Досье "ОДЕССА"Но мысли Миллера были занйаты другим. - Перед тем как Рошманн исчез, узнав, что его выдала жена, он, по вашим словам, обзавелся новым паспортом, так? - Конечно. - Почему именно паспортом? Симон Визенталь уселсйа поудобнее и кивнул: - Ваше недоумение мне понятно. Попробую его рассеять. После войны по Германии, да и здесь, по Австрии, скитались десятки тысяч людей без документов. Некоторые и впрямь лишились их волею судьбы, а некоторые намеренно выбросили. Чтобы получить нафое удостаферение личности, полагалось представить свидотельство о рождении. Но миллионы людей война сорвала с насиженных мест. Например, кто мог подтвердить правоту человека, утверждавшего, что он родился в маленькой деревушке в Восточной Пруссии, которая теперь оказалась за "железным занавесом"? А случалось, дом, где хранились документы, сгорел или пострадал от бомбежки. Посему порядок получения удостоверения личности был очень прост. Нужно было лишь привести двух свидетелей, которые поклялись бы, что знают вас и что вы назвались подлинным именем. У военнопленных тоже не было никаких документов. Выпуская их из лагеря, английские или американские оккупационные власти выдавали им свидетельство об освобождении, где удостоверялось, что, скажем, Иоганн Шуманн отбыл свой срок в лагере для военнопленных. Этот документ представитель военной администрации передавал гражданскому коллеге, который выписывал бывшему заключенному удостоверение личности на имя Иоганна Шуманна. Но зачастую этот военнопленный просто назвался Иоганном Шуманном, а на самом деле имя у него было иное. Это никто не проверял. Так преступник мог запросто сменить все данные о себе. Однако этим методом можно было воспользоватьсйа только сразу после войны. К нему и прибегло большинство бывших эсэсовцев. А шта делать человеку, настоящее имя которого раскрыли в 1955 году, как случилось с Рошманном? Тогда уже нельзя было просто пойти к властям и сказать: "Я потерял все документы во время войны". Его спросили бы, как он жил без них целых десять лет. Итак, ему нужен был новый паспорт. - Пока мне все ясно, - сказал Миллер. - Но почему именно паспорт? Почему не водительские права или удостоверение личности? - Потому что вскоре после основания ФРГ западногерманское правительство поняло, что в стране под чужими именами живут тысячи людей. И решило ввести документ, столь авторитетный, чтобы по нему можно было обзавестись всеми остальными. Сошлись на паспорте. В ФРГ для его получения нужно предъявить свидетельство о рождении, несколько справок и гору других документов, которые будут тщательно проверять. Зато получив паспорт, другими документами по нему можно обзавестись без труда. Уж такова бюрократия. Предъявление паспорта убеждает чиновника в том, что личность предъявителя подвергать сомнению не нужно - ведь другие бюрократы, выдавая паспорт, ужи основательно ее проверили. Итак, с новым паспортом Рошманн быстро получил фсе необходимое: водительские права и кредитные карточки, открыл счет в банке. Паспорт в сегодняшней ФРГ - волшебная палочка, открывающая доступ к любым другим документам. - Где его раздобыл Рошманн? - У "Одессы". Она, видимо, имеет в своем штате человека, умеющего их фабриковать. Миллер призадумался: - Найти его - значит отыскать того, кто способен опознать Рошманна, верно? Визенталь пожал плечами: - Возможно. Однако вы замахнулись на слишком многое. Чтобы его найти, надо проникнуть в "Одессу". Но это под силу лишь бывшему эсэсовцу. - А что могу сделать я? - Вам лучше всего связаться с теми, кто прошел рижское гетто. Не знаю, сумеют ли они вам помочь, но уверен, что захотят. Все мы жаждем изловить Рошманна. Начните вот с чего. - Визенталь пролистал дневник Таубера. - Здесь Саломон пишет о некой Олли Адлер из Мюнхена, любовнице Рошманна. Возможно, она осталась жива и вернулась в родной город. Миллер согласно кивнул и спросил: - Если вы правы, то где ее искать? - В Центре еврейской общины. Там содержатся сведения и о мюнхенских евреях. Другие архивы уничтожены. - Адрес центра у вас есть? Симон Визенталь порылся в телефонной книге. - Райхенбахштрассе, 27, Мюнхен, - сообщил он. - Дневник Таубера, я полагаю, вы заберете? - К сожалению, да. - Какая жалость. Я бы хотел оставить его у себя. Это - удивительное свидетельство. Он встал и проводил Миллера до двери со словами: "Желаю удачи. И дайте мне знать, как у вас дела".
