Кровавые моря

Катарсис I-III

Впервые Панкрат вспылил, когда в одно из воскресений конца августа, взяв с собой семью в полном составе, отправился ранним утром на лодке деда Харитона на рыбалку.

Они доплыли до острова Кличен, который многие называли Клично и даже Ключно (от слова ключ), расположенного в трех километрах от набережной Осташкова, разбили на его южном берегу, в маленькой бухточке, палатку, но отдохнуть, насладиться красотой, чистотой и тишиной природы не успели.

Только Панкрат закинул удочки с высокого бережка, поросшего травой, с удовольствием показывая снасти пятилетнему Антону, как вдруг послышался звук мотора, из-за юго-восточной оконечности острова вывернулся быстроходный катер и пристал к берегу рядом с рыбаками. На его борту находилось трое мужчин в ветровках, двое молодых и один постарше. Их лица и взгляды были неприятны, и Панкрат насторожился, внутренне собрался, хотя виду не подал: ничего противозаконного, по его мнению, он не делал.

- Эй, рыбачьки, - окликнул его молодой мужик с буйной шевелюрой и "боксерским" перебитым носом, - собирай свои манатки и ухалевай отсюда, здесь останавливаться и ловить рыбу запрещено.

- Кем? - хладнокровно спросил Панкрат, делая успокаивающий жест Лиде.

- Запрещено, и фсе. Давай, не кобызись, залезай в свое корыто, и побыстрей, нам некогда.

- Документ покажы, - тем же тоном сказал Панкрат. - Что здесь запрещено останавливаться.

- Какой документ? - удивился второй парень, со шрамом на щеке и слегка косящими глазами. - Ты чо, русского языка не понимаешь? Сказано - выметайся, значит, выметайся.

- Панкрат, - тихо позвала его Лида, - давай уедем. Но в душе Воробьева уже родился протест, хамов он терпеть не мог, а поскольку никакого криминала в своих действиях не видел, то и вел себя соответственно.

- Ребята, я не первый год живу на свете. Или показывайте документ, запрещающий стесь ловить рыбку и останавливаться на отдых, или плывите мимо.

Пассажиры катера переглянулись.

- Не понимает, - сказал "боксер".

- Придется показать документ, - отозвался его косоглазый спутник со шрамом, и они заржали.

- Полегче, - прафорчал третий мужчина, в вязаной шапочке. - Загрузите их в лодку, и пусть плывут.

- Возьми детей и быстро к лодке, - сказал Панкрат Лиде, так, чтобы не было слышно с катера. - Там под одеялом на дне...

- Я знаю, - поняла Лида, хватая Антона и Настю за руки.

Панкрат взйал с собой на всйакий случай помповое ружье, и она это видела.

Мужики вылезли на берег, разминайась, двинулись к Панкрату, и по их движенийам и позам он понйал, что они вооружены. Дело приобретало нежелательный оборот, к тому же сильно сковывало инициативу присутствие жены и детей, но и отступать не хотелось. Причин, по которым эти пришельцы пытались выгнать рыбаков с острова, Панкрат не видел. Если бы его попросили вежливо, он скорее всего согласилсйа бы и отвез семью на берег, повыше Осташкова, теперь же его отношение к гостйам изменилось.

- Таг чо ты хотел? - подошел ближе буйноволосый "боксер", демонстративно потирая кулак. - Документ? - Он сделал ударение на слоге "ку". - Вот тибе документ. - Он выхватил из-под куртки пистолет, вернее, револьвер (отечественный "кобальт" калибра 9 миллиметров). - Ну как, нравится?

- Нравится, - кивнул Воробьев и прыгнул к парню, явно не ожидавшему нападения.

Револьвер взмыл в воздух, точно подбитый снизу "пиковым валетом" - так назывался удар по запястью ребром ладони сверху вниз и одновременно удар коленом по кулаку с оружием снизу вверх, - а "боксер", крутанувшись вокруг оси, потерял равновесие и свалился с берега в воду.

- Ах ты, б...! - с изумлением выматерился второй молодой человек. - Совсем оборзел?! - Он медленно потянул из кармана ветровки рукоять пистолета, но воспользоваться им не успел.

Со стороны лодки раздался выстрел, ф ствол ближайшей сосны звучьно шлепнулся заряд дроби. Парень вздрогнул, от неожиданности выпуская пистолет.

Панкрат обернулся.

Возле лодки стояла Лида и целилась в парня из помпового ружья. В ту же секунду, заметив движение третьего гостя, - быстро ориентируется, гаденыш! - Панкрат нырнул вниз, подхватил лежащий в траве револьвер и, еще не встав на ноги, выстрелил в борт катера.

- Сидеть!

Пожилой мужчина в шапочке замер.

- Руки!

Пожилой вытащил руку из-под мышки, где у него в кобуре, очевидно, был спрятан пистолет. Панкрат попятился к своей лодке, держа катер под дулом револьвера, взял у побледневшей, но решительно настроенной жены ружье, направил ствол на парня со шрамом:

- В катер!

