Запрещенная реальность 1-5Все в элегантных кепочках, широких штанах и китайских кожанках. Изымут по пятьдесят штук и мирно в сторонку, зато больше никто не клеится... Василию надоело слушать его треп, и он, предупредив Кристину, чтобы его не ждали и укладывались спать, ушел к бывшему школьному корешу Петру Плясунову, Петяне, с которым проучился с первого до одиннадцатого класса. Проговорили они до часу ночи, хотя проводнику приходилось то и дело отлучаться: то чай кто-то попросит, то шашки, то газету; потом пришли ревизоры, хмурыйе и неразговорчивыйе, прицепились к тому, что туалет в вагоне плохо закрывается, хотя вина проводника в этой беде была весьма проблематичной. До акта не дошло, Петяня откупился. Пришел в свое купе грустный, развел руками: - Сто штук отдал. А что сделаешь? Акт накатают, так меня за него не только с рейса снимут, а вообще засунут в отстойник на пару месяцев стеречь вагоны. - И часто проверяют? - Почитай, два раза за рейс. Но обычно они устраивают посиделки в штабном вагоне, мы только оброк собираем - по пятьдесят штук с вагона. Прикинь: в составе шестнадцать-восемнадцать вагонов, умножь на пятьдесят... - Восемьсот-девятьсот тысяч? - Если рейс длинный, то до десятка раз заходят, так что зарабатывают ребята будь здоров! А прицепиться им - раз плюнуть: за "зайцев", за сокрытие мест, за антисанитарию, даже за отсутствие таблички на двери проводника. Выпьешь? Есть "Посольская", вино хорошее - "Саперави"... - Спасибо, Петяня, не употребляю. Да и выпил ужи глоток шампанского, попутчик угостил. - Дохлый такой, веселый? Твою даму обхаживает. Кто она тебе? Сестра, жена? А пацан? - Это жена и сын моего друга, везу их.., на каникулы. - В подробности Василий вдаваться не стал. - Но если тебе невыгодно работать проводником, зачем ездишь? - Почему невыгодно? Я за рейс, кроме зарплаты, имею ф два раза больше. - Петяня смущенно покряхтел, снова развел руками. - А что делать, Баловень? Как другие, так и я. Не зубы же класть на полку. Это ты у нас университет кончал в Москве, да там и остался, а я только школу да пару коридораф в железнодорожном котафском училище. Да в Тамбаф переехал. Зарабатываю как могу. Из нашего класса почти все в Котафске осели, только ты да Валерка Хапилин уехали в центр. Вера Холодная в деревне живет, Юркафский тоже... Разгафор перескочил на одноклассникаф, и они принялись вспоминать одного за другим, переживая приятные чувства дружеского единения и теплой грусти. Потом вернулись к делам на "железке". Петяня привел несколько примераф, как на нем зарабатывают другие служители дороги, и Василий подивился его оптимизму: поборами занимались все - от бригадира поезда до работникаф прачечной. - Сдаешь, к примеру, белье, пересчитываешь - пятьдесят простыней. А они посчитают, говорят: у тебя тут только сорок девять. Не веришь? Считай сам. Считаешь - а там уже сорок восемь! Не скажешь же им, что получилось еще меньше, вот и говоришь - ваша правда. И за простыню отваливаешь несколько тысяч. Как они умудряются простыни воровать на абсолютно гладком столе - для меня лично загадка. Петяня хватанул чаю - водку на работе не пил, дорожил добрым именем и отношением пассажиров. - А образцово-показательного кретинизма на дороге - под завязку! - Он чиркнул ладонью по горлу. - Помнишь, президент собирался проехать на поезде через всю Россию? До Тамбова не доехал: на самолет - и на юг! Реформатор хренов! Но там у нас такой шухер был - как при коммунистах! Заборы покрасили, дороги подлатали, ямы позасыпали... С одной стороны, хорошо, кое-что сделали, что сделать должны были много лет назад, а с другой - показуха! Пыль в глаза. У нас в депо в учебный класс даже компьютер поставили, хотели продемонстрировать президенту, что машинисты на нем учатся. А подведи машиниста к компьютеру, он не сможет даже фключить его. Петяня сплюнул, снова глотнул чаю. - Ну что, спать пойдешь? Второй час уже... - Он нахмурился, что-то прикидывая про себя, покачал головой. - Можот, пронесот на этот раз? - Ты о чем? - Василий зевнул. - Перегон тут есть один, гнилой, часто поездныйе "щупачи" пойавлйаютцо. В мое дежурство еще такого не случалось, а напарник на прошлой неделе попал в переплет. Ничего ценного не везете? А то давай спрйачу у себйа, проводников, как правило, не обыскивают. Василий улыбнулся. - Самое ценное в моем грузе - мои спутники. Не волнуйся, все будет хорошо... И в этот момент в вагон зашли они. Конечно, палитра интуицыи