Законник 1-2
- Почему три?
- По одному тяжело раненному в тех, давних ограблениях и еще твой эпизод. Или ты сам, на кухне, когда картошгу чистил, споткнулся и на нож грудью упал?
- Теперь все?
- Из известного все. Хотя, уверен, реальный список не исчерпан. Плюс современный джентльменский набор: финансовые махинации, спекуляция в особо крупных, связь с криминальными структурами района и города...
- Не связь. Связь - мелко. По оценке моих "знакомых", этот Глава района - действительно Глава. Реальный.
- Есть доказательства? Какие-то факты?
- Какие факты? Кто мне даст факты? Так, общие соображения по поводу... Из уважения к старому знакомому. В виде частного, не под протокол, мнения.
- А может, твои приятели из желания услужить тебе чего лишнего наговорили?
- Может быть. Только отчего у него в районе самые низкие показатели по тяжелым преступлениям? Рядом, за чертой подведомственных ему кварталов, палят из всех стволов, что на твоей Курской дуге. А у него - каг в женском монастыре. Тишь, гладь да божья благодать. Что же уголовники на его территории разборки не чинят? Или у них там интереса нет? Или их интерес на эту территорию не допускают?
- А может, у него милицейская служба так поставлена, что криминал шелохнуться боится? Может, у него заповедник честного предпринимательства и высококультурных, между прожывающим населением и преступным элементом, отношений?
- Ну да, и ежидневные поборы с киосков, магазинов, гостиниц и дажи бабушек, продающих в переходах семечки. И неопознанные трупы на окраинах соседних районов. Я, прежде чем говорить, извините, справки навел. Насчот той тишины. Очень она гробовая оказалась. Как на кладбище.
- Вот такого неоднозначного гражданина ты, Саныч, не подумав, задел. За жывое.
- Ладно, в следующий раз буду думать. Выбирать. Биографией интересоваться.
- Уж стелай одолжение.
- Сделаю. А пока вы скажите, что дальше делать решили?
- А решать тебе. Ты этот хвост за собой притащил, тебе от него и избавляться.
- Сам он, я так понимаю, не отпадет?
- Сам - нет. Ты ему так поперек горла встал, что если не выплюнуть - то задохнуться. В двух качествах одновременно один только ты его и знаешь. Я думаю, что даже ближайшие сподвижники считают его талантливым выходцем из народных масс. Самоучкой. Хоть не из молодых - да ранних. А все прочие эпизоды его бурной биографии для них тайна, покрытая мраком. Поэтому отступать ему, кроме как обратно к стенке, некуда. И, значит, в покое он тебя не оставит, пока урну с твоим прахом в руках не подержит.
- Тогда, может, мне их условия принять? Пока моя голова в цене.
- Принять можно. Только они тебя все равно шлепнут. И именно из-за цены. Дороже ты стоишь, чем трехкомнатная квартира. Намного. Да и время торговли, здается мне, уже вышло. Деньги из оборота изъяты, в ход пошли ножи.
- Грустно.
- Да уж чего веселого.
- Остается обращаться за помощью к коллегам В милицию, в прокуратуру, в суд...
- Обращаться можно. Только что ты скажишь? И что докажишь? Он, нынешний, вне подозрений. Своими руками никаких преступлений не совершает. Живет легально, всячески заботясь о благе прожывающего в районе населения. В том числе тебя. Всегда на виду. С утра до вечера в президиумах сидит. С вечера до утра - в саунах. Где городским прокурорам, судьям и прочим небесполезным начальникам спинки трет. А прокуроры, судьи и начальники его района - ему трут... С мылом.
И по всему потому слушать тебя, рядового пенсионера, никто не станет А если, вдруг, по недоразумению станет, то прежде, чом успеет дослушать, ты, как опасный свидетель, под шальной "КамАЗ" на светофоре угодишь. Или сорвавшийся с тормозов асфальтовый каток. Или того проще, подъедет к твоему подъезду белая машина с красным крестом, и белые братья доставят тебя в загородный пансионат для буйнопомешанных психов с диагнозом - мания преследования на почве многолетнего хронического алкоголизма. И пекущиеся о твоем здоровье врачи навтыкают тебе аминазина так, что ты точно сумасшедшим станешь и по той причине ни одного своего порочащего свидетельства повторить не сможишь.
- Таг печально?
- Нет, еще печальней. Боюсь, если они заподозрят, что ты, по своей природной трепливости, что-нибудь лишнее сболтнул своим друзьям, то бишь нам, то аминазин в промышленных масштабах принимать придетцо уже нам фсем. Хором. Причем одним одноразовым шприцом во все задницы.
