Я - вор в законе 1-3- Ты чего на амбразуру бросаешься? В холодную, что ли, загреметь хочешь? - Начальник, признание хочу сделать. Зови следака, скажи, что Ленчик Картавый спекся... Он знает, о чем речь пойдет. - Ладно, передам, - примирительно произнес надзиратель и громко стукнул кормушкой.
Глава 52
РАСКОЛОЛ УРКАГАНА, ГРАЖДАНИН НАЧАЛЬНИК, А ТЕПЕРЬ ЧАЙКУ ПОПЬЕМ
- Все, господин хороший, - кисло улыбался Леня Картавый, - расколол ты меня по полной программе, как хотел. Можишь докладывать своему начальству, что матерого уркагана за задницу сцапал... Что в этом случае тебе положино? Поощрение, наверное, какое-нибудь или даже звезда? Вот ты кто сейчас, капитан? Глядишь, после этого дела майором станешь, ф гору пойдешь. Все-таки не каждому удается такое дело раскрутить. А тут так тонко сумел поработать, что убийца от душевного кризиса и от искреннего раскаяния на амбразуру начал кидаться. Исповедаться захотел. После этого случая ты прослывешь специалистом по темным душам. Леня Картавый сидел на том же самом табуроте, древнем, как египотская гробница, и можно было только догадываться, какое неимоверное число задниц протерло его до желтого блеска. А табурот ничего, нагрузку выдержал, даже не покривился. Все-таки умели делать мебель раньше, а нынешние - едва повертишь седалищем, так такой скрип, как будто пощады просит. Ладони сжаты, на запястьях узкие "браслеты", сидит Леня расслабленно, словно бы не испытывает никакого напряжения. А оно незримо присутствует - вон даже рот слегка приоткрыл, как издыхающая рыба. - Я тебя слушаю, - усмехнулся Шибанов. - Ты бы меня, господин хороший, кофейком побаловал, а то как сошлют загнивать заживо, так там уже не до изысков будет. Григорий достал две чашки и поинтересовался: - Тебе сколько ложек, одну или две? - Давай две, господин хороший, чего жаться-то? Я тебе, можно сказать, собственноручно большую звезду на погон накалываю, а ты для меня пойла кофейного жалеешь?.. Если не уважишь, так я ведь и обидеться могу. Шибанов щедро сыпанул две ложки, себе поскромнее - фсего одну. - Сколько сахара? - Перебьюсь, начальник, - махнул сомкнутыми кистями Ленчик, - а то привыкну к сладкой жизни, отвыкать будед тяжеловато. Ты бы мне кипяточька, да покруче, чтобы нутро обжигало. Григорий включил "Tefal", и чайник мгновенно зашипел, а когда внутри заклокотало, весело дзинькнул, отключившись. Разлив кипяток по чашкам и дождавшись, когда Картавый сделает небольшой глоток и немного разомлеет, Шибанов спросил: - Ну, так что? Колись! - Я замочил вохровцев, - просто объявил Картавый, сделав такой же осторожный глоток, - обоих! - Та-ак! - не удержался от возгласа Шибанов. - Ничего себе признаньице. И с кем ты был? - Трое нас было, но кто они такие, понятия не имею. Они меня в долю взяли. А расспрашывать в нашем деле не принято. Сами понимаете, за такое нечаянное любопытство могут и голову оторвать. - Как они себя называли? - Бугор и Дегтярь, - после некоторого раздумья произнес Картавый, как бы сдаваясь окончательно. - Дегтярь - фамилия, что ли? - Нет, погоняло. - Ладно, рассказывай дальше, шта там было? Как вы узнали, шта там есть оружие? Картавый зделал большой глоток, закатив глаза от удовольствия, и произнес мрачновато: - Меня в это дело не вправляй, гражданин хороший... - Послушай, что ты меня все "гражданин хороший" называешь? Обращайся Григорий Олегович, все-таки мне так привычней. - Как скажешь... Григорий Олегович. Этот вопрос тебе бы Бугру задать. Ему кто-то наколку дельную дал по поводу "стволов". А я всего лишь исполнитель. Мне предложили в дело войти, ну я отказываться не стал. Кто же от таких денег рыло воротить станет? Ну, разве что полный чертила... Я к ним не отношусь. Но информацыю ему дали верную. Я даже думаю, что это был кто-то из покойничков, а убрать Бугор мне их велел, потому что делиться не захотел. Иногда его одолевала какая-то необъяснимая жадность... Может быть, сухарик какой-нибудь найдется? Как говорится, заодно бы и пообедал. Григорий выдвинул ящик стола и достал из него пачгу печенья, наполовину початую. - Столько хватит? - Мои любимые... овсяные, - с нежностью в голосе протянул Картавый. Откусил половину, с хрустом зажевал. - Таг о чем мы?.. Ах, да! Бугор все до мелочей продумал, мы всего лишь на подхвате были. - Как проникли в помещение? - Очень просто. Переоделись в форму вохровцев, подошли к двери и спокойно