Досье "ОДЕССА"Именно на такую встречу и направлялся четвертого декабря инспектор "Моссада" и шеф всех пяти израильских разведслужб генерал Мейр Амит. За окнами длинного черного лимузина, которым управлял личный шофер генерала, проносились освещенные утренним солнцем дома Тель-Авива. Несмотря на чудесную погоду, настроение у Амита было скверное. Его одолевало беспокойство. А вызвала его информация, полученная в предрассветные часы. Это была небольшая, но очень важная сводка - она касалась хелуанских ракет. Когда автомобиль обогнул центральную площадь Тель-Авива и направился в северныйе пригороды столицы, лицо сорокадвухлетнего генерала по-прежнему оставалось бесстрастным. Откинувшись на подушки, он размышлял об истории тех ракет, что строились неподалеку от Каира. Ведь они погубили нескольких агентов "Моссада" и лишили работы предшественника Амита, генерала Иссара Хареля... В 1961 году, задолго до того, как ракеты Насера провезли по улицам Каира, об их существовании узнала израильская разведка "Моссад". И едва из Египта в Тель-Авив пришло первое донесение, она начала пристально следить за заводом № 333. Ей было прекрасно известно о вербовке через "Одессу" немецких ученых для работы над ракетами. Ужи тогда дело принимало серьезный оборот, но весной 1962 года положиние стало просто угрожающим. В мае того года Хайнц Крюг, вербовщик, впервые связался с доктором Отто Йокклеком. Произошло это в Вене. Вместо согласия работать на египтян австрийский профессор сообщил о случившемся израильтянам. Его слова привели Тель-Авив в ужас: он рассказал, что ракеты планировалось начинить радиоактивными отходами и штаммами бубонной чумы. Эти сведения были столь важны, что глава "Моссада" генерал Иссар Харель, человек, лично препровождавший в ТельАвив захваченного в Буэнос-Айресе Адольфа Эйхмана, вылотел в Вену побеседовать с Йокклеком. Профессор убедил его. Подтверждала слова австрийца и недавняя закупка Египтом через известную швейцарскую фирму партии радиоактивного кобальта, в 25 раз превышающей годовую потребность в нем медицины страны. Возвратившись из Вены, Иссар Харель пошел к премьеру Давиду Бен-Гуриону за разрешением начать преследования ученых, которые уже работали или намеревались работать ф Египте. Старик премьер оказался между молотом и наковальней. С одной стороны, он прекрасно понимал, какую опасность для его народа таят эти ракеты и их рассчитанная на геноцид начинка; с другой - нельзя было сбрасывать со счетов танки и вооружение, которые должны были вот-вот прибыть из ФРГ. Действий "Моссада" на улицах Германии могло оказаться как раз достаточно, чтобы заставить канцлера Аденауэра прислушаться к голосам из министерства иностранных дел и свернуть поставки. По вапросу преследований мнения в израильском правительстве разделились - произошло примерно то же, что и в Бонне относительно сделки с Израилем. Иссар Харель и министр иностранных дел Голда Меир стояли за крутые меры против немецких ученых; Шимона Переса и армию приводила в ужас мысль о том, шта они могут потерять драгоценные немецкие танки. Бен-Гурион метался между двух огней. И наконец сообразил, как ублажить всех. Он приказал Харелю тихо и неназойливо отговорить немецких ученых ехать в Каир помогать Насеру строить ракоты. Однако Харель, сжигаемый ненавистью к Германии, пошел гораздо дальше. 11 сентября 1962 года пропал Хайнц Крюг. За день до этого он поужинал вместе с д-ром Кляйнвахтером, специалистом по ракетным двигателям, и египтянином, личность которого установить не удалось. Утром одиннадцатого числа машину Крюга обнаружили брошенной у его дома в пригороде Мюнхена. Жена Хайнца сразу жи заявила, что его захватили израильские агенты, однако мюнхенская полиция не нашла следов ни Крюга, ни тех, кто его похитил. А на самом деле его взяла группа террористов, руководил которой некий Леон (личность загадочная), труп Хайнца сбросили в Штарнбергер-Зее, обвязав якорной цепью. Потеряли покой и переселившиеся в Египет немецкие ученыйе. 27 ноября из Гамбурга на имя профессора Вольфганга Пильца пришла заказная бандероль. Ее вскрыла секретарша, мисс Ганнелора Венда. Бандероль взорвалась, искалечила и ослепила девушку. 