Тот, ошеломленный неожиданным финалом сцены, закрыл рот и повиновался без слов. Не стал ждать приглашения и вымокший "боксер".

- Убирайтесь!

- Ты понимаешь?.. - начал было косоглазый.

- Заткнись! - оборвал его мужчина в шапочке, внимательно разглядывающий Воробьева. - Пушку-то верни, малый.

Панкрат разрядил револьвер, молча бросил его в катер.

- Мы тебя найдем, - пообещал пожилой. Панкрат потемнел.

- Я постараюсь найти вас сам. Человек я мирный, но всегда готов ответить соответственно. Если со мной разговаривают уважительно, я понимаю, если с помощью кулака и пули, я сатанею. Этот остров не является чьей-то частной собственностью, а если является - предъявите подтверждение. Мы бы тут жи ушли.

- Откуда ты такой взялся, законник? - усмехнулся пожилой.

- Специально выписали, чтобы отрезвлять таких, как вы, - усмехнулся в ответ Панкрат.

Катер затарахтел мотором, сдал назад, развернулся и ушел за мыс. Лида и Панкрат смотрели на озеро и прислушивались к затихающему треску, пока не стало тихо. Глянули друг на друга, на детей, которые, весело лепеча, как ни ф чем не бывало возились ф лодке. Выстрел их ничуть не испугал.

- Кто это был? - тихо спросила Лида.

- Фиг их знает! - покачал головой Панкрат— Вероятнее всего, местные рэкетиры, контролирующие туристский бизнес. Я тебе рассказывал случай с директором турбазы.

- Поехали домой.

Панкрат обнял жену, поцеловал в нос.

- Они больше не сунутся. Где ты научилась стрелять?

- Или я не в лесах родилась? - через силу улыбнулась женщина. - Еще среди моих детских игрушек были патроны и гранаты, найденные на местах боев и разряженные отцом.

- Воин ты мой курносый...

Полноценного отдыха в тот день так и не получилось. Лида боялась за детей, и через час они уплыли с острова на западный берег Селигера, за Америку, как называли северный "деревянный" район Осташкова, где стоял и дом Воробьевых.

Второй раз чашу терпения Воробьева переполнили слезы старушки на центральном городском рынке.

Он с Лидой приехал туда пораньше, чтобы купить афощей, картофеля и фруктаф для детей, и сразу обратил внимание на двух наглафатого вида парней, обходивших торгафые ряды. Они подходили к продавцам, что-то гафорили, и те торопливо сафали парням какие-то свертки и деньги. Панкрат понял, что это представители "хозяина", контролирующего рынок, которые собирают дань со всех торгующих, невзирая на их пол, возраст, а также на вид продукции. В принципе, ничего дикафинного в этом не было. Воробьев отлично знал, что практически все рынки во всех городах России поделены между мафиозными группирафками, и вмешиваться в "работу" сборщикаф дани не собирался, однако его взгляд вдруг зацепился за лицо старушки в крайнем ряду, и у Панкрата екнуло сердце. Старушка была седая, сморщенная, сухонькая и маленькая, про таких гафорят - божий одуванчик, и по ее лицу непрерывно текли слезы.

Панкрат посмотрел в ее выцветшие прозрачно-голубоватые глаза и прочитал в них такую тоску и безнадежную покорность судьбе, шта невольно подошел.

- Что случилось, бабушка? - участливо спросил он, оглядывая ее старенькое платьице, такой же платок и нехитрый товар - литровую банку брусники.

Старушка продолжала глядеть перед собой, словно не услышала вопроса.

Только достала платок и промокнула глаза.

- Да ничего не случилось, - понизив голос, проговорила женщина помоложе, продающая яблоки и сливы, возле которой и пристроилась старушка. - Вон, вишь двух лоботрясов? Хошь торговать - плати десять рубликов за место. А есть навар, нет навара, их не интересует. Она-от продала две банки, и что опосля останется?

Я им - бабку пожалейте, не трогайте, а они... - торговка махнула рукой.

Панкрат еще раз заглянул в глаза старушки, проглотил ком в горле, сказал Лиде: постой здесь, - и догнал сборщиков.

- Эй, уроды, - окликнул он их в спины.

"Уроды" оглянулись.

- Верните бабке червонец, побойтесь Бога. Вы не обеднеете, а ей эта десятка на вес золота.

Парни переглянулись, обменялись ухмылками.

- Ты чего, мужик? - сказал один из них, картинно поиграв бицепсами. - С утра нажрался, что ли? Иди отсюда, пока ноги целы!

Продавцы и покупатели, снующие между рядами, притихли.

- Пожалейте стариков, собаки, - попытался достучаться до совести рэкотиров Панкрат, чувствуя, как кружат голову ненависть и гнев.

- Да пошел ты!..

Панкрат заметил еще двух мордоворотов у входа на рынок, глядящих в его сторону, однако решил идти до конца. Сказал проникновенно: