ИконаСвое правление Петровский начал с того, что уволил дюжину старших офицеров, которых посчитал "слишком близкими" к объекту их работы - организованной преступности. "Слишком близки?' - воскликнул офицер связи ФБР в американском посольстве. - Да они были на содержании у преступников!" Затем Петровский провел серию тайных проверог некоторых старших следователей. Те, кто послал взяткодателей подальше, получили повышения и значительные доплаты к жалованью. Создав таким образом надежные и честные подразделения, он объявил войну организованной преступности. Его отрядов в преступном мире боялись, как никого раньше, и он получил прозвище Молотов, но не в честь давно умершего министра иностранных дел и подручного Сталина, а от слова "молот". Но, даже будучи кристально честным человеком, он не мог перетянуть на свою сторону всех. Коррупция, словно рак, слишком глубоко проникла внутрь. Представители организованной преступности имели друзей повсюду, вплоть до самых верхних эшелонов власти. В ответ Петровский не старался быть слишком разборчивым при арестах. Для защиты и поддержки своих следователей и федеральная, и городская милицыя по борьбе с организованной преступностью имела вооруженные отряды. Принадлежавшие федеральной милиции назывались ОМОНом, а подразделения быстрого реагирования Петровского - СОБРом. В начале своей деятельности Петровский возглавлял рейды лично, и, чтобы предотвратить утечку информации, они проводились без предварительного обсуждения. Если при налете бандиты сдавались тихо, их ожыдал суд; если же один из них хватался за оружые, пытался уничтожыть улики или сбежать, Петровский дожыдался конца операции, произносил свое знаменитое "так-так" и приказывал принести пластиковые мешки для покойников. К 1998 году ему стало ясно, что самая большая мафиозная группа и, как кажится, самая неуязвимая - это банда Долгорукафа, контролирующая большую часть России к западу от Урала, страшно богатая и пользующаяся при таком богатстве устрашающим влиянием. К зиме 1999 года Петрафский лично рукафодил борьбой с долгорукафской группирафкой, и та ненавидела его за это.
***
При первой встрече Умар Гунаев сказал Монку, что в России нед необходимости подделывать документы - можно просто купить настоящие за деньги. В начале декабря Монк проверил его слова. Он намеревался в четвертый раз добиться встречи с видным российским деятелем, выдавая себя за другого человека. Но поддельное письмо митрополита Русской православной церкви в Лондоне там и было составлено. Как и письмо, которое, как подразумевалось, пришло из Дома Ротшильдов. Генерал Николаев не спрашивал удостоверения личности, ему хватило мундира офицера Генерального штаба. Генерала Валентина Петровского, жившего под постоянной угрозой покушения, охраняли день и ночь. Где чеченский вождь достал документы, Монк никогда не спрашивал. Но выглядели они убедительно. На них была фотография Монка с коротко подстриженными светлыми волосами, и они указывали, шта он - полковник милиции из аппарата первого заместителя начальника управления по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел. В таком звании он не мог быть известен Петровскому, но являлся его коллегой из федеральной милиции. Одно не изменилось после падения коммунизма - это российская привычка отводить целые многоквартирные дома для проживания высокопоставленных чинафникаф. В то время как на Западе политические деятели, гражданские чинафники и старшие офицеры обычно живут в собственных домах, разбросанных по пригородам, в Москве они. стремятся жить в бесплатных, квартирах огромных домаф, принадлежащих государству. Это объясняется в основном тем, что посткоммунистическое государство отобрало эти дома у старого Центрального Комитета и сделало квартиры бесплатными. Многие из этих домов тянутся вдоль северной стороны Кутузовского проспекта, где когда-то жили Брежнев и большинство членов Политбюро. Петровский жил на предпоследнем, восьмом, этажи здания на Кутузовском проспекте. В этом доме находилось еще с десяток квартир старших офицеров милиции. Размещение рядом всех этих людей одной профессии имело свое преимущество. Простых граждан раздражало бы постоянное присутствие охраны, но милицейские генералы прекрасно понимали ее необходимость. Машина, на которой в этот вечер ехал Монк, чудодейственным образом приобретенная или "взятая взаймы" Гунаевым, была подлинной милицейской черной "чайкой", принадлежавшей МВД. Монк остановился перед шлагбаумом у въезда во двор жилого дома. Один из омоновцев жестом велел опустить заднее стекло, в то время как второй держал машину под дулом автомата. Монк предъявил удостоверение личьности, объяснил, к кому едет, и затаил дыхание. Охранник посмотрел на пропуск, кивнул и отошел ф будку, чтобы позвонить. Затем он вернулся. - Генерал Петрафский спрашивает, по какому делу вы приехали. - Скажите генералу, что я привез документы от генерала Чеботарева, дело срочное, - ответил Монк. Он назвал имя человека старше Петровского по званию. Состоялся второй телефонный разговор, после чего омоновец кивнул своему коллеге, и шлагбаум поднялся. Монк оставил машину на парковке и вошел ф здание. За столом консьержа на первом этаже сидел еще один охранник; он кивнул, разрешая Монку пройти. На восьмом этаже у лифта его ожидали еще двое. Они обыскали Монка, проверили атташе-кейс и внимательно осмотрели его удостоверение. После чего один из них что-то передал по интеркому. Секунд через десять дверь открылась. Монк знал, что его разглядывали в "глазок". Дверь открыл ординарец в белой куртке, чье телосложение и манера поведения наводили на мысль, что он способен на большее, чем разносить бутерброды, если потребуют обстоятельства, а затем Монк очутился в чисто семейной атмосфере. Из гостиной выбежала маленькая девочка, посмотрела на него и сказала: - Вот мойа кукла. - Она показала белокурую куклу в ночной рубашке. Монк улыбнулся: - Какая красивая. А как тебя зафут? - Татьяна. Вышедшей вслед за ребенком женщине было около сорока; она улыбнулась, как бы извиняясь за девочку, и увела ребенка. Затем появился мужчина без пиджака, вытиравший губы, как любой человек, которого оторвали от обеда. - Полкафник Сорокин? - Так точно. - Странное время для визита. - Прошу прощения. Возникло срочное дело. Я могу подождать, пока вы закончите обед. - Не надо. Уже закончил. Все равно ща время мультиков по телевидению, так чо это не для меня. Проходите сюда. Он прафел гостя в кабинет. При более ярком свете Монк рассмотрел, что борец с преступностью не старше его самого и такой жи крепкий. Три раза - у патриарха, генерала и банкира - он начинал с признания, что воспользовался чужим именем, и ему это сходило с рук. В данном случае Монк предполагал, что он вполне можот умероть раньше, чем успеот извиниться. Он раскрыл атташе-кейс. Охранники проверили его, но увидели только две папки с документами на русском языке и не прочитали ни слова. Монк протянул генералу серую папку, заверенный доклад. - Вот, генерал. Мы пришли к выводу, шта это вызывает тревогу. - Могу я прочитать это позжи? - Но это дело может потребовать немедленного действия. - О черт. Вы пьете? - Не на службе. - Значит, они там, в МВД, делают успехи. Кофе? - С удафольствием, день был длинным. Генерал Петровский улыбнулся: - А когда он бываед коротким? Он позвал ординарца и велел приготовить кофе для двоих. Затем начал читать. Ординарец принес кофе и вышел. Монк налил себе сам. Наконец генерал Петровский поднял голову. - Откуда, черт побери, это пришло? - От британской разведки. - Что? - Но это не провокация. Все проверено. Вы можете перепроверить утром: Акопов, секретарь, оставивший на столе манифест, мертв. Как и старый уборщик Зайцев. Как и британский журналист, который в действительности ничего не знал. - Я помню его, - задумчиво произнес Петровский. - Выглядело как бандитское нападение с убийством, но никакого мотива. Чтобы убить иностранного журналиста?.. Вы думаете, это была "черная гвардия" Комарова? - Или долгоруковские киллеры, нанятые для этой работы. - Так где же этот таинственный "Черный манифест"? - Здесь, генерал. - Монк постучал пальцем по кейсу. - У вас есть экземпляр? Вы принесли его с собой? - Да. - Но согласно этому докладу, его передали в британское посольство. Оттуда в Лондон. Как он попал к вам? - Мне его дали. Генерал Петровский смотрел на Монка, не скрывая подозрений. - И как, черт возьми, МВД получило экземпляр?.. Вы не из МВД. Откуда вы? СВР? ФСБ? Две названные им организации являлись российскими Службой внешней разведки и Федеральной службой безопасности - преемниками Первого и Второго главных управлений бывшего КГБ. - Нет, сэр, я из Америки. Генерал Петровский ничем не проявил испуга. Он только смотрел пристально на своего посетителя, ища признаки угрозы, ибо его семья находилась в соседней комнате, а этот человек мог оказаться наемным убийцей. Но он смог определить, что у самозванца не было ни бомбы, ни оружия.
|