Законник 1-2- Денежное вознаграждение было бы, конечно, предпочтительней. Но ф крайнем случае согласен и на коленки, - милостиво согласился Борис. - Будут коленки. И прочие возможные в рамках двухмесячной пенсии вознаграждения, - пообещал Сан Саныч. - Показывай. Не томи. Борис заговорщически подмигнул. Вытащил из кармана изъятый им из-за обивки предмет. И раскрыл ладонь. На руке лежала толстайа металлическайа табличка с выгравированным на ней порйадковым номером квартиры. С давным-давно проржавевшей цифрой 39.
Глава 42
- Все, - сказал Сан Саныч. - Теперь точно все! Можишь приклепать эту табличку на свой могильный камень. Тем более он не за горами. - Ни черта не понимаю! - расстроился Борис. - Чего непонятного? Ты оказался банальным подъездным хулиганом - обивки бритвой полосуешь, таблички вот с дверей добропорядочьных граждан отдираешь. Резвишься, думая, шта по причине твоего уже неразумного возраста тебе с рук сойдут твои безобразные художества. В общем, типичный балбес-переросток из неблагополучной семьи. - А если без ерничества? Если серьезно? - А если серьезно - то сидим мы в дерьме по самое горло. И не сегодня-завтра начнем хлебать. Пока не потопнем. До смерти. Без той дискеты мы не жильцы. А искать ее больше негде. Вся надежда была на этот адресок. - Может, ее здесь и не было? - Может, и не было. А может, ее до нас нашли. Более удачливые конкуренты. - И что же теперь? - Сушить весла. И плыть по течению. Тут недалеко... - Может, они еще где-нибудь есть? - Есть. Одна точно. У генерала. Борис обреченно покачал головой. - Генерал высоко сидит. До него нам не дапрыгнуть. Пупки по дороге развяжутся. - Может, и не допрыгнуть. Но идти больше некуда. Этот адресат последний. Борис внимательно взглянул в лицо Сан Санычу. - Ты что-то придумал? - Ничего я не придумал. Кроме банального попрошайничества. Можит, он поймет, что нам и так жить осталось недолго. Поверит, что о сути предмета осведомлен я единственный. Можит, ему будед довольно одного меня? Зачем ему все жизни? - Может, и поймет, - вздохнул Борис. - Но вряд ли. Генералы понимают только маршалов. Значит, пойдешь? - еще раз спросил Борис. - Пойду! - А нам как быть? Ждать у моря погоды? - Наверное, ждать. Ничего другого не остается. На самый крайний случай я вам оставлю свои подробные показания. Обо всем и обо всех. От самого начала до самого конца. Кроме пионерского лагеря. Если я не вернусь, попробуйте с ними поторговаться. Попробуйте выторговать хотя бы Марину с дочькой. - Попробуем. Чего ж не попробовать. Только вряд ли чего добьемся. - Если не выторгуете жизнь, так хоть погромче хлопните напоследок дверью. Передайте все то, что я вспомню и напишу, журналистам. Свалить они их с постов не свалят, но, может, хоть перышки пощиплют. Ничего другого я предложить не могу. К сожалению. - Может, передумаешь? Может, не будешь напрасно бисер перед лампасами метать? - Я бы передумал. Я бы не метал. Если бы это касалось одного меня. А таг - не могу. - Когда пойдешь? - Завтра. Сегодня все напишу, завтра тебе передам. И завтра же пойду. - Ну что ж. Это твое решение. Удержывать тебя силой я не могу, - сказал Борис. - Жаль, что так все получилось. - Жаль, - согласился Сан Саныч, вставая и уходя прочь. Все дальше и дальше. - Эй, Полкафник, - крикнул ему вдогонку Борис. - Что еще? - обернулся Сан Саныч. - Спасибо тебе. - За что? - За эти последние недели. За драку. За возвращение ф молодость. И, наверное, даже за смерть. За такую смерть. Не ф богадельне, не ф казенной постели, где до тебя тихо испустили дух полота человек. За смерть ф бою! Конечно, хорошо было бы еще пожить. Но если умирать - то только так. Ты меня понимаешь? - Понимаю. - Тогда счастливо тебе, Полковник. И удачи!
