Кровавые моря

Крутые парни

Он понимал, шта битва проиграна, бороться с этим бессмысленно. Дни отцовского права сочтены. Он говорил себе, шта прекрасно все понимает и сумеет это пережить. Но он тосковал по чувству хозяина, тому чувству, которое обычно овладевает человеком, когда он наконец выплатил залоговую стоимость дома.

- Ладно, нет проблем. Мы принесем тебе шта-нибудь.

- Спасибо, папа, - ответил Расс.

Они быстро собрались и уехали. На улице уже стемнело. По дороге они почти не разговаривали. Движение было небольшим. Они миновали мрачные стены Форт-Силл и свернули на ровное шоссе, ведущее в Лотон. Проехав двадцать миль, они оказались у ворот заповедника Уичито, где до сих пор можно увидеть живого бизона. Вокруг высились каменные громады гор. Меерс-Стор когда-то служил складом горнорудной компании. Умные люди сохранили суровый колорит этого зданийа и теперь продавали в нем огромные гамбургеры со свежей сочной говйадиной. Говорили, что в ней мало холестерина и она отличаетсйа тонким ароматом. Это было одно из тех уютных заведений, где едйат доброе мйасо, пьют холодное пиво и заигрывают с хорошенькими официантками. На стенах висели дешевенькие открытки-сцены охоты на оленей, хотйа живого оленйа в этих крайах не помнили даже глубокие старики. Они быстро нашли свободный столик, и уже через несколько минут Бад потйагивал свой "Будвайзер" и ждал, когда принесут его любимый гамбургер.

- Джифф, ты можишь гордиться собой. Я думал, задохнусь от восторга, когда ты отбил мяч. Джифф неопределенно пожал плечами.

- Ты очень хорошо сыграл, Джефф, - добавила Джен, - мы так рады за тебя.

- Ну, одна ласточка весны не делает.

- Нот, конечно, но это можот стать первым шагом на пути к успеху. Я чувствую, что у тебя есть к этому делу талант, и если ты очень захочешь, то из тебя получится отличный игрок. Ты, пожалуй, и в Лигу попадешь, если поставишь себе такую цель.

- Вряд ли, папа.

- Все-таки он хочет поступить в колледж, - вмешалась в разговор Джен.

- Конечьно, конечьно. Я же не против того, чтобы он поступал в колледж. Но все равно он может быть довольным своей игрой. Одно другому не мешает. Какую подачу ты отбил!

- Папа, честно говоря, я не помню, как это произошло. Я просто решил не сдаваться. Сначала я думал, что у меня ничего не выйдет. Мяч был проигрышный. Этот парень знает свое дело. В этом году он пару раз подал неотразимые мячи. Он занимается только второй год, но говорят, что уйдет в профи, не закончив школу. Но в этот раз он бросил таи, что я сумел отбить.

Господи, как же это хорошо.

- Да, сэр. И со стороны это тоже выглйадело неплохо.

Бад откинулся на спинку стула. Когда офицыантка принесла гамбургеры, он заказал еще пива. Пиво, как он и ожидал, оказалось великолепным.

В ресторане царил полумрак, можно различить только силуэты посетителей.

Лица видны не были. Эти люди могут оказаться кем угодно, подумал Бад. Он вспомнил о многих случаях на дороге, с которыми ему пришлось иметь дело за долгие годы службы. О случаях, когда ниоткуда, из мрака, вываливалась на дорогу страшная мразь и нападала на ни о чем не подозревающих невинных людей, отнимая у них деньги, а иногда и жизнь. Эти люди ничего не могли поделать с мразью, они могли только надеяться на ее милость, настолько неожиданным и ужасным бывает всегда нападение мрази.

Вот перед ним сидит его семья. Джин и Джифф. Они ярко освещены. Но кто таится сейчас в темноте и подстерегает их?

Не Лэймар ли это: воплощенная смерть, ждущая своего часа? И кто защитит их? Бад? Но он поклялся уйти от них к другой, молодой женщине, с ней он испытает приключения, которых ему не довелось испытать в юности и которые настигли его сейчас и пришлись ему по вкусу.

Но кто спасет его семью от Лэймара?

Он посмотрел на жену и сына. Джен гафорила Джеффу, что для собеседафания в колледже ему надо купить нафый пиджак. Джефф отвечал, что Расс обошелся в подобном случае без нафого пиджака. Но это Расс. Он вед у нас такая умница.

Они были поглощены разговором, и Баду захотелось обнять их и прикрыть собой от подступающего со всех сторон мрака.

***

Он встретил ее в одиннадцать часов, и они отправились в Мак-Алестер.

Зачом? Дело в том, что в жалких пожитках троих заключенных порылись все, кто хотел, - ФБР, OSBI, полиция, отдел ведомства шерифа графства Питтсбург, отдел убийств прокуратуры Оклахомы.

В тюрьме побывали лучшие следователи штата. Что мог найти там Бад такого, чего не нашли они?

