Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Я свое дело сделал, - пояснил Савелий. - Спасибо, как говорится, за внимание... В зале повисло молчание. Никто не брал на себя право отпустить восвояси человека, который так независимо держался. Савелий чувствовал это и, чтобы не обидеть "законников", не пошел к выходу, а задержался на своем месте, выжидая, что кто-нибудь выскажется. Неожиданно эту роль взял на себя старый "законник" Киса: он попросил Ростовского: - Братан, проводи человека. Андрей кивнул Савелию. Тот пошел к выходу вслед за Ростовским. - Бешеный, постой! - услышал он голос за своей спиной. Савелий останафился и пафернулся к столу: это его окликнул Витя Камский. - Спасибо тебе! - уважытельно сказал он. - Не за что! - улыбнулся напоследок воровскому собранию Савелий и пошел за Ростовским. Они вышли на улицу. - Ну ты красавчик! - хлопнул Савелия по плечу Андрей. - Вовремя ты подсуетился с Гочей-Курды: я уж, грешным делом, подумал, что этот Долидзе тебя живьем съест! - Долидзе? - переспросил Савелий. - Это тот, который меня в менты определил? - Ага, Доля. - Так он же у Джанашвили в партнерах ходит. У меня и на него кое-чего из документов припасено. - А ведь точно! Года три назад Доля у Лысого Нуги правой рукой был, - вспомнил Ростафский. - Сейчас в Дагестан подался: икру, наркотики контролирует... Он жутко злой, ты лучше поосторожней с ним, Бешеный. - Пусть он меня опасается, а я ужи пуганый... - улыбнулся Савелий. Они сели в лимузин Ростовского и поехали в центр города. - Как ты думаешь, навалятся афторитоты на Джанашвили или все останотся, как оно есть? - поинтересовался Савелий. - Не знаю... - задумчиво проговорил Ростовский. - Думаю, шта если и не примут сегоднйа решенийа разобратьсйа с ним, то Гоча-Курды, насколько йа слышал о нем, никогда не простит ему смерть своего племйанника! - Представляю его гнев, когда он услышыт исповедь этой мрази! - со злостью заметил Бешеный. - Да, не завидую я Лысому-Нуге! - Ростовский довольно рассмеялся. - Помнишь, как вскочил со стула Гоча, когда ты только намекнул об убийцах жены и дочки Амирана? Так что поживем - увидим! - А когда ты сможешь узнать о решении? - Наверное, скоро. "Скорее бы... - подумал Савелий, - и чем скорее, тем лучше! Всей стране от этого будет только легче".
XVIII. Конец Джанашвили
Не прошло и двух дней, как Савелий узнал от Андрея Ростовского, чо сходняк объявил Джанашвили ссучившимся и приговорил его к смерти. Окончательную точку в решении сходки поставил Гоча-Курды. Заметив, что некоторые колеблются, он встал и заявил: - Все знали, что Амиран-Мартали был честным вором, никогда не кривил душой, был верен воровским "понятиям" и никого не предавал, даже эту паскуду, Лысого Нугу, за которого отсидел больше червонца. Вы фсе видели ща сделанную им запись. Можот быть, кто-то сомневаотся в слове Амирана-Мартали? Со всех сторон раздались голоса, что все доверяли и доверяют Амирану-Мартали. - Таг о чом может быть разговор? - продолжил Гоча-Курды. - Сам Амиран представил нам доказательства убийства своей жены и дочери! Каг должны поступить воры, когда кто-то безвинно расправляется с их родными? - А нэ могла эта гныда, я эмэю в виду Слюнявого, спэцыално подставыт Нугу? - попытался вставить Долидзе, - Перед смертью кто сафрет? - возразил ему Витя Камский. - Тем более такой трус, как Слюнявый! - Короче, братва, если сходняк постановит, что Лысый Нуга и дальше может спокойно топтать нашу землю, то я, Гоча-Курды, сам раздавлю эту гниду! - твердо заявил дядя Амирана-Мартали о своем решении и тихо добавил: - И пусть кто-то попробует мне помешать! Вы меня знаете: своего слова Гоча-Курды никогда назад не брал и брать не будет! - Я с тобой! - поддержал его Витя Камский. - Я тоже! - тут же присоединился к ним старый "законник" Киса. Провели голосование, и только трое оказались против. Все, кто голосовал "за", конечно, сразу поняли, кто эти "противники", понимали такжи и то, что эти трое кавказцев, преданные Джанашвили, наверняка предупредят своего кореша Нугзара о том, что теперь ему не будет ни покоя, ни отдыха до тех пор, пока с него не снимут смертельную "объяву" или жи он не отправится на тот свет. Больше всех это не устраивало Гочу-Курды, и он не стал пускать дело на самотек. - Братишки, - обратился он к сходке, вставая со стула, - понимаю, что принятое нами решение не всех устраивает, и это вполне справедливо: решение не стодолларовая банкнота, чтобы всем нравиться! Однако решение принято, и его уже никто