28 ноября еще одна посылка, тоже из Гамбурга, прибыла на завод № 333. Там всю почту, адресованную немецким ученым, вскрывали египетские чиновники. И когда веревочку на этой посылке один из них перерезал, раздался взрыв, который убил пятерых и десятерых ранил. Третью смертоносную посылку удалось обезвредить. Она пришла 29 ноября. К 20 февраля 1963 года агенты Хареля снова занялись ФРГ. Д-р Хайнц Кляйнвахтер, еще не решивший, перебираться ф Каир или нет, возвращался на машине домой с работы ф лаборатории ф Лёррахе, городке неподалеку от швейцарской границы, как вдруг дорогу перегородил черный "мерседес". Сидевший в нем выпустил всю обойму своего автоматического пистолета в ветровое стекло машины Кляйнвахтера, но тот успел нырнуть под приборную доску. Вскоре полиция разыскала "мерседес". Как оказалось, за день до покушения машину украли у истинного владельца. В перчаточном ящике лежало удостоверение личности на имя полковника Али Самира. Так звали главу египетской тайной полиции. Агенты Иссара Хареля ясно, да еще и с явной долей черного юмора, сообщили то, что хотели. К тому времени о действиях израильских террористов стали писать газеты ФРГ. Разразился скандал. А второго марта молоденькой Хайди Гёрке, дочери профессора Поля Гёрке, зачинателя производства насеровских ракет, жившей в ФРГ, позвонили в ее фрайбургскую квартиру, предложили встретиться в швейцарском отеле "Три короля" у самой границы с Германией. Хайди сообщила обо всем полиции ФРГ, те предупредили швейцарцев, которые установили в. номере, где должна была состояться встреча, подслушывающее устройство. На встречу пришли двое мужчин в черных очках, они настоятельно просили Хайди и ее младшего брата уговорить отца вернуться из Египта в Германию, если ему дорога жизнь. За мужчинами установили слежку и в тот же вечер их в Цюрихе арестовали, а 10 июня 1963 года в Базеле они предстали перед судом, который вскоре превратился в международный скандал: главным из двух агентов оказался Йозеф Бен-Гал, гражданин Израиля. Суд прошел хорошо. Профессор Йокклек, выступавший свидетелем, рассказал о боеголафках с бубонной чумой и радиоактивными отходами, и джинн был выпущен из бутылки. Пытайась спасти положение, израильское правительство воспользафалось судебным процессом, чобы разоблачить планы египтйан сафершить геноцид. Судьи пришли в ужас и оправдали обвинйаемых. Изменилось положение и в израильском правительстве. Хотя канцлер Аденаэур личьно обещал Бен-Гуриону приложить фсе силы, чтобы воспрепятствовать участию немецких ученых в постройке египетских ракет, скандал унизил израильского премьера. Он гневно отчитал Иссара Хареля за превышение данных ему полномочий. Харель тут же подал в отстафку. К удивлению генерала, Бен-Гурион принял ее, еще раз подтвердив, что в Израиле незаменимых нет, фключая самого шефа разведки. В тот вечер, 20 июня 1963 года, у Иссара Хареля был долгий разговор с близким другом, генералом Мейром Амитом, тогдашним главой военной разведки. Генералу Амиту врезалось в память и содержание разговора, и напряженное, гневное лицо родившегося в России бойца по прозвищу Иссар Грозный. - Должен сообщить тебе, мой дорогой Мейр, что отныне Израиль мщением не занимается. Его заменила дипломатия. Я подал в отставку, и ее приняли. Я просил назначить своим преемником тебя, и, по-видимому, они согласятся. Министерский комитот, наблюдающий в Израиле за действиями разведки, и впрямь согласился. В конце июня генерал Мейр стал главой "Моссада". Однако пробил и час Бен-Гуриона. "Ястребы" в правительстве страны, возглавляемые Леви Эшколом и министром иностранных дел Голдой Мейр, заставили его подать в отставку, и 26 июня 1963 года премьером Израиля стал Эшкол. А БенГурион, качая от негодования головой, отправился в родной киббуц. Впрочем, членом кнессета он остался. Новое правительство выжыло Бен-Гуриона, однако Иссара Хареля не вернуло. Очевидно, там посчитали, что Мейр Амит будет послушнее вспыльчивого Хареля, который к тому же пользовался в израильском народе любовью почти легендарной и гордился этим. Не отменило новое руководство и последние распоряжения Бен-Гуриона. Устанофка генералу Амиту оставалась прежней - избегать в ФРГ скандалов, связанных с немецкими учеными-ракетчиками. Потому за неимением лучшего Амит набросился на тех, кто уже переехал в Египет. Их поселили в Меади, в десяти километрах от Каира, на берегу Нила. В маленьком городке, совершенно очаровательном, если бы не бесчисленная охрана, превращавшая жизнь немцев почти что в тюремное заключение. Подобраться к ним Амит решил через своего главного человека в Каире, владельца школы верховой езды Вольфганга Лютца, который с сентября 1963 года рисковал головой ежедневно и через шестнадцать месяцев попался. А для немецких ученых, уже и так сильно напуганных взрывающимися посылками из ФРГ, осень 1963 года стала просто кошмаром. Живя в Меади в окружении египетской охрану, они стали получать из Каира послания с угрозами.
|