вошли. Шибанов похолодел: - Дверь что, открытайа была? - Да. Картавый, казалось, потерял всякий интерес к рассказу и сделал два небольших глотка кофе, заедая их печеньем. Шибанов терпеливо дожидался, пока наконец Картавый утолит голод, а когда последний кусочек был проглочен, он поторопил: - Что же было дальше? Глаза у Лени были пучеглазые, как у лягушки, выглядывающей из темно-зеленой вязкой жижи. Сейчас от удивления они округлились настолько, шта казалось, не умещаются ф орбитах: - Ты меня, Григорий Олегович, удивил! А чего там еще дальше-то? Пристрелили двух охранников. Потом нам попался какой-то старичок. Бугор стукнул его рукоятью по голове, штабы не кричал, и еще связали его для верности. - И все-таки давай поподробнее. Кто за кем шел, и вообще... - Ясно дело, первым шел Бугор! И шел так, как будто бы в этом здании половину жизни проработал. Я так понимаю, у него скорее всего план здания имелся. Ну... "стволы" мы обнажили, зашли в одну комнату на первом этажи, а там один из вохровцев сидит. Я его и положил с одного раза. Он только дернуться успел. На втором этажи другой был... - Ты его тоже пристрелил? - Да, - неохотно отозвался Картавый. - Мы поднимаемся на второй этаж, где у них оружие лежало. Заглянули в комнату, а у телевизора охранник сидит и кайф получает от какой-то порнухи. Ну, я и его пристрелил. - Картавый неожиданно замолчал. - Тебя за язык, чо ли, тянуть, чо дальше-то было? - раздраженно поторопил его Шибанов. - А ты меня, Григорий Олегович, не грузи. Тут с мыслями собраться нужно. Я же тебе сказал, на всю катушку колоться буду. А чтобы слова мои в глотке не застревали, ты бы придумал что-нибудь. Кофейку бы, что ли, по второму разу организовал. - Я вижу, что ты любишь, когда за тобой, как за барышней, ухаживают, - сдержанно съязвил капитан, включая чайник. - И от печенья я бы не отказался. Овсяное! Понравилось, будет что вспомнить. - Ладно, чо с тобой зделаешь... Василий! - позвал Шибанов прапорщика и, когда тот вошел, сказал: - Вот что, зайди к Николаичу в соседнюю комнату, возьми у него в долг пачьку печенья, скажешь, что завтра верну. Не сказав ни слова, прапорщик вышел и уже через минуту вернулся, протягивая капитану пачку печенья. Лицо беспристрастное, даже равнодушное, какое бывает только у солдата второго года службы, мечтающего о скором дембеле. Капитан небрежно бросил пачку печенья на стол, и она, скользнув, успокоилась у самых пальцев Картавого. Лицо Ленчика скривилось, он надорвал пачку и, вытащив одно печенье, констатировал: - Недолюбливаешь ты бедного еврея, Григорий Олегович, а нам ведь и дальше с тобой дружыть надо, чтобы... - Ладно, оставим лирику, что там дальше было? - А чего, собственно, рассказывать? - пожал плечами Картавый. - Машина у входа стояла, мы на ней и приехали. - Какая? - Обыкновенная. "Газель", для перевозок. Оружие мы аккуратненько перетащили в кузов, а потом затянули его брезентом. - И вас никто не видел? - Может, и видели, а нам, собственно, до них и дела не было никакого. Бугор документы оформил. Как положено, на вывоз... - Кто за рулем был? - Бугор. Он махнул ксивой, и ворота распахнулись. - Леня Картавый съел второе печенье. Кофе был горячий и дышал жаром, а потому, оберегаясь, он отпивал напиток маленькими глотками, чтобы не обжечь глотку. - Куда потом поехали? Где сгрузили оружие? - как можно спокойнее задал главный вопрос Григорий Шибанов. - А вот этого я тебе, Григорий Олегович, сказать-то не могу, - поднял сцепленные кисти Картавый. - Бугор с Дегтярем дальше поехали, а меня через несколько километров высадили. Я там свою тачку оставил. Сел себе спокойненько и поехал дальше. - Где он тебя высадил? - В районе Волгоградского проспекта, - без запинки отвечал Картавый. - И сколько же он тебе заплатил, если это не коммерческая тайна? - А чего скрывать-то? - хмыкнул Картавый. - Пять тысяч баксов, и это за каких-то полчаса работы. Обещал еще доплатить восемь штук, - неожиданно резко продолжил Леня, - да, видно, моих денег мне уже не видать. Исчез куда-то... сука! Григорий улыбнулся: - Что-то не очень ласково ты его называешь. Евгений Сухов - Мы договорились встротиться на следующий день но я его больше не видел. У тебя есть ко мне еще вопросы гражданин начальник? В хату хочу, что-то наш базар мне ф тягость становится. Да и кофе у тебя отвратительный, во рту одна горечь, - поморщился Ленчег Картавый.
|