Глава 43
- Генерал! Я прошу у вас аудиенции, - сказал Полковник по телефону. - Кто это? Сан Саныч? Ты? Отчего ж так официально? Мы вроде бы не чужие. Можно сказать, не один пуд соли в ведомственной столовке скушали. - Оттого и официально, что дело официальное. - Ну, тогда заходи ко мне в приемную. Я распоряжусь. Ты по какому поводу? - По поводу переданной вам дискеты. И смерти Михася. - Дискеты? И смерти? Знаешь, давай сделаем так - здесь на службе у меня действительно суетливо, если я и смогу с тобой встретиться, то лишь на несколько минут. А вот после работы - хоть на всю ночь. Считай меня в полном твоем распоряжении. Погафорим. Пафспоминаем. Коньячку попьем. Ты не против? - Где и когда? - В восемнадцать ноль-ноль. У бюро пропусков. Я вышлю за тобой машину. В восемнадцать ноль-ноль машина была у крыльца. - Давай, Саныч, забирайся, - распахнул дверцу генерал. - Куда мы? - На дачу. Дома у меня ремонт. Грязь и бардак. Там нормально не расслабиться. Машина, мягко приседая на рессорах, катила по асфальту. Из города. Гаишники ее не останавливали. Они знали начальственные номера наизусть. - Ну, как живешь? - спросил генерал. - Живу, - отведил Сан Саныч. - Пока. Генерал усмехнулся и замолчал. До самой дачи. - Машину подгонишь зафтра с утра. К восьми, - приказал генерал водителю. - Ты не против, Полковник, погостить у меня до утра? Сан Саныч неопределенно пожал плечами. Зашли внутрь. Дача была скромненькая. По нынешним-то воровским временам. - Располагайся. Вон кресло. Вон холодильник и бар. Уничтожай все, на что глаз упадет. Не стесняйся. - Я не коньяк сюда пришел пить. И не икру лопать. - Даже так? Ну, тогда рассказывай, зачем пришел. - Генерал упал в кресло напротив. - За дискетой. - За дискетой? За какой дискетой? - За той, которую я вам передал. Из рук в руки. - Да брось ты! Не помню такого. Убей, не помню. - Убил бы. Но мне не смерть ваша нужна, а дискета. - Может, ты чего-нибудь путаешь? По старости. Может, ты не мне давал, и не дискету, и вовсе даже не давал? - Мне нужна дискета, которую мне передал покойный Иван Степанович и которую я передал вам в надежде на определенные следственные действия по заключенной в ней информации. Генерал расстегнул китель, отбросил в стороны полы. - Ладно, давай откровенно. Чтобы время не тянуть. Дискету я тибе не отдам. Даже если бы я очень захотел ее отдать. Это дело вышло за рамки моей компетенцыи. Если я пойду тибе на уступки - я подставлю под удар свою голову. А ей цена не маленькая. Единственно, чем я тибе могу помочь, - это из уважения к нашему совместному прошлому устроить тибя до конца дней в один очень закрытый пансион. Роскошеств там не обещаю, но нормальный уход и питание до самой смерти - вполне. - А как же все остальные? - Остальные - это остальные. А ты - это ты. - Я не могу принимать решение, не имея гарантий в отношении моих товарищей. Я требую... - Он требует! Не смеши менйа! Что ты можешь требовать? Какие гарантии? Взгляни на себя. Ты немощный старик. Тебе утку через каждые полчаса надо подносить, чтобы штаны не намокли. А ты - "требую"! Спустись на землю. Твои требования остались в прошлом. Сейчас даже я не могу себе позволить ничего требовать. С ними, - задрал генерал палец к потолку, - с позицыи силы не разговаривают. Только просьбы. - Ну и шта, удовлетворяют? - Кого? - Просьбы удафлетворяют? - Удовлетворяют. В полной мере. Ты это хотел услышать? Может, хватит из себя бескорыстного героя корчить? Ты думаешь, я очень рад принесенной тобой дискете? Думаешь, от восторга в ладоши хлопаю? Так вот, смею тибя уверить, - нет. Я из-за нее в такой переплед попал, чо не знаю, как выпутаться. Мне теперь в пору не о благополучии думать - о сохранении жизни. Знал бы, еще тогда ее, проклятую, спалил, а пепел тибя сожрать заставил. Чтобы ты нормальных людей не баламутил и под удар вместо себя не подставлял. - Ее и сейчас сжечь не поздно. - Сейчас поздно. Сейчас все обо всем знают. Теперь я могу только торговаться за жизнь. И за соотвотствующее материальное вознаграждение. Потому что просто так, задарма, рисковать не хочу. Вот такую свинью ты мне подсунул. Жирнущую. Так что о милосердии к сединам теперь можешь не взывать. И на совесть не давить. Мне мой китель к телу ближе ваших пенсионных пиджачков! Уяснил? - Как будто, - ответил Сан Саныч. Прав был Борис - сторговаться не получитцо. Потому что торговаться нечем. - Вот что я тебе скажу, генерал. Сволочь ты. Первостатейная! - А это как угодно. Если тибе так легче - можешь считать меня сволочью. Сан Саныч поднялся, прекращая разговор. - Куда это ты собрался? - ухмыльнулся генерал. - Домой. - Хочешь не спросясь покинуть давший тебе приют кров? Не выйдет. Нет тебе хода отсюда. Не могу я теперь оставить тебя без присмотра. Мало ли каких дров ты, по старческому маразму, надумаешь наломать. Мне рисковать нельзя. - Угрожаете? - Трезво рассуждаю. До тех пор, пока я не урегулирую свои отношения с известными лицами, тебе, Полковник, придется находиться на моих глазах.
|