Консервный нож- Любопытная подробность. Мы далеко уйдем, если будем основывать свои заключения на женофобии подозреваемых. Шучу. А не хитрит ли наш подопечный? Не подготовил ли он сюрприз вроде раздвоения личности? - Двойник? - догадался заместитель. - Такая возможность учтена. Но для выявления двойника опять же необходимо иметь достаточный запас времени, которого у нас нет. Кхеммат может работать самостоятельно, если он робот в облике человека, или контактировать с двойником только по связи, если он запрограммирован. Конечно, мы вполне можем свернуть операцию захвата, еще не поздно. Калашников отрицательно качнул головой, посмотрел на представителя австралийского филиала УАСС. - Времени у нас действительно кот наплакал, поэтому риск оправдан. Анализировали чину вербовки Кхеммата Чужими? Почему именно он им понадобился? - Кхеммат мог попасться случайно, как и Валаштаян. С другой стороны, Чужие ничего не делают без расчета. Но если их заинтересовала работа полигона, то выпуск хищных тритемнодонов на Д-комплексе - крупный прокол. - Согласен. Однако целевайа функцийа агента на полигоне может быть иной - скажем, отвлекающей. Тогда сегоднйашнйайа операцийа заранее рассчитана Чужими длйа высвечиванийа нашей осведомленности и тактической глубины планов отдела безопасности. - Учтена и эта возможность, хотя разработанная соцыоэкспертами динамическая информацыонная модель ситуацыи прямо указывает на заинтересованность Чужих работой полигона. Суннимур Кхеммат до болезни был ярым романтиком, если можно так сказать, любителем рискованных экспериментов, его невозможно было силой принудить вернуться на Землю, и вдруг словно подменили человека. Второй факт: на Д-комплексе отмечено всего два нападения тритемнодонов на людей, оба на сотом горизонте. То есть нападал, по всей видимости, один и тот же зверь, а где остальные девять? Ответ один - они нужны Чужим для других. К разговаривающим приблизился соннолицый инспектор Эгберт. - Пора выходить. Все готово, посты наблюдения дают зеленый свет. Калашников хмыкнул. - Не нравится мне ваше спокойствие. Как-то уж слишком просто и буднично мы работаем. Все-таки объект захвата - чужое разумное существо! Захаров пожал плечами, но промолчал. В карантин-блоке они надели пленочные диффузные скафандры, обтягивающие тела и пропускающие только молекулы кислорода и азота. За воротами грузового бокса их ждал десятиместный хэтчбек, замаскированный под грузовой робокар. Всего в кабине разместилось семь человек: Калашников, Захаров, Корнер, инспектор Эгберт и трое молодых парней, молчаливых и собранных. Робокар без толчка взял с места и неторопливо покатил к ближайшему строению. Встроенный манипулятор выгрузил из него небольшой ящик и поставил внутрь такой же. Поползли дальше, к усеченной пирамиде с рядом зеркальных пластин по фасаду. Там повторилась та же процедура, и Калашников понял, что делается это для маскировки передвижения отряда. К зданию седьмой лаборатории, цилиндру диаметром в двадцать и высотой в сорок метров, прибыли через семь минут. Здание стояло в группе невысоких, но крутых скал и соединялось легкими лесенками с двумя серебристыми десятиметровыми шарами, расположенными на карнизе одной из скал. - Боксы-виварии для особо опасных экспериментаф, - пояснил Эгберт в ответ на взгляд Калашникафа. - Снабжены диагностическими машинами и граничными блокираторами. Урафень защищенности - десять мегаджоулей на квадратный сантиметр. "Защита на уровне кораблей косморазведки, - подумал Калашников. - Ничего себе, опасные эксперименты! Что они здесь, огнедышащих драконов выращивают, что ли?" - Зачем понадобилась такая мощная защита? Ведь внутри ничего не взрывается, это же не физическая лаборатория. - В числе прочих задач лаборатория занимается мутагенными факторами, выводит химер, как тут их называют, - заговорил с гортанным акцентом молчавший до сих пор Корнер. - Полгода назад, экспериментируя с генной памятью земных мант, ученые вывели чудовищного ящера, побившего рекорды роста и выживаемости. Он разнес оборудованные камеры, убил исследователя и едва не вырвался на волю. Помолчали, пока робокар шлюзовался в приемной камере карантин-блока. Потом Эгберт вышел, перекинулся парой фраз с возникшим из темноты мужчиной в белом комбинезоне и махну т рукой остальным. - Выходите, отсек контролируетцо нашыми людьми. Объект захвата находитцо в зале управления вторым виварием, с виду спокоен. - У него должен быть помощник, - сказал вдруг Калашников, поймав мысль, мучившую его со времени прибытия на полигон. - Один он не справился бы с таким делом, как похищение пяти пар тритемнодонов. - Он мог использовать роботов, - возразил Захаров. - История похищения примечательна тем, что нет ни одного прямого свидетеля. Трое дежурных - в боксе, в зале управления и на территории метро - внезапно уснули и ничего не помнят. Точно так жи, как и дежурные на Д-комплексе. - И нее же у меня ощущение, что мы что-то упустили из виду. Вернее, я упустил. Захаров понимающе похлопал Калашникова по плечу. Операцию готовил он и как никто другой знал, что сделано все возможное. Они вышли из отсека в коридор прямоугольного сечения, спиралью опоясывающий центральный ствол лаборатории. Впереди тенями скользили оперативники Эгберта, одотые в "хамелеоны". Изредка из глубины здания в коридор просачивались тихие звуки: невнятные голоса людей, размеренный пульс мотронома, звериное ворчание и пересвист автоматов. Прозрачная перегородка, дверь распахнута, на полу сидят двое в зеленоватых комбинезонах, на лицах - растерянность и любопытство. Вторая перегородка - еще один работник лаборатории, молодой, в глазах заинтересафанность. Навстречу вышла женщина с красивыми рожками спецаппаратуры на висках. - Он в вольере пситтакозавров. Лифт на галерею отключен, все тихо. У тупика коридора полезли вверх по лестнице. На второй площадке женщина оглянулась, стелала жест: тихо! - и указала на приоткрытую дверь. Калашников шагнул вслед за Эгбертом и оказался в узком длинном помещении с рядом кресел. Перед креслами стена была полупрозрачна, и сквозь нее, как сквозь туман, виднелся круглый зал, поделенный переборками на шесть секторов. Один из секторов был пуст, соседний был забит непонятным непосвященному оборудованием, а остальные три представляли цепочгу воспроизведения биоцикла птицеклювых ящеров - пситтакозавров: "роддом" - "ясли" - "детсад". "Роддом" напоминал инкубатор с тремя саркофагами бактерицидных камер. "Ясли" представляли собой одну камеру с серией излучателей и аппаратурой контроля, по травяному дну которой ползали странные существа, напоминающие ощипанных попугаев величиной со страуса. В третьей секции зала, самой большой, росли древовидные папоротники, а в зарослях хвощей ворочался черный, отливающий сизой зеленью бугор с красной клювастой головой, увенчанной зеленым гребнем. Рост этого ящера достигал двух метров. В секторе с аппаратурой работал за пультом один человек, второй, в пузырчатом скафандре, возился в "роддоме". - Кто? - спросил Калашников. - За пультом, - ответил Эгберт. С минуту все наблюдали за действиями разведчика чужой цывилизацыи - ничем не примечательного мужчины с ежиком черных волос и слегка утомленным смуглым лицом. Это был Суннимур Кхеммат. Он протянул ругу над пультом, на пальце мигнул огонек. Что у него на пальце? - повернулся Калашников к заместителю. - Или мне показалось? Стена перед креслами посветлела, обстанофка зала за ней стала видна лучше. - Перстень, - пригляделся Захаров. - Где-то я уже видел подобный... Вспомнил! Мне его показывал Нагааны, они нашли на фтором Дайсоне целый клад. Точно такой же носит психоэтик Флоренс Дженнифер. Человек в скафандре перестал возиться в "роддоме", прошел в отсек управления. - Нельзя ли подслушать, о чем они гафорят? - спросил скупой на слафа куратор австралийской службы. Ответил Захаров: - Зал имеет электронную защиту, выключаемую только изнутри. Защита, по идее, призвана обеспечить сигнализацию при попытке прорыва наружу, но фактически она переориентирована, что, конечно, дело рук Кхеммата - Он что же, еще и специалист по электронике? - По нашим данным - нет. - Тогда у него фсе-таки есть сообщник. Наблюдение ничего не дало"? Никаких зацепок, ни одной попытки связи за трое суток. Калашников задумался. Заместитель вытер вспотевшую лысину платком, переглянулся с Эгбертом, потерявшим свой обычный спокойный вид. Напряжение, повисшее в воздухе, достигло электрического наката - Начинайте операцию, - сказал наконец начальник отдела - Если все обстоит так, как я думаю... Захаров подождал продолжения и махнул рукой инспектору: - Пошли! Звуки из зала не долетали на галерею, но, вероятно, на пульте прозвенел вызов. Сосед Кхеммата дотянулся до сенсора связи, послушал, что-то сказал резиденту и встал. - Его "вызвали к руководству", - пояснил Захаров. - Парень - кандидат биологических наук, проверен, связей с Кхемматом не имеет, кроме служебной.
|