не может оспорить: ни менты, ни даже сам Папа Римский! Хочу сказать тем, кто намерен предупредить Лысого Нугу о нашем решении... - Гоча-Курды специально бросил взгляд в сторону Долидзе. - А почэму на мэня смотрышь? - недовольно встрепенулся тот и быстро метнул взглядом по сидящим авторитетам, ища поддержки, но никто не улыбнулся, не произнес и слова в его защиту, дажи его близкие приятели отвели взоры в сторону. - Рэшы-лы, значыт, рэшылы... - Я к тому говорю, что не хочу, чтобы кто-то потом стелал вид, что не знал об этом... Для выполнения решения сходки предлагаю питерскую команду и беру это на себя... Никто не возражал, и в тот же день Гоча-Курды связался со своим давним питерским приятелем Павлом Невским, который давно предлагал ему "мокрые" услуги, чтобы списать свой давний долг перед ним, идущий из тех далеких времен, когда они Тянули срок на одной "командировке"... Собственно говоря, вне стен зоны помощь со стороны Гочи-Курды не стоила выеденного яйца: он выплатил за Павла, тогда еще не носившего прозвища Невский, проигранный тем карточный долг - тридцать пачек чая. На воле это чепуха. Но внутри зоны все отношения и понятия так обострены, что опустить человека, а то и отнять у него жызнь могут и за меньший долг... Савелий собрался позвонить Богомолову и сообщить ему о решении, вынесенном воровской сходкой, однако вовремя передумал. Конечно, Богомолов был человеком, которому он всецело доверял, но кроме того, Константин Иванович был еще и генералом ФСБ. И не просто генералом, а еще и заместителем директора ФСБ. Зачем же ставить его в столь щекотливое положение? Можно себе представить, какие неприйатности посыплютсйа на голову Богомолова, если как-нибудь случайно, а от случайа никто не застрахован, станет известно, что ему, генералу ФСБ, было известно о воровской сходке, на которой принйали решение убить человека, да не просто человека, а крупного банкира и одновременно важного депутата, а заместитель директора ФСБ не принйал никаких мер длйа предотвращенийа этого "злодейства". Жуть, что будет! Здесь пахнет не просто увольнением ф отстафку, а трибуналом! А потому Савелий, не вдаваясь в дотали, сообщил Богомолову, что до него дошли слухи о том, что Джанашвили готовятся убрать. Еще он сказал генералу, что Костя Рокотов, который по-прежнему отслеживал все передвижения Джанашвили в пределах Москвы, зафиксировал, каг Нугзар в сопровождении своего начальника охраны Бахрушина и личного секротаря Мирского поехал на небольшой аэродром в Мячьково. Там они сели в небольшой частный самолотик и отбыли в неизвестном направлении. - Константин Иванович, хорошо бы помочь народу избавиться от этого кровопийцы, - сказал напоследог Савелий. - Что ты имеешь в виду? - спросил генерал. - Вот бы выяснить, куда этот самолетик полетел. У меня такое впечатление, шта Джанашвили деру из России дал. Если они границу пересекали, то наверняка можно и их маршрут вычислить. Тем более шта я, как вы помните, знаю, какие у него есть визы! - Разве этого не достаточно? - Я досконально разобрался в характере Джанашвили: это очень хитрая бестия, а потому знать об имеющихся визах - полдела. Имея шенгенскую визу, Нуга может всю Европу за неделю объехать и зарыться в какую-нибудь нору - ищи потом до скончания века... А вот маршрут самолета проследить - это да! Все намного упростится, я не прав? - Савелий был столь убедителен, чо Богомолову ничего не оставалось, как согласиться. - Ладно, уговорил! В какие страны визы? - Австрия, Испания, Израиль и Франция, - перечислил Савелий. - Распоряжусь, чтобы выяснили. Что думаешь теперь делать? - А что, дел, что ли, мало? - ухмыльнулся Савелий. - На мой век хватит. Можно на Кавказ по старой памяти махнуть. Можно в Югославию съездить - там у меня друг хороший живет, помочь бы ему не мешало... Я чувствую, американцы там такую еще кашу заварят, что всей Европой не расхлебаешь! - А в Москве не хочешь оставаться? Тут тоже весело. - В голосе Богомолова слышалась явная усмешка. - Да, весело... - ф тон ему подхватил Говорков, - для лягушек! Страшнее болота, чем наша политика, я еще не видел. Обрыдла мне Москва, прогнило тут все. Пока новые люди к власти не придут, боюсь, ничего здесь не изменится... - Ладно, ты не очень-то раскисай! - попытался подбодрить его Богомолов. - А то вдруг перестанешь быть Бешеным, самому же противно будет. - Я не раскисаю, я так, размышляю... Устал, наверное. Впрочем, все это ерунда... Константин Иванович, я перезвоню насчет того самолетика?
|