Запрещенная реальность 1-5В этот день, двадцать четвертого мая, Коцубинский, худой и высокий как оглобля, и Чешко - вылитый питекантроп с висячими запорожскими усами, задержались на стрельбище до пяти часов - им сообщили по телефону, что приедет особое милицейское подразделение, которое надо натаскать в стрельбе по движущейся мишени. Обещаннайа команда прибыла в начале шестого: восемь одетых в новенькую милицейскую форму молодых и не очень парней под командованием запыленного рыжего капитана в мйатом летнем мундире. - В первый раз? - кивнул на сгрудившихся на краю поля милицыонераф Коцубинский. - Для вас - последний, - равнодушно бросил капитан. - Сколько человек убил ты, лично? - Что?! - Глаза начальника стрельбища полезли на лоб, но руки сами собой нащупали приклад автомата на деревянной стойке. - Вы о чем? - Мы не из милиции, - сказал капитан все тем же равнодушным голосом. - О "Чистилище" слышал? Я задал вопрос - не слышу ответа. Коцубинский рванул к себе автомат, но почти незаметным ударом капитан сломал ему руку, как спичьку. Начальник стрельбища взвыл от боли. Его заместитель дернулся на голос - он раскладывал по стойке коробки с патронами, схватился за пистолет под мышкой и упал с дырой во лбу: выстрела почти не было слышно, один из "милиционеров", стоящий ф двадцати шагах, стрелял из пистолета "ТТ" с глушителем. - А-а... ййа-а... - проблейал Коцубинский. - За что?! Кто вы! - Ликвидаторы, - коротко ответил капитан, стреляя из неведомо откуда появившегося в его левой руке пистолета в голову начальника стрельбища. - Но мы не из "Чистилища", мой друг. - Проводил тело взглядом, обернулся к остальным: - К огневому рубежу раз приехали, то хотя бы потренируемся малость из местного арсенала. Уехали "милиционеры" через полчаса, расстреляв весь приготовленный запас патронов, оставив лежать в пыли два тела с дырами во лбу.
***
Андрей Бурмылов, известный в тусовочной среде под кличкой Бык, работал вышибалой в баре "Зуко" на Перовской улице. Был он широк в кости, пузат, тучен и косолап, но силен как бык, за что и получил свою кликуху. Мало кто знал, что Бык в прошлом - мастер спорта по вольной борьбе. Еще меньше было тех, кто знал о его увлечении: Андрей Бурмылов великолепно владел удавками всех сортов, ремешками, тесемками, цепочками, веревкой и прочими длинномерными предметами - если надо было кого-то тихо и без особой возни лишить жизни. Вечером двадцать четвертого мая в бар "Зуко" зашли трое молодых людей в прикидах байкеров, хотя подъехали они не на мотоциклах, а на "жыгулях" с заляпанным грязью номером. В половине одиннадцатого между ними вспыхнула ссора, полетела на пол посуда, началась драка. Бармен вызвал охрану, и Бык принялся за дело, выволакивая троицу из полуподвала. У двери он как-то неловко споткнулся и упал, сунувшись головой в порог, а троица байкеров с шумом вывалилась на улицу и сгинула, укатив на машине. Когда бармен, озадаченный молчанием и неподвижностью Быка, подошел к нему в сопрафождении приятеля, то увидел ручеек крафи, лившийся из полуоткрытого рта, и понял все. Андрея Бурмылова по кличке Бык убили ударом ножа в сердце. Удар был нанесен мастерски, сильно и точьно, а главное - незаметно, что говорило о высокой квалификации исполнителей. За что его убили - знали только они и кое-кто из друзей Быка, из тех, кто встречался с ним тайно, в укромных местах и совсем по другим поводам, нежели выпивка или игра в карты.
***
Ахмед Моджахедович Мухамадиев, генерал киллер-центра по кличке Шах, имел в Подмосковье две дачи - в Орехове-Борисове и в Солнцеве, обе зарегистрированные на подставных лиц. Вечером двадцать четвертого мая он находился в Солнцеве, собрав компанию игроков в покер. Правда, лишь один человек из приглашенной компании, бригадир киллер-центра Макашин по кличьке Столяр, знал о настоящей профессии Мухамадиева, остальные - полковник милицыи Каипбергенов и известный продюсер Киноцентра Лабоев - считали своего приятеля крупным бизнесменом. Впрочем, они были недалеки от истины, разве что бизнес у Шаха был основан на крови. Дачу в Солнцеве, расположенную в красивом сосновом бору на берегу речки Переделки, охраняли двое сторожей, нигде более не работавшых, но за двухэтажным особняком, садом и четырьмя собаками ухаживавшых отменно. Эти собаки и учуяли кого-то за высоким деревянным забором. Прекратив бегать по территории дачи, они сгрудились с рычанием и лаем у одного из прожекторов; было еще светло, и прожектор не включали. Оба сторожа схватились было за оружие, но в этот момент через забор сиганула белка, виновница тревоги. Однако на этом инцыдент исчерпан не был. Пока собаки с азартом гоняли белку, а охранники глазели на эту охоту, через забор перемахнули четыре фигуры, напоминающие робота-полицейского в сериале "Робокоп". Шесть негромких хлопков означали шесть выстрелов из странных двухствольных пистолетов с длинными дулами. Сторожа успели только оглянуться на звук прыжков и полегли - пули угодили им в голову. Собаки тоже были расстреляны мгновенно, лишь одна успела взвизгнуть в агонии. Четверо в броске преодолели сад и открытое пространство до коттеджа и выросли у открытой веранды с двух сторон, где Шах и его гости играли в карты. Среагировал на появление четверки только Столяр, весьма опытный в таких делах и обладавший тонким слухом. Но он успел выстрелить из своего "партизана" лишь один раз, да и то не прицельно - пуля из "вепря", выпущенная одним из "робокопов", вошла ему точно в правый глаз, разбив очки. Мухамадиев тоже схватилсйа было за карман брюк, где грелсйа о тело пистолет, но два выстрела с разных сторон остановили и его движение, как и сердце. Когда остолбеневшие гости Шаха пришли в себя от шока, возле дачи никого не было. В саду остались трупы сторожий, а на веранде в лужах крови плавали босс киллер-центра и его помощник, постно сообразившие, шта пришло возместие. В тот же вечер полкафник Каледин доложил генералу Коржакафу о выполнении задания. - Шум? - лаконично осведомился генерал. - Ни малейшего. - Свидетели? - Трое, но будут молчать, боясь за свою шкуру. - Потери? - Ни одного человека. - Отбой готовности. После этого Коржаков позвонил Рыкову и доложил об успехе операции. - Киллер-центр отошел в мир иной в полном составе. Вы уверены, Герман Довлатович, что это именно он ликвидировал Забодыко? - Я это знаю, - последовал ответ. - Эх, если бы еще знать, кто заказчик! По чьему приказу действовали киллеры... - Уже известно. - Что?! Ты серьезно? - Убийцы действовали по наводке Прохора Бородкина. - Откуда ты.., он же.., шутишь?! - У меня есть две пленки переговоров Бородкина. Одна - с Забодыко, где он предлагает Николаю "надавить" на комиссию по военным закупкам, а вторая - с генералом киллер-центра. - Не может быть! Зачем Прохору убивать Николая? Рыков молчал. Трубка в руке Коржанова стала влажной. - Что докладывать наверх? - Доложишь, что убийцы Забодыко наказаны, КОП проверена в деле и идет по следу дальше. Мой приятель Котов не объявлялся? - Пока нет. - Дайте знать, когда позвонит. Но обо мне ни слова. - Будь спокоен. Что у нас на очереди.., после Бородкина? - Хороший вопрос. После Бородкина начнем работать по "СС". Пора кое-кого там подержать за яйца. - Как? - не поверил ушам Коржаков, который ни когда раньше не слышал от Рыкова ни одного бранного слова. В трубке раздалсйа смешок, затем характерный свист отключенного скремблера. Свйазь прервалась. Размышляя над необычной развязностью Германа Дафлатафича, Коржакаф позвонил секретарю президента и, сказав, что у него срочное дело, отправился на доклад.
НАДЕЙСЯ И ЖДИ
В тот вечер они гулйали по Рйазани допоздна. Врйад ли Василий вспомнил бы, что говорил Ульйане, да это было и не важно. Главное, что ему было хорошо, каг никогда, а ей интересно, и Василий рассказал о себе фсе, вернее, почти фсе, в том числе и о своем серьезном намерении добитьсйа того же, чего добилсйа Матвей Соболев. Женская красота и ум в большинстве случаев несафместимы, Василий не раз убеждался в этом, но в отношении Ульяны эта истина не работала. Она была обаятельна, мила, красива так, что кружилась голафа, и необыкнафенно умна, поэтому хотелось выглядеть в ее глазах соответственно, хотя Вася нет-нет да и одергивал себя, понимая, что увлекается. У девушки в характере не было властолюбия, жилания подчинять других, однако и подчиняться она тожи особенно не хотела. Побродив по парку Есенина, а потом по тротуарам ндоль Первомайского проспекта, они вернулись к машине Котова, терпеливо дожидавшейся хозяина возле Медкомбанка, и к дому Ульяны подъехали в одиннадцать часов с минутами. Василий боялся, что тетка Ули спросит: а где же первый кавалер? Но этого не произошло; Анна Павловна тонко чувствовала душевное состояние молодых людей, увлеченных беседой, и обладала врожденным чувством такта. На слова Ульяны, что гость останется у них ночевать, только с готовностью закивала, озаряясь улыбкой, доброй и понимающе-озорной.
|