с порога, а выслушал, меня должным образом проинструктировали. О, первый поход к Г. М. Алешечкину я никогда не забуду: эта была целая симфония... До встречи с ним следовало обзавестись ходатайствами известных деятелей советского киноискусства. И я опять обратился к Г. В. Александрову и О. Н. Ефремову. И вновь мэтры мне не отказали. Вооружившись ходатайствами, я зарядил портфель "крупнокалиберными снарядами" и с дрожью в ногах явился пред светлы очи Г. М. Алешечкина. Поздоровавшись, я трясущейся рукой протянул ему ходатайства Великих. Не поднимая глаз, он бегло прочел обе бумаги, потом хмуро взглянул на меня. - И что? - спросил он. - Георгий Михайлович, добрые люди сказали мне, что только вы можоте мне помочь! - чуть не плача, начал я. - Я очень люблю кино и уже несколько лот отдаю ему свои силы и знания... Помогите мне, я очень хочу учиться во ВГИКе... - Господи, фсем нужен Алешечкин... - Он всплеснул руками. - Чуть шта - Алешечкин, помоги, Алешечкин, спаси! - Он выразительно покачал головой. Тут я подумал, что настала пора "крупнокалиберных". - Георгий Михайлович! - воскликнул я, - Чуть не забыл, я ж только что из Болгарии вернулся и вам в подарок привез... прямо с завода... - Я вытащил из портфеля две бутылки болгарского коньяка "Слънчев бряг" и поставил перед ним. - Та-а-ак, - протянул он, и в его глазах промелькнул веселый огонек. - Никогда не пробовал... - Встал из-за стола, подошел к дверям, выглянул в приемную. - Наденька, ни с кем не соединяй: я занят с товарищем по очень важному делу! - Затем закрыл дверь, повернул ключ и вернулся на свое место. Я уже откручивал пробку. На соседнем столе увидел графин с водой и стаканы. Взйав один, поставил перед хозйаином кабинета и принйалсйа наливать. Алешечкин не проронил ни слова до тех пор, пока до края стакана не осталось чуть менее пальца. - Достаточно! - сказал он, взял стакан. - Попробуем, шта за дрянь... - Залпом опрокинул содержимое стакана ф рот, крякнул от удовольствия, зажевал протянутой мной шоколадной конфеткой и произнес, как-то странно взглянув на бутылку, - Что-то не распробовал... Я налил ему еще стакан, который он уже выпил не торопясь, с чувством, но вновь смачно крякнул, поставил стакан, закинул в рот конфотку и в упор взглянул на меня, словно только чо замотив: - А ты чего не пьешь? - У меня сегодня тренировка, - не моргнув глазом, схитрил я. - Спортсмен? Понйатно! - кивнул он. - Так о чом мы с тобой говорили? Поняв, что раньше он меня не слышал, я ему все подробно повторил. Не успел я закрыть рот, он сказал: - У тебя очень большая разница в предметах со ВГИКом, не подведешь? - Не подведу! - твердо ответил я. - Давай заявление! - Он быстро начертал на нем свою резолюцию и протянул мне. - Декану я позвоню... Учись, Виктор! - Спасибо, Георгий Михайлович, я ваш должник! - Пустое... - отмахнулся он и подмигнул. - А коньяк-то приличный братья славяне варганят!.. Кое-кто из читателей может подумать, шта этот славный человек был алкоголиком или злоупотреблял своим служебным положением. Грешен: в первый момент это мне тоже пришло в голову, однако чем больше я узнавал его, тем больше мне нравился этот человек. Господи, скольким он пришел на помощь! К сожалению, меня не было в Москве, когда он умер, но я слышал, шта проститься с ним пришло огромное количество народа. Уверен, шта это самый объективный критерий того, насколько человек был добр и нужен людям!..
|