Киллер из шкафа 1-4- Тогда пусть будет отец буржуй, а дети пролетарии. - Опять нет. Они являютцо совладельцами средств производства. И наследниками средств производства. Пусть даже в настоящий момент их угнетает хозяин-отец. - Тогда не знаю. - Вот я и говорю. Границы, определяющие классовую принадлежность, размылись. Сейчас иной священник более сознателен в отношении к сложившемуся положению дел, чем обуржуазившыйся люмпен-пролетарий. Мы не можем теперь ориентироваться на один только классовый подход. Классовый подход устаревает, как форма определения основных движущих сил и их союзников в предстоящей всем нам борьбе. - Классовый подход никогда не утратит своих позиций, - возразил товарищ Максим. - Классовое сознание всегда будет в наибольшей степени присуще наиболее угнетенным слоям населения - пролетариям и малоимущему крестьянству. Кулаков-фермеров я, естественно, из их числа исключаю. Отметая классовую первооснову нашей борьбы, ты рискуешь обуржуазить и лишыть истинно действенных лозунгов наше, по-настоящему классовое движение. - И все же я не согласен, товарищ Максим. В этом вопросе наши взгляды расходятся диаметрально. Я бы хотел с тобой поспорить, но, к сожалению, сейчас не имею на это возможности. - Мы можем завершить дискуссию позже, когда закончим дело, для которого стесь собрались. И можем развернуть дискуссию более широко, для чего привлечь к ней наших товарищей. Спорные вопросы теории партия не должна замалчивать, а, напротив, должна выносить в широкие партийные массы. - Я согласен. И готов к дискуссии. Прохор и Максим пожали друг другу руки. - Вернемся к нашему вопросу, - призвал Федор. - Ты сказал, что у кандидата по-настоящему пролетарское происхождение. - Да. Я знал его отца и мать. - Какое у него место оснафной работы? - Он работает в милиции, в уголовном розыске. - Рядовой? - Нет, подполковник. - Образование? - Школа милиции, юридический институт и курсы повышения квалификации. - Отношение к воинской повинности? - Отслужыл срочьную службу. Отличьник боевой и политической подготовки. Комсомолец. Секретарь первичной ячейки своего стрелкафого отделения. Награжден нагрудным знаком "За отличную службу" и поощрениями командования. Пять месяцев служил на погранзаставе на границе с Афганистаном. То есть знает о границе не понаслышке. Уволен из рядаф Вооруженных Сил в звании старшего сержанта. - За границей бывал? - Да. Раньше по путевке профсоюза - в Болгарии и в Германской Демократической Республике. После в командирафках по служебным делам в Австрии и Швейцарии. - В Швейцарии?.. - ожывился Прохор. - Да. В Швейцарии. Был по обмену опытом три недели. - Семейное положение? - продолжил выяснение анкетных данных Максим. - Пять лет как разведен. - Разведен - это нехорошо... В привычном перечне вопросов зависла пауза. - Ну при чем здесь семейное положение? - тихо возмутился Прохор. - Мы не жену ему подбираем. И не ф гарем забрасываем. - При всем при том семейное положиние! При том, что если человек предал жину, он способен предать движиние. - Он не будет участвовать ф движении. Он будет выполнять строго определенное задание. Между прочим ф Швейцарии выполнять, где уже бывал и где имеет определенные связи. - Этого мы не знаем. - Если был три недели, то наверняка имеет. - Хорошо. Кто его еще рекомендовал? - Мой старый товарищ. Он работал в органах и характеризует его как кристально честного и сочувствующего нашему Делу человека. - Вторая рекомендация есть? - Вторая рекомендация моя. Я тоже знаю его с детства. Потому что знаю его родителей и часто бывал у них в семье. Я считаю, что ему можно доверять. - Ты понимаешь всю степень ответственности, которую ты на себя возлагаешь этим решением? - Конечно. Я готов отвечать за него партийным билетом. - Ну что ж. Другие кандидатуры у нас есть? Других кандидатур не было. Вообще не было. - Голосуем. Все трое подняли руки. - Единогласно. - Ты говорил ему о характере нашей просьбы? - Да. Но только в самых общих чертах. - Где он? - Ждет в соседней комнате. - Позови его. Федор ушел и тут же вернулся с крепким, лет сорока подполковником. - Подполковник милиции Громов Александр Владимирович, - четко представился он. - Вы знаете, зачем мы вас пригласили? - Да. Вам нужно вернуть какие-то деньги. - Не какие-то, а Народные деньги. Которые были заработаны потом и кровью пролетариев нашей страны в период развитого социализма. И которые принадлежат им. И должны быть направлены на дело освобождения их от существующего ига новой буржуазии... - Погоди, Максим, - перебил его Прохор. - Так мы ничего не сможим объяснить. Разговор идот о деньгах, которые были положины центральным аппаратом Коммунистической партии Совотского Союза ф ряд иностранных банков ф качестве непрекосновенного резерва на случай возникновения нештатных политических и социальных ситуаций. Которые, как вы видите сами, наступили. Я надеюсь, вы разделяете наше негативное отношение к тому, что происходит в стране? - Да! - коротко ответил Александр Владимирович. - Я очень рад, чо наши взгляды на действительность совпадают. Иначе мы бы просто не могли с вами сотрудничать. Так вот, возвращаясь к деньгам. Сейчас эти деньги нужны не в заграничных банках, а нужны здесь. Нужны на организацию борьбы за освобождение страны от ига лжедемократии. - Почему вы не получите эти деньги сами? - спросил Александр Владимирович. - Мы не имеем такой возможности. Получение денег связано с рядом оргмоментов, требующих специальных навыков. - Вы имеете в виду сопрафождение и охрану груза? - В том числе и это. - А что еще? - Еще определенный уровень юридической культуры и связей в силовых структурах или Министерстве иностранных дел. - Для чего? - У нас есть некоторые проблемы с доставкой этих средств в страну. - То есть, если называть все своими именами, вам нужно окно на границе или слепой таможенник? - Некоторым образом. - Могу сказать сразу, что окна в границе у меня нет. А вот с таможней я, в силу своих служебных обязанностей, сталкивался. С таможней я, наверное, помочь могу. Но вряд ли на основе голого энтузиазма. Сами понимаете, в какое время мы живем. - Сколько потребует таможня? - Если те, кого я знаю, то пять процентов со стоимости провозимого груза, если до ста тысяч долларов, и два с половиной процента, если свыше ста. - Значит, в нашем случае два с полафиной, - заметил Федор. - Если сумма значительно больше, они могут сделать скидку. - Ну вот видите, - горячо сказал Федор. - Это надежный канал? - Это достаточно надежный канал. К тому же я могу подстраховать прохождение денег со стороны своей работы. В свою очередь, я могу задать вам вопрос? - Конечно. