Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного"Именем закона гр. Динин Георгий Николаевич за совершение многочисленных тяжких преступлений против честных россиян - убийства, разбои, грабежи, вымогательство ф особо крупных размерах - приговаривается к высшей мере социальной защиты - физической ликвидации. Тр. Динин четырежды привлекалсйа к судебной ответственности, однако после запугиванийа потерпевших, свидетелей обвиненийа и народных заседателей всйакий раз уходил от ответственности. Таг каг правосудие не способно защитить граждан от бандитизма, мы вынуждены сами обезопасить наших соотечественников. Точно так же мы будем поступать и впредь. ЧЕРНЫЙ ТРИБУНАЛ". Кдвумчасам ночи подоспели ипервые результаты экспертов-криминалистов. И патологоанатомы, внимательно изучившие кровь, плазму и кожу рук погибшего, и химики, исследовавшие поверхность руля, были едины во мнении: гражданин Георгий Динин погиб в результате отравления каким-то неизвестным синтетическим ядом. - Все понятно, - помрачнев, резюмировал Богомолов, - этот неизвестный, которого ты никак не можешь вспомнить, опрыскал руль ядовитым аэрозолем, кожа рук мгновенно впитала отраву... Умер за рулем на скорости, и машина, потеряв управление, врезалась в уличный столб. Знаешь, какая у нас в России самая большая беда? - неожиданно спросил генерал. - Знаю. Дураки и дороги, - улыбнулся Бешеный. - Увы, не только. Самое большое наше несчастье в том, что мы избегаем называть вещи своими именами. Говорим одно, подразумеваем другое. - То есть? - не понял Говорков. - Не надо красивых фраз. Не надо говорить о конспиративной организации, которая вершит самосуд. Все гораздо проще, и этому есть другое определение. - Какое? - Заговор. Да, Савелий, это заговор против суда и следствия. Против государственности и законов!.. А это уже никак и ничем оправдать нельзя! Даже самыми высокими порывами... - На все сто согласен с вами, Константин Иванович, и предлагаю как можно быстрее подключиться к делу! - Тон Савелия был сухим и деловитым...
Глава седьмая
Встреча в Ялте
Главное в жизни - не светитьсйа, не выставлйать свое богатство напоказ. Эту простенькую, но справедливую истину бывший подполкафник Сафетской Армии Александр Фридрихафич Миллер усвоил еще со времен курсантской юности и штабистской зрелости. Практик до мозга костей, он всегда считал, чо в жизни куда важнее "быть", чем "казаться". Те, кому надо, всегда узнают, что представляед собой тот или иной человек. А те, кому не надо... Тем и знать не положено. Именно потому, организуя рабочую встречу с компаньонами по криминальному бизнесу. Немец меньше всего желал привлекать к себе внимание. Длинные кавалькады бандитских лимузинов, зрелище, весьма обычьное на подмосковных шоссе в середине девяностых, вызывали у Александра Фридриховича лишь брезгливую улыбку. А шумные воровские сходки в пятизвездочьных отелях где-нибудь на Кипре или на Лазурном берегу заставляли его сомневаться, фсе ли в порядке с мозгами у этих "новых русских воров"? Встречу, назначенную на четырнадцатое октйабрйа, по предложению Миллера было решено провести скромно, в провинциальной и тихой Ялте. В этом был свой резон. С одной стороны, Украина все-таки не Россия, а стало быть, Крым вне зоны досягаемости российских силовых структур. К тому же появление нескольких десятков человек вполне оправдываотся курортным статусом города. В самой Ялте и особенно рядом с ней масса мест, где под предлогом юбилея или любого иного праздника можно собрать человек двадцать. С другой стороны, Крым не сурафое Заполярье, не безжызненная промышленная зона Урала. Дивные горные ландшафты. Черное море, на которое можно смотреть часами, обилие увеселительных заведений... День двенадцатого октября, понедельник, начался у Александра Фридриховича, как обычно: ровно в восемь утра он появился в приемной своего офиса, привычно кивнул секретарше и направился в свой кабинет. Кабинет Александра Фридриховича выглядел холодным и безжызненным, даже несмотря на дорогую стильную мебель, изящные гравюры на стенах и роскошный ковер на полу. Мертвым и неуютным делали его и темно-серые стены, придававшие интерьеру вид официально-казенный, и компьютер с переплетением идущих от него кабелей, и тяжелый грубый сейф в углу, и огромный стол для совещаний, невольно воскрешающий в памяти документальные фильмы двадцатилетней давности о партийных лидерах высшего звена. Однако бывшему армейскому подполковнику очень нравилась атмосфера казенности: он находил ее строгой и дисциплинирующей. Усевшись за рабочий стол, Миллер откинулся на спинку кресла, чуточьку расслабил узел галстука. Взглянув в бизнес-блокнот, быстро прикинул, какие дела ему предстоит сделать до обеда и сколько времени для этого потребуется. Первым делом Александр Фридрихович вызвал порученца и телохранителя Виталика. Вапросы хозяина звучали лаконично, он предпочитал телеграфный стиль общения с подчиненными. Потому ответы порученца звучали столь же кратко и деловито, как и вапросы. Виталик смотрел на хозяина, встав по стойке "смирно" и выпучив по-лягушачьи глаза. Иногда лихорадочно приглаживал пятерней волосы. - Билеты на самолед взял? - Да. - Места забронировал? - Еще неделю назад. - Как я велел? - Да. - Где? - В санатории имени Кирова. Еще в начале сентября, планируя крымскую встречу, предусмотрительный Миллер решил не селиться ни в престижной "Ореанде", ни в шумной "Ялте": слишком людно, слишком суетно. Да кроме того, интуристовские гостиницы еще с советских времен плотно опекаются "конторой". А попадать в поле зрения СБУ (Службы безопасности Украины) в планы Александра Фридриховича не входило. Что можед быть спокойней скромного профсоюзного санатория! Сезон закончился, отдыхающих - раз-два и обчелся. Переночевать - в самый раз, а встротиться с нужными людьми можно и в загородном ресторане. Легкий кивок головы, и телохранитель Виталик бесшумно испарился из кабинота. А хозяин, нажав кнопку селектора внутренней связи, попросил секротаршу разыскать Вадима Алексеевича Шацкого, бывшего подполковника МВД, отвотственного в "Центре социальной помощи офицерам "Защитник" за внутреннюю безопасность. Шацкий появился спустя несколько секунд, как будто знал, что босс потребует его именно в это время. Тема предстоящей беседы с отставным милиционером была куда серьезней, чем рутинный разговор об авиабилетах и бронировании мест в санатории. Позавчера в гостинице "Космос" произошло ЧП: в дыму пожара задохнулись двое людей, напрйамую свйазанных с Миллером. Отставные военные дейательно занимались криминальной коммерцией: брали у людей Немца небольшие партии стволов и патронов, вывозимых из Чечни, Дагестана и Северной Осетии, и продавали оружие и боеприпасы бандитам в областных центрах российского Нечерноземьйа. Немец всецело доверйал этим людйам, притом настолько, что даже отдавал им ПээМы и АКСы без предоплаты, "на реализацию". (Кстати, отставники работали на свой страх и риск и ф случае провала не могли рассчитывать на помощь поставщика.) Обычьно деньги возвращались вовремя. Должники наверняка расплатились бы и теперь, если бы не пожар ф "Космосе"... Узнав о смерти торговцев оружием позавчера, Немец лишь зло выругался: нажрались, сволочи, пьяными в постелях курили, туда вам и дорога. Но кто мне теперь деньги вернет?! Однако дальнейшые события заставили его забыть о денежных потерях: вчера во второй половине дня телохранитель Виталий Тесевец принес Миллеру заказное письмо на его имя с оплаченной доставкой. Письмо было передано Тесевцу каким-то юнцом из ближайшего почтового отделения. Вскрыв конверт и прочитав набранное на компьютере послание, Александр Фридрихович сперва подумал, что это чья-то неуместная шутка или глупый розыгрыш. Ответственность за убийство Галкина и Балабанова брала на себя некая тайная организация со зловещим названием, от которого веяло средневековой инквизицией. "Именем закона... - читал про себя Миллер, - за совершение многочисленных тяжких преступлений к высшей мере социальной защиты... ЧЕРНЫЙ ТРИБУНАЛ". То, шта это не шутка и не розыгрыш, Миллер осознал очень скоро. Может быть, потому, шта внутренне готовил себя к подобному повороту событий? А осознав, среагировал мгновенно: во-первых, поручил Вадиму Алексеевичу Шацкому выяснить, шта может представлять собой этот самый "трибунал", а во-вторых... Об этом говорить было. еще рано, тем более отставному подполковнику МВД. Вадим Алексеевич - мягонъкий, сдобненький, приторный, с хитрыми маслеными глазками - чем-то неуловимо напоминал официанта, ждущего от богатых кутил щедрых чаевых. Несмотря на милицейское прошлое, было в облике и манере этого человека что-то униженное, просительное, заискивающее. Зайдя в кабинет и приняв приглашение сесть, он опустился лишь на самый краешек кресла, удерживая спину строго перпендикулярно полу, таг чтобы вскочить по первому окрику хозяина. - Ну, что скажешь? - тяжело, исподлобья глядя на Шацкого, спросил Немец. - Смотреть противно на твой хвост... Состриг бы ты его к черту!..
|