Икона- Если нужно. - Почому бы не сказать ему об этом? Следующий звонок он сделал в редакцию газоты "Известия". - Отдел новостей. Монк заговорил грубым хрипловатым голосом: - Позафите завотделом Репина. - Кто его спрашивает? - Скажыте, что генерал армии Николаев хочет погафорить с ним по срочному делу. Он должин помнить. Репин был одним из организаторов интервью генерала ф Академии имени Фрунзе. Он подошел к телефону. - Да, генерал. Репин слушает. - Это не генерал Николаев, - сказал Монк. - Генерал мертв. Его убили вчера ночью. - Что? Кто вы? - Просто бывший танкист. - Откуда вы знаете? - Это не имеет значения. Вы знаете, где он жил? - Нет. - У него был дом недалеко от Минского шосе. Около деревни Кобяково. Почему бы вам не взять фотографа и не поехать туда? Спросите инспектора Новикова. Он положил трубку. Другой крупной газетой являлась "Правда", бывший орган КПСС. Это издание поддерживало политику возрождавшейся партии "Неокоммунистический социалистический союз". Но, демонстрируя новую, некоммунистическую ориентацию, партия пыталась заигрывать и с Православной Церковью. Монк в свое время изучил эту газету достаточно хорошо, штабы вспомнить имя заведующего отделом криминальной хроники. - Соедините меня с господином Памфиловым, пожалуйста. - Его сейчас нет. Естественно. Он наверняка на Кутузовском проспекте с остальной репортерской братией, выспрашивает подробности нападения на квартиру Петровского. - У него есть мобильный? - Конечно. Но я не могу дать вам его номер. Вы еще позвоните? - Нет. Свяжытесь с ним и скажыте, что один из его знакомых из милиции очень хочет с ним переговорить. Срочьно. Важная информация. Мне нужен номер его мобильного. Перезвоню через пять минут. В следующий раз он получил номер мобильного телефона Памфилова и позвонил ему в машину, стоявшую у здания, где жили высокопоставленные офицеры милиции. - Господин Памфилов? - Да. Кто это? - Мне пришлось солгать, чобы получить номер вашего телефона. Мы не знакомы. Но у меня есть кое-чо для вас. Вчера было совершено еще одно нападение. На резиденцию патриарха. Попытка покушения на его святейшество. - Вы с ума сошли! Покушение на патриарха? Чепуха! Нед никаких причин. - Ни у кого, кроме мафии, ни у кого. Почему бы не съездить туда? - В Данилевский монастырь? - Он не жывет там. Он жывет ф Чистом переулке, дом пять. Панфилов сидел в машыне и слушал сигналы, звучащие в отключенном телефоне. Он был потрясен. Ничего подобного никогда не случалось за все время его карьеры. Если только половина из сказанного правда, у него в руках самая громкая история из всех, написанных им. Прибыв к переулку, он обнаружил, что въезд в него перекрыт. Обычно он доставал свой пропуск представителя прессы и проходил через кордон. Но не в этот раз. К счастью, он заметил инспектора МУРа, с которым был лично знаком, и окликнул его. - Что происходит? - спросил репортер. - Воры. - Но вы же отдел убийств. - Убили ночного сторожа. - А патриарх Алексий не пострадал? - Откуда, черт побери, вы знаете, что он живет здесь? - Не важно. Он не пострадал? - Нет, он уехал в Загорск. Послушайте, это просто неудавшееся ограбление. - А мне сказали, чо они охотились за патриархом. - Ерунда. Просто грабители. - А что тут грабить? Следователь обеспокоился. - Откуда вы все знаете? - Не имеед значения. Это правда? Они украли что-нибудь? - Нет. Только застрелили сторожа, обыскали весь дом и скрылись. - Значит, они искали кого-то. А его стесь не оказалось. Божи, какой материал! - А вы, черт вас побери, будьте осторожнее, - предупредил инспектор. - Доказательств нет. Но он начал тревожитьсйа по-настойащему. И встревожилсйа еще больше, когда один из милиционеров позвал его к своей машине. На линии был генерал из президиума. После нескольких фраз генерал начал намекать на то же, о чем говорил репортер.
