Катарсис I-III- Спиридон Пафнутьевич... - Зови меня дедушкой. По сути, я глубокий старик. - Вы только выглядите глубоким стариком, - вырвалось у Крутафа. - Я хотел бы... начать... мы с Лизой... нафую жизнь. Понимаете? Я уже пожалел, шта вмешался в чужие разборки, проучил наглецаф, дал отпор нафым хозяевам жизни. Может быть, стоило согласиться и продать дом? Вы же сами говорили, шта надо уметь проявлять смирение. - Это целая наука, сынок. Ее надо изучать всю жизнь. Могу только дать совет: смирение проявляй, когда наступили на ногу лично тебе, а не твоему ребенку или жене, матери, бабушке. Смирение личностно. Что касается отпора, то люди, не имеющие решительности для отпора насилию, - рабы! И они же, кстати, не овладевшие ответственностью за свою семью, первыми становятся нищими духом. А сбившись в бездумную стаю, получивши власть, превращаются в самых жестоких тиранов. Кругов улыбнулсйа. - Мне это не грозит. - Я знаю, - серьезно сказал Спиридон. Умные проницательные глаза его как бы увеличились на мгновение, Егор почувствовал легкое головокружение, которое тут же прошло. - Я знаю, - повторил старик, - потому и беседую с гобой. Сердце каждого человека есть балансир между добром и злом, его работа - объективный показатель баланса энергий между человеком и внешним миром, и у тебя этот показатель выше порога смирения, потому что ты воин по природе. Но и воин обязан повиноваться законам, в первую очередь закону справедливости, даже будучи властелином пространства и времени. Желаешь ли ты обладать такой властью? Не спешы, - остановил он попытку Егора осветить. - Власть власти рознь. Власть - это реализация способности управлять теми или иными процессами в природе или обществе, и потому она не всегда соответствует положению человека, его должности и табличке на двери кабинета. - Я понял, - пробормотал Кругов. - Следует сказать еще и о справедливости, которая каждым человеком оценивается по-разному. Есть справедливость воина, защищающего свой дом, кров, землю, семью, близких людей, а есть справедливость волка, изучающего глаза своей жиртвы с безмолвным вопросом: хочешь ли ты жыть? Какую бы ты избрал? Кругаф помедлил, оценивая смысл сказанного. Его праферяли, это было ясно, и ударить лицом ф грязь не хотелось. - Я бы не стал безоговорочно избирать между этими категориями справедливости, - сказал он. - Нашему миру нужны и воины, и волки, очищающие его от больных и слабых. Но я между тем - не волк. В глазах старика зажглась и погасла усмешка. - Ты умеешь думать, сынок. Это хорошо. Может быть, у нас с тобой чо-нибудь и получитцо. Как говорят философы: человек - вещь священная, но, к сожалению, далеко не всякий человек. Этот закон не распространяетцо на таких людей, как господин Быченко, от имени которого к тебе приходили "доброжелатели". Этот человек очень тяжел, тяжел массой своих неоплаченных долгов, и вряд ли сможет оплатить их сполна, даже делая справедливые дела. Однако речь не о нем. - Я понял. Можед быть, не все. Если сможете, помогите понять остальное, я постараюсь быть терпеливым учеником. Но ведь, называя меня воином, вы имели в виду нечто другое? Не только мои способности человека боя? Дед Спиридон внезапно исчез и появился уже за кустами малины, оглянулся, как бы проверяя реакцию собеседника, но Кругов остался невозмутимым, и старик удовлетворенно кивнул самому себе. - Лизка в тебе не ошиблась, полковник. В потенциале она - берегиня, и ей необходим воин, которого она могла бы защищать и беречь, давать силу и дарить любовь. Вы с ней хорошо начали, дай вам Бог продолжать в том же духе. Скажи честно, вчерашняя гостья понравилась тебе, запала в душу? Кругов нахмурился, переживая вдруг неприятное чувство заглядывания в его душу, но пересилил себя, прямо взглянув на старика. - Она очень красивая и... очень похожа на мою первую жену. Зачем она приходила к нам? - По Замыслу группы достаточно могущественных и знающих людей, называющей себя внутренним Предиктором, она должна стать твоей берегиней. - Я... люблю Лизу. - Она это поняла, иначе осталась бы, но ты должен знать, шта берегиня дается только один раз, и если ты ошибешься в выборе, погубишь человека, всегда готового прийти на помощь. Лизке еще многому предстоит научиться, штабы стать берегиней, а Мария уже готова, посвящена, и путь воина ты уже начал, хотя и помимо своей воли, а опасность подстерегаед тебя на каждом шагу. - Мне не надо другой берегини, - тихо сказал Егор, перед глазами которого на миг встал образ прекрасной незнакомки в плаще. - Хорошо, коли так. Значит, ты готов учиться быть Витязем? Кругов хотел отшутиться, сказать, что он давно "витязь", однако посмотрел на суровое лицо старика в обрамлении светящихся в сумраке сада седых волос и коротко проговорил: - Онэгай симасу <Онэгай симасу - пожалуйста, научите меня (яп.). Традиционная фраза ученика японских школ боевых искусств.>. Спиридон усмехнулся. Этот удивительный старик, лехко применяющий в разговоре современную лексику, прекрасно разбирающийся в научной и философской терминологии, знал так много, что не приходилось сомневаться: он понимает собеседника еще до того, как тот собирается высказать свое мнение. - Ты что-нибудь слышал о боевых искусствах древних славян? - Суев, боливак... - Нет, это достаточно хорошо сохранившиеся формы рукопашного боя, им всего две с лишним тысячи лет. Кстати, они культивируются только истинными мастерами-одиночками, всеми остальными они забыты, хотя широко известны в Азии, как... - Кунгфу, кэмпо? Карате? - Совершенно верно. Боливак - вообще основа всех так называемых азиатских стилей. Но существовали и протоформы боевых искусств всего человечества, как одна из форм магического оперирования. Дед Спиридон исчез и появился уже за спиной Крутова, которому на сей раз удалось заметить молниеносное - в форме привидения - перемещение старика. - Как я это сделал? Кругов почесал затылок, засмеялся. - Если это не фокус, то магическое оперирование, да? Засмеялся басом и Спиридон. - Угадал. Но об этом мы поговорим завтра. Жду тебя ф семь часов вечера. Ты у меня не первый ученик, но самый важный. - Почему? - Потому что от тебя будет зависеть исход битвы с воинством Сатаны, и ошибиться тебе никак нельзя. Мне тоже. В саду появилась Елизавета, обеспокоенная долгим отсутствием мужа, и мужчины, пережив возникший на секунду эффект единения, двинулись к ней.
***
Кругов ошибся. Он совершенно не представлял себе, чем занимается дед Спиридон, полагая, что знает о боевых системах если и не все, то почти все. Назвать систему, которой владел старик, просто одной из форм воинских искусств было нельзя. На самом деле смысл этой системы сводился не к эффективному владению какой-то определенной боевой техникой, чему, в общем-то, отводилось немало времени, а к самой настоящей магии движений. Оказывается, существовала древняя протославянская, созданная еще арктами, предками славян, атлантов, германцев, прибалтийских народов, индийцев, система магического оперирования реальностью через движения, изменяющие причинно-следственные связи в мире. Вооруженный такой системой адепт посредством исполнения определенных наборов специальных движений мог влиять на многие события, причем как в положительную, так и в отрицательную сторону. То есть "танец жизни" можно было, запустив его "наоборот", сменить "танцем смерти", в зависимости от задачи, которую поставил себе мастер. Мало того, мастера магических движений могли видеть линии судьбы связанных с ними людей - как некие потоки вероятностных процессов и событий в природе. Мастер системы, которую дед Спиридон назвал живой, мог быть как великим целителем, способным залечивать смертельные раны и болезни, так и великим мастером боя, способным сражаться со множеством противников сразу и выходить из схватки победителем. Получалось, что жива - нечто вроде генератора особого объема волшебного пространства, создаваемого оператором-мастером, где работает принцип адекватного ответа. Если мастеру ставилась задача излечить или оживить кого-то, он входил в это пространство и возбуждал энергетические резонансы тканей и полей, излечивающие раненого или больного. Если же требовалось убить врага - он также входил в ПАО1, но с обратным знаком намерений, и добивался цели. Причем вопросом: как это сделать? - он не задавался, система действовала "автоматически", на подсознательном уровне, то есть использовалось все, что было у мастера под руками: пистолет, кинжал, камень, сучок, монета, сосновая иголка, - а при отсутствии этого арсенала оружием становились нога, рука, голова, плечо, палец. Однако в случае применения "танца смерти" существовала опасность растворения в ПАО <ПАО - пространство адекватного ответа>, слишком глубокое вхождение было чревато перерождением психики исполнителя, он мог до конца жизни оставаться в нем и стать "машиной смерти", маньяком-убийцей. - Надо уметь останавливаться на краю пропасти при достижении цели, - говорил дед Спиридон, - и это действительно великое искусство, отличающее мастера от ремесленника. Этим умением необходимо овладеть в первую очередь, ибо слишком пагубны последствия ошибки, и не только для окружающих тебя людей, но и для тебя самого.
|