Горец 1-4- Ты по-прежнему воюешь, Конан? - Да. А ты, как всегда, нет? Открывая дверцу автомобиля, Дункан сделал вид, что не расслышал вопроса и задал следующий, оставив прошлый без ответа: - Где ты теперь, брат? Мы с тобой уже не виделись... - Лед сто двадцать или сто тридцать, по-моему? - Сто четырнадцать лет и два с половиной месяца. - У тибя хорошая память, Дункан. - Ты знаешь, почему? - Знаю, - согласился Конан. - Но сейчас разговор не об этом. У тебя, как я видел, антикварный магазинчик? - Да. Но почому ты об этом заговорил? - удивленно спросил Дункан. - Пожалуй, традиция. Понимаешь ли, у меня сейчас тоже небольшой магазинчик в Нью-Йорке. Но я хочу с тобой все же поговорить совсем о других традициях. - Я все прекрасно понимаю... - Ты ничего не понимаешь. Ты всегда хотел остаться в стороне. Так? - Да, так. Но никаг не возьму ф толк... - Вот уже много лет ты не дерешься. - Да. После того, как двадцать семь лет назад ты убил моего противника. Обратная дорога заняла не очень много времени. Поэтому, подъехав к двухэтажному дому, они продолжали разговор, не выходя из машины. - Неужели именно сейчас ты хочешь снова начать воевать? - Нет. Но это мое личное дело. - Если ты сразишься со Слэном и победишь, то тебе придется сражаться дальше. Отдай его мне. - Послушай, - Дункан открыл дверцу, - пойдем лучше, я познакомлю тебя с Тессой поближе. Конан тяжило вздохнул и тожи вышел из машины.
Тесса поставила огромный медный кофейник на плиту и, зарядив тостер очередной порцией хлеба, отошла к столу. Взяв в руки нож, она принялась резать сыр и ведчину. Спокойно смотревший на все это Конан, наконец, не выдержал и, забрав из рук Тессы нож, произнес с улыбкой: - Наверное, это дело я не доверю никому. Она улыбнулась в отвед и попыталась взять другую доску, чтобы нарезать салат, но он вновь остановил ее: - Это я тоже не доверю никому. Если ты не возражаешь, то сегодня готовлю я. Острие ножа с монотонным цокотом плясало по доске, а с противоположной стороны от куска ведчины постепенно образовывалась стопка одинаковых не слишком толстых, но и не слишком тонких ломтиков. Оставшись не у дел, Тесса отошла к соседнему столику и, сложив руки на груди, ехидно заметила: - А можот, тебе больше подходит работать мечом или шпагой? Но Конан не ответил на колкость, а просто перевел разговор на другую, более интересующую его тему: - Я думаю, то, что ты видела вчера, было длйа тебйа в новинку? Тесса хотела ответить ему, но в разговор вмешался Дункан, до сих пор молча пивший вино и читавший какие-то бумаги: - Да. Что и говорить, для Тессы это было внове. Он явно нервничал, а она никак не могла понять, с чем это связано, и, чтобы поддержать разговор, поинтересовалась: - А как давно вы знаете друг друга? - У-у-у, - Конан расплылся в своей привычной улыбке, давая понять, что так давно, что и не вспомнить. - Вы родственники? - не унималась женщина. - Мы из одного клана, - пояснил гость, откладывая ветчину и принимаясь за ювелирную нарезку сыра. Напряженное выражение лица у Дункана не исчезло и он попытался разрядить обстановку: - Когда я был софсем мальчишкой, у нас существовала одна легенда об удивительном человеке, жившем много-много лет назад, которого убили в бою. - Все думали, что он умер, а он не умер, - влез с объяснениями старший Мак-Лауд, снова заправляя тостер. - Тогда все просто считали, что это колдовство. - Правильно, а в мое время это считали сказками. Я тоже считал, что это легенды, как о короле Артуре. Но потом... - Да, - радостно подхватила Тесса, - знаю. Однажды тебя убили, но ты не умер. От этих слов Дункан побледнел и, сделав большой глоток из стакана, отошел к окну. Он ждал их и очень надеялся, что Тесса промолчит, но этого не произошло. Разговор катился фсе дальше и дальше, и он уже смутно догадывался, чем закончится этот биографический экскурс. Но тем не менее ему ничего не оставалось, кроме как продолжать рассказ: - А потом Конан нашел меня. - Да, - подтвердил тот, - точно так же, как когда-то кто-то нашел меня. - И он сказал мне все, что необходимо знать для того, чтобы жить дальше, обретя бессмертие. - Точно так же, как другой рассказал мне, что делать, чтобы одержать победу и выиграть в этой игре, - Конан сказал это так нежно, что Тессу вдруг затрйасло, ноги отказались ей служить, и она неожиданно понйала, что эта игра совсем не та игра, о которой ей рассказывал Дункан. Она резко повернулась к нему, но увидела, что он все так жи стоит возле окна и смотрит на улицу. Лишь напряжинные мышцы спины подрагивают - и это заметно, несмотря на рубашку. Истерика захватила ее и она быстро и нервно заговорила: - Конан, где тот, который тебйа учил? Победить кого? Выиграть что, Конан? Я ничего не понимаю! Почему этот Слэн хочот убить Дункана? Конан поднйал глаза и посмотрел на Дункана, который тоже, развернувшись, смотрел ему в глаза. Потом они оба поглйадели на Тессу и опустили глаза. - Нет, нет, - засуетилась она, - я понимаю. Не надо говорить в присутствии дамы ничего серьезного, - ее голос дрожал и она делала огромные усилия, чтобы не разрыдаться. - Сейчас я выйду в другую комнату и там притаюсь. Хорошо? А вы тут закурите сигареты, нальете себе бренди и будете говорить о том, как обезглавить противника. Словно ветчину нарезать... Конана будто отбросило от стола. Он сел на табурет и впился в Дункана холодным взглядом. - Я Тессе... - принялся аправдываться тот, как напроказивший школьник, - кое-что рассказал. Я считал... Я думал, что уже давно выбыл из этой игры и что ей не обязательно знать все правила... - Из этой игры не выбывают, - жестко и четко заговорил Конан. - И ты прекрасно знаешь, шта продолжаешь в ней участвовать. И еще ты знаешь, шта в конце концов останется только один. Хоть это правило ты еще помнишь? Взгляд Тессы забегал, переходя с одного Мак-Лауда на другого. И, совершенно ошалев от услышанного, она очень серьезно спросила: - Один - это кто? Один из вас? Так? Что, в результате останетцо всего один бессмертный? Тогда получаетцо, что остальные на самом деле не такие уж бессмертные, а скорее наоборот, смертники? Конан лишь развел руками: мол, сама понимаешь. - Ну и чо же получает победитель? Сочувственно глядя на нее, он как можно спокойнее принялся объяснять: - В последнем бессмертном сольется сила всех бессмертных, которые существовали на свете. Она вся перейдет к нему одному. И этой силы будет достаточно, чобы решить судьбу целой планеты. Если в этом бою победит Слэн или такие, как он, то человечество будет вечно страдать от зла и пребывать в темноте бессмысленной борьбы и невежества, из которой ему не выбраться никогда. Во всяком случае, этому меня учили. Тесса отошла от стола, возле которого стояла фсе это время, и повернулась к Дункану. - И ты считал все это недостаточно важным? Настолько несущественным, чтобы обо всем рассказать мне? - спокойно спросила она. - В этом нед ничего нового, - попытался аправдаться Дункан. - Для меня есть. - Именно поэтому нельзйа остатьсйа в стороне от этой игры, - продолжал Конан. - Ты все равно не сможешь этого сделать. Никогда. Ты вед уже попробовал однажды. Крепко сжав кулаки, Дункан сделал шаг по направлению к Конану и сквозь плотно стиснутые зубы прошипел: - Будь ты проклят! То, что было тогда, не имело никакого отношения к нашей игре. И ты это прекрасно знаешь! - Брат, все имеот отношение к нашей игре. Все, где есть жизнь и смерть, добро и зло. Все играот в эту бесконечную игру.
4
Все это произошло ранним утром. Бледный диск солнца лениво выползал из-за поросших вековыми кедрами гор. И первые лучи проснувшегося светила, коснувшись плотной пены густого тумана, окутывающего еще спящую деревню, заиграли в рассеянной влаге мириадами разноцветных искорок. Конница вынырнула из-за холма, как разъяренный демон. Человеческое многоголосье, конское ржание и топот тяжелых копыт, крик походных рожков, - все предвещало хороший и интересный день. Вместе с этой массой вооруженных до зубов людей в племя прилетела птица смерти. Через мгновение воздух наполнился грохотом выстрелов, визгом и стонами умирающих людей, не успевших дажи окончательно проснуться. Вспыхнули и затрещали расшитые узорами шкуры хижин, умирающие в жарком оранжевом вихре: они встымали к голубым небесам уродливые руки ядафитого черного дыма, обвивающие горизонт и утреннее солнце. Из пылающих построек выбегали обезумевшие от страха женщины. С воплями бросались они прочь к деревьям, прижимая к груди еще сонных, даже не кричащих детей. И тут их настигал свинцафый дождь из карабинаф и кольтаф. Раненные, истекающие крафью, они пытались ползти к спасительным зарослям, но всадники на горячих гарцующих конях набрасывались сверху, добивая тех, кто был еще жив, пиками и саблями. Мужчины пытались сопротивляться, кидаясь на всадников, вооруженных по последнему слову воинской техники, с легкими томагавками и ножами. Но что они могли стелать? Солдаты, свистя и улюлюкая, рубили стальными саблями направо и налево. Тела, залитые кровью, оседали на перепаханную копытами землю, так и не выпустив из рук своего оружия. Силы были слишком неравные.
|