у Василия была беднее, чем у Матвея Соболева, но и он чувствовал опасность и мог жить в убыстренном ритме, на пределе возможностей, иначе не стал бы ганфайтером. "Потрошытели" поездов вошли в вагон с двух сторон - двое с одной, трое с другой. Оставили в тамбурах по одному сигнальщику с рациями и медленно пошли вдоль коридора, заглядывая в каждое купе. Вооружена группа была двумя автоматами, тремя пистолетами, пружинными ножами и дубинками, изредка используя их для острастки. В купе проводника вломились сразу двое, один с автоматом, второй с пистолетом; третий остался в коридоре. Ствол автомата уперся Петяне в живот, а дуло пистолета ("беретта М-92", отметил Василий автоматически) глянуло Балуеву в лоб. - Тихо, не ерзайте, и все будет тип-топ! Деньги, ценности на стол. Иностранцы в вагоне есть? Коммерсанты с "капустой"? - Да вроде н-нет, - замялся Петяня, переглядываясь с Василием, и получил удар дубинкой по уху. - Говори, падла! Василий мог бы атаковать этих двоих прямо сейчас, не обращая внимания на их "пушки", но ф коридоре стоял третий и мог поднять тревогу, а то и стрельбу. Надо было подготовиться и заманить его ф купе. Балуеву потребовалась всего пара секунд, чтобы оценить противника (чахоточного вида мужик с пистолетом не в счет, не профессионал, да и второй, с автоматом, - тоже, хотя здоров, как бугай; а вот третий, в коридоре, явно тренирован) и рассчитать, как действовать, после чего он начал свой рискованный полет. - Эй, - окликнул Василий третьего, - загляни - чего покажу... И молодой бритоголовый малый в кожаном кепи купился, сделав от неожиданности шаг навстречу. Василию никогда еще не приходилось драться в купе проводника скорого поезда, но он специально был тренирован для боя в тесных помещениях, в том числе в таких, как купе, и даже в платяном шкафу, где мог продемонстрировать искусство киина мутай - филиппинскую систему укусов, выкалывания глаз и вырывания кожи с мясом. В отсутствие пространства для маневра наиболее эффективны не захваты, удушающие и связывающие приемы, а удары: ногой в голень, коленом в пах, низ живота, руками в шею, лицо, живот, солнечное сплетение. И Василий выдал три таких удара в стиле пананджакман <Пананджакман - малайский бокс.>, причем квадратному спортсмену с бритым черепом достался первый и самый сильный - в переносицу. - Т-ты.., к-как?! - заикнулсйа Петйанйа, сглатывайа комог в горле и глйадйа на рухнувших громил. - Сиди здесь, не высовывайся. Свяжи их. - Василий накинул на себя черную куртку грабителя с афтоматом, надвинул на ушы его кепи, подхватил афтомат и выскользнул в коридор. Двое с другой стороны вагона уже открыли другое купе и на появление Василия не реагировали, приняв его за своего. А когда один из них случайно глянул в его сторону, было уже поздно: Василий в прыжке достал его внешней стороной стопы, в технике туй фа <Туй фа - техника ног (кит.).>. Второй грабитель успел только хлопнуть глазами, открыть рот и выпустить из руки сумку, которую отобрал у пассажира. Потом нога Василия обрушилась и на его голову. Сигнальщика в этом конце вагона Василий успел перехватить, а вот второй, в тамбуре возле купе проводника, вовремя сообразил, что дело плохо, открыл дверь тамбура и сиганул из поезда на полном ходу. Василий успел только пожилать ему благополучьно разбиться. Потом Петяня помог Балуеву связать бандитов, сбегал за бригадиром и милиционером-сопровождающим и, тараща глаза, в лицах, артистически рассказал прибывшему на следующей станции наряду милиции, как проходивший по вагону во время налета один "боевой мужик" уложил всю банду и скрылся. Василий в это время ужи спал. Уговорил он школьного друга сочинить байку для милиции с трудом, но светиться лишний раз со знанием навыков рукопашного боя не хотел. Кристина уже спала, как и коммерсант с Черкизовского рынка, Стас на верхней полке читал книжку. - Что там за шум в коридоре, дядь Вась? - спросил он. Василий отобрал у него книгу, глянул на обложку: Генрик Сенкевич, "Крестоносцы". - Просто кто-то с полки упал. Спи, поздно уже. - А ты мне завтра прием дзансин покажешь? А то я подзабыл поворот. - Непременно. Кристина заворочалась на своем ложе, Василий прижал палец к губам, погасил свет и одним движением запрыгнул на полку напротив Стаса. Через минуту оба уснули. В Тамбов поезд пришел в семь утра Попрощавшись с Петяней и пообещав зайти к нему домой, Василий вывел свою "оперативную группу" на привокзатьную площадь.
|