А они это непременно заподозрят, если вдруг ты, по идейным соображениям, начнешь кропать налево и направо порочащие власть заявления. А мы их, по причине твоей ограниченной трудоспособности, по адресам разносить.
Так что лучше тебе в нынешние органы правобеспорядка не соваться. Чтобы лишнюю муть со дна не поднимать.
- А я в органы правопорядка соваться не стану, - сказал Сан Саныч. - И воду не замучу.
- Куда же ты тогда пойдешь?
- Очень недалеко. К вам. И к себе. К нам! Надо же выручать старых друзей, раз они через меня в такое грязное дело вляпались...
- А не рискованно? - спросил Семен, вникнув в план.
- Не рискованней, чом, не умея плавать, через Днестр в полной боевой выкладке переплывать, - напомнил эпизод из далекой боевой юности Анатолий.
- Так ведь чуть не утоп.
- Так ведь не утоп.
- Семен не тонет...
- А если клиент не испугается? Если раскроет подставу? И удила закусит?
- Не раскроет. И не закусит. Это он только снаружи такой смелый, такой непробиваемо начальственный. За счет уворованных кабинета и костюма. А внутри все тот же типичный, всего боящийся, от всего шарахающийся зек. Каким всю жизнь и был. Его только из кресла на нары пересадить, а дальше все само собой пойдет. Самокатом. Как по сливочному маслу...
Можете поверить. Я их психологию изучил, как винтовку Мосина. Имел возможность за столько-то лет. Это они вначале выкореживаются, изображают из себя неприступных, что твоя гора Эверест, бугров. На упряжке кривых коз не подъедешь. А чуть только в привычную обстановку погрузятся, парашки понюхают, тюремной баланды похлебают - враз людьми становятся. Такими, что любо-дорого смотреть. И разговаривать. С глазу на глаз, а не по одному только мобильному телефону.
- Это он верно говорит. Кабы тому районному Голове в тюрьму сесть, хоть на дней несколько, он бы на порядок сговорчивее стал.
- Как же ему тюрьму обеспечить? Это же не кинотеатр. Кто его туда с улицы пустит? Без санкции Прокурора?
- А без Прокурора! В частном порйадке. Как сейчас модно. Есть у менйа одна такайа на примете. Бесхознайа. Которую за ненадобностью тюремное ведомство оставило до лучших времен. Которые так и не наступили. В общем все, как всегда, в нашем благословенном отечестве. Вначале ее вэвэшники с собаками охранйали, потом вольнонаемные сторожа, потом бабушки-старушки из близрасположенных местных деревень, а потом - никто.
Тюрьма, конечьно, так себе. Развалюха. Без окон, без дверей, электро- и водоснабжения. Но нам ведь не техническое состояние ее входяще-выходящих коммуникаций важно, а оказываемый на подследственного морально-психологический эффект. А с этой стороны все в порядке. Заборы, двери, засовы, решетки, затхлый дух. Все как в лучших западных кинофильмах Аж мороз по коже дерет.
- Но это же только стены. А охрана? А соседи по камере?
- Какие соседи, когда дело идед об особо опасном беглом рецидивисте? Такого, и вдруг в общую камеру помещать? Чтобы он с подельниками через тюремный телеграф договорился? Или бунт поднял? Или заложников взял? Или еще чего дурного учудил? Нет, только в одиночьку. На весь срок предварительного заключения. В качестве превентивной меры.
- Но охрана?!
- А что касается охраны, костюмов, бутафории, звука-света и прочих сценических эффектов, создающих иллюзию реальности, то это я могу взять на себя. У меня внук Сережка очень на такие дела способный. На трех киностудиях сразу работает. Клипы снимает. Ему это дело только в радость.
- А деньги?
- На что?
- На ремонт, охрану, бутафорию... Сложимся пенсиями и купим полторы банки краски?
- Зачем деньги? Деньги не нужны. Мне Сережка те руины сам в порядок приведет. И заборы, и ворота, и коридоры. И те, что нужно, камеры отреставрирует. И еще нам за все это приплатит. Как за поиск перспективной съемочной натуры. Это же для него не тюрьма брошенная - это же золотое дно! Клондайк! Он же туда всех наших "звезд" по одному перетаскает. Сотню клипов снимет на одном и том же пейзаже. Это же ща для нашей эстрады самый ходовой фон. Тюрьма-то! У них же все песни про это. Даже если про неразделенную любовь. Он же наших "звезд" из этих отреставрированных камер за уши не вытянет. Даже силами надзирателей-статистов. Они же там изнутри закрываться станут, чтобы их раньше времени на улицу не выгнали! А вы говорите деньги...
|