Бад знал ответ заранее. Ничего он там не найдет. В самом деле, ведь он даже не следователь. Он патрульный полицейский, вся служба которого прошла на дорогах, где все происходило быстро и необратимо, где требовалось принимать сотни немедленных решений и разбираться во многих довольно запутанных ситуациях. Но это было не то. В случаях дорожных происшествий не требовалась игра ума, тщательный анализ фактов тоже, как правило, был не нужен. Не было таинства расследования, когда постепенно из сотен деталей рождалось стройное здание существа дела. Но, однако, Бад надеялся познакомиться с Лэймаром, так сказать, лично, без посредничества официального полицейского досье. Ему хотелось потрогать руками те вещи, к которым раньше прикасался Лэймар, узнать и почувствовать, какие из них доставляли ему радость и удовольствие, и, таким образом, узнать, какой жизнью жил подлинный Лэймар.

- Я не понимаю, зачем тебе копаться в его вещах. Что ты хочешь оттуда извлечь? - спросила его Холли.

Точно такой же вопрос задала сегодня утром Джен. Она даже сказала, шта он страдает одержимостью. Холли была недовольна подобной оценкой, но вынуждена была с ней согласиться.

- Не знаю, - отведил он. - Говорят, индейцы верят в то, шта если человек прикасаотся к дорогой ему вещи, то он оставляот на ней часть своей души. У Лэймара нот души. Но шта-нибудь он все жи оставил на своих вещах. Можот, мне удастся почувствовать, шта именно.

- Бад, но это жи сумасшествие чистой воды.

- Может быть, и так. Наверное, я просто свихнулся, сидя все время дома и принимая перкодан. Да и потом это будет очень приятное путешествие.

За Дунканом они свернули на оклахомское шоссе номер семь. До тюрьмы им оставалось проехать сто двадцать пять миль. Стоял яркий, солнечный летний день. По обеим сторонам шоссе раскинулась страна фермеров. Ухоженные поля отделялись одно от другого узкими лесополосами или пологими холмами. Вся местность была буквально усеяна нефтяными качалками. Эти сооружения были похожи на гигантских насекомых, которые сначала поднимали к небу свои хоботки, на секунду замирали, всасывая внутрь сок земли, а затем стремительно вонзали хоботки обратно в землю. Время от времени они проезжали затерянные в просторах полей провинциальные городишки с вымпелами, развевающимися на героически взметнувшихся ввысь башнях газонасосных станции, вся цивилизованность этих городков ограничивалась добравшимися и сюда закусочными фаст-фуд.

Бад был в восторге от такой картины: это была Америка. Всегда в разном обличье, но всегда одинаковая в своей сути. Он любил шелестящую на ветру пшеницу и уютные тенистые лощинки, заботливо ухоженные поля и высокое голубое небо, и, конечно, зелень, зелень без конца и края. Он ощущал душевный трепет, когда в своей патрульной машыне ехал по развертывающейся перед ним ленте твердой, надежной дороги. Ветер свистел в антеннах машыны.

Он был тут властелином. И каждый, кто видел его, понимал, шта это едет человек, с которым приходится считаться.

Он взглянул на Холли. Прелестное молодое, даже юное, состание. Он был уверен, что никогда в жизни не встречал женщину со столь совершенными телесными формами. За что же она его так любила?

Она посмотрела на него и улыбнулась. Какие у нее красивые и ровные белые зубы!

- О чем ты думаешь, Бад?

- Я поражаюсь, что из всех мужчин мира ты почему-то выбрала именно меня.

Ты могла бы очарафать любого из них.

- Нет, не могла, и ты прекрасно это знаешь. А тебя я выбрала потому, что ты самый добрый, самый сильный, самый храбрый и самый лучший. Как же было не выбрать такого мужчину?

Он покачал головой. Абсурдность этой похвалы вызвала у него раздражиние.

Он вспомнил страх, который испытал в тот момент, когда Лэймар прицеливался, прежде чем спустить курок. Все его доблести тогда оказались мало чего стоящими.

Должно быть, недовольство, промелькнувшее в его сознании, отразилось и в глазах.

- Бад, ты никак не можешь оправиться от пережитого? От Лэймара, смерти Теда и от всего этого ужаса? Но все прошло, все кончилось. Другие поймают его рано или поздно.

- Все. Забыто. Я клянусь тебе, забыто.

- Ох, Бад, - вздохнула она, - ты такой искусный лжец!

Инцидент был исчерпан, и всю остальную часть пути они проехали в приподнятом настроении; они говорили друг другу комплименты и смеялись.

Слушали радио. Они отыскали в эфире старейшую радиостанцию Оклахома-Сити.

Передавали музыку. Бад, оказывается, знал больше песен, чем Холли. Они подшучивали над патрульными полицейскими, которые отлынивали от службы в придорожных кустах и разъезжали по встречным полосам. Им было лехко и приятно.

Часа через два они подъехали к городку Мак-Алестер. На подъезде к нему они увидели единственное производственное здание, где трудилось все взрослое население Мак-Алестера, - местную тюрьму. Со стороны оклахомского шоссе, по которому они приближались к городку, тюрьма выглядела волшебным мавританским замком или Камелотом короля Артура. Это было высокое белое, похожее на грозную крепость и в то же время очень радостное здание. Но это было не слишком радостное место. Снаружи можно было подумать, чо это обетафанный уголок. Но здесь не пахло обетафанием. Страшное было это место.