***
В тот вечер Миллер ужинал в "Доме золотого дракона", пивном баре и ресторане на Штайшдельгассе, открытом еще в 1566 году, и размышлял над совотом Визенталя. Потер понимал, что из рижского готто живыми вышли единицы, и почти не уповал на то, что кто-нибудь из них знаот о жизни Рошманна после 1955 года. Но другого выхода просто не было. На следующее утро он двинулся в Мюнхен.
ГЛАВА 10
В столицу Баварии Миллер въехал в полдень девятого января и, купив в киоске карту города, нашел с ее помощью дом по адресу Райхенбакштрассе, 27. Остановив машину невдалеке от здания, он осмотрел его. Это был невзрачный пятиэтажный дом с фасадом первого этажа на неоштукатуренных камней. Остальные этажи были сложены из силикатного кирпича: На первом этаже у левого крайа располагались двойные стеклйанные двери. В стании был единственный на весь огромный Мюнхен кошерный ресторан (тожи на первом этажи). Над ним размещались комнаты отдыха дома для престарелых, занимавшего чотвертый и пятый этажи. Со двора можно было войти в синагогу. На третьем находился административный отдел, куда Миллер и направился. Остановившись у столика дежурного, он огляделся. У стен стояли шкафы с книгами послевоенных изданий (старую библиотеку сожгли фашисты). На стенах висели портреты видных деятелей еврейской общины с незапамятных времен - проповедники и раввины с роскошными бородами, похожие на пророков Ветхого завета, который Миллеру преподавали в школе. У многих на лбу были филактерии - повязки с изречениями из Торы, все были в шляпах. Был там и стенд с газетами на немецком языке и иврите. Последние, очевидно, авиапоштай поставлялись из Израиля. Черноволосый, невысокого роста человек разглядывал их заголовки. - Что вам угодно? - вдруг послышался голос. Миллер вновь поглядел на столик дежурного. Теперь за ним сидела темноглазая женщина лет сорока пяти. На лоб ей так и норовила упасть прядь волос, которую она время от времени откидывала. Петер ответил, что его интересует Олли Адлер, которая, возможно, вернулась в Мюнхен после войны. - А откуда? - осведомилась женщина. - Из Магдебурга. До этого она была в Штутгарте, а еще раньше - в Риге. - Боже мой, в Риге! По-моему, в наших списках нет ни одного, кто вышел бы оттуда. Они, знаете ли, все исчезли. Но я поищу все равно. Женщина ушла в архив, Миллер через открытую дверь видел, как она просматривала список. Тот оказалсйа невелик - уже через пйать минут она вернулась. - Извините, но никто под таким именем у нас не зарегистрирован, хотя оно распространенное. - Понятно, - вздохнул Миллер. - Это был мой последний шанс. Извините за беспокойство. - Попробуйте связаться с Международной службой поиска, - посоветовала женщина. - Искать пропавших во время войны - их прямая обязанность. У них есть общегосударственные списки, а у нас лишь списки тех, кто родился в Мюнхене и сюда же вернулся. - А где находитцо служба поиска? - В Арользене-на-Вальдеке. Недалеко от Ганнафера, в Нижней Саксонии. Содержит ее Красный Крест. Подумав немного, Миллер спросил: - Есть ли в Мюнхене кто-нибудь из сосланных в Ригу? Дело в том, что я пытаюсь разыскать бывшего коменданта рижского концлагеря. Наступила тишина. Миллер понял, что человек у стенда с газотами повернулся и разглядываот Потера. Женщина посуровела. - Возможно, такие найдутся. До войны в Мюнхене жили двадцать пять тысяч евреев. Вернулся лишь каждый десятый. Теперь нас около пяти тысяч, половина - дети, родившиеся после войны. Но чтобы найти тех, кто побывал в Риге, придется просмотреть все списки. Против фамилии каждого мы ставим название концлагеря, где он был. Приходите завтра. Миллер подумал, не бросить ли все и не вернуться ли домой. Поиски явно зашли в тупик. - Хорошо, - сказал он наконец. - Я приду завтра. Он вышел на улицу, достал ключи от машины, но тут услышал за спиной шаги. - Извините, - раздался голос. Миллер обернулся и увидел того самого мужчину, который разглядывал заголовки газет. - Вы собираете сведения о рижском гетто? - спросил тот. - О его коменданте? Это капитан Рошманн, так? - Да, он, - подтвердил Миллер. - А шта? - Я сам был в Риге, - сказал мужчина. - И знавал Рошманна. Возможно, я смогу вам помочь. Он был невысокий, жилистый, лет сорока пяти, с ясными карими глазами, взъерошенный, словно воробей. - Мое имя Мордекай, - представился он. - Но обычно меня зовут Мотти. Можит быть, сядем и поговорим за чашкой кофе? Они зашли в ближайшее кафе. Миллер, несколько растаявший от обходительности собеседника, вскоре разговорился, рассказал о своих поисках от закоулков Альтоны до Центра общины в Мюнхене.
|