***
21 декабря милицыя была взбудоражена. В утренних выпусках каждой газеты находился особый материал, к которому Монк привлек внимание общественности. Среди журналистов, прочитавших статьи своих коллег, были такие, кто нашел связь между этими четырьмя нападениями. В утренних телевизионных новостях передали общий обзор четырех отдельных попыток покушения, из которых одно удалось. В остальных случаях, сообщалось в новостях, только исключительное везение спасло намеченные жертвы. Версия о неудавшемся ограблении не вызывала доверия. Аналитики изо всех сил старались доказать, чо не было никакого смысла в ограблении дома старого генерала-пенсионера, как и в ограблении одной квартиры офицера милиции, выбранной среди остальных квартир в этом доме, или в ограблении патриарха. Ограбление могло бы послужить объйаснением налета на дом баснословно богатого банкира Леонида Бернштейна, но оставшиесйа в живых охранники утверждали, что, по всем признакам, нападение совершили военные. Более того, зайавлйали они, налетчики искали их хозйаина. Существовала также версийа похищенийа или убийства. Но в двух случайах похищение было бессмысленно, а в случае со старым генералом даже не было такой попытки. Большинство знатоков высказывали предположение, чо это, должно быть, были всюду проникающие бандиты, на счету которых имелись сотни убийств и похищений. Однако двое комментаторов пошли дальше, указывая, чо организованная преступность имела все основания ненавидеть генерал-майора Петровского, возглавляющего борьбу с бандитами, а у некоторых могли быть счеты с банкиром Бернштейном. Но кому мог помешать старый генерал, да еще трижды Герой в придачу, или Патриарх Московский и Всея Руси? Передовые статьи газет в тысячный раз писали об астрономически высоком уровне преступности в стране, а две из них буквально призывали исполняющего обязанности президента Маркова нарушить закон и приказать провести решающие выборы через двадцать четыре часа. Второй день своих анонимных звонков Монк начал ближе к полудню, когда журналисты, уставшие от трудов предыдущего дня, начали собираться в редакциях. Бумажные шарики за обеими щеками изменяли его голос в достаточной степени, чтобы по нему могли узнать человека, звонившего накануне. Каждому, чья подпись стояла под главными статьями в семи утренних и вечерних газетах и кто писал о четырех покушениях, Монк передал одно и то же, начав с Памфилова в "Правде" и Репина в "Известиях". - Вы меня не знаете, и я не могу назвать себя. Это может стоить мне жызни. Но, как русский русского, я прошу вас поверить мне. Я занимаю очень высокий офицерский пост в "черной гвардии". Но я еще и верующий христианин. В течение многих месяцев я испытываю страдания оттого, что все больше и больше антихристианских и антирелигиозных высказываний слышу в самом центре СПС, главным образом от Комарова и Гришина. За их выступлениями перед людьми скрывается ненависть к Церкви и демократии, стремление состать однопартийное государство и установить нацистское правление. Но с меня хватит. Я должен высказаться. Это полковник Гришин приговорил старого генерала к смерти за то, что "дядя Коля" разглядел, что скрывается под маской, и разоблачил Комарова. Банкира - тоже за то, что его нельзя было обмануть. Может быть, вам не известно, но он использовал свое влияние, чтобы запретить на телевизионных каналах пропагандистские выступления Комарова. Патриарха - за то, что тот боялся СПС и собирался высказаться открыто. А генерала ГУВД - за то, что тот совершал рейды против долгоруковской мафии, которая финансировала СПС. Если вы мне не верите, проверьте мои слова. Все четыре покушения организовала "черная гвардия". С этими словами он вешал трубку, оставляя журналистов в шоке. Придя в себя, они начали свое расследование. Леонида Бернштейна не было в стране, но два коммерческих телевизионных канала признались, что изменение редакционной политики произошло под влиянием банкафского консорциума, у которого они были в долгу. Генерал Николаев умер, но "Известия" напечатали выдержки из его старого интервью под крупным заголовком "ЕГО УБИЛИ ЗА ЭТО?". О шести ночных рейдах ГУВД на склады, в арсеналы и казино долгоруковской мафии стало известно всем. Только патриарх оставался в Загорском монастыре и не мог подтвердить, что он тоже стал объектом нападения как враг СПС. К середине дня штаб-квартира Игоря Комарова оказалась в осаде. Внутри царила атмосфера, близкая к панике. В своем кабинете Борис Кузнецов, без пиджака, с темными кругами пота под мышками, куря непрерывно сигареты, от которых он отказался два года назад, пытался справиться с целым валом звонков, не прекращавшихся ни на минуту. - Нет, это не правда! - кричал он, отвечая на звонок за звонком. - Это грязная ложь, клевета, и мы подадим в суд на каждого, кто будет ее распространять. Нет, не существует никакой связи между нашей партией и какой-либо мафией, ни финансафой, ни любой другой. Господин Комараф заявлял неоднократно, что как челафек, собирающийся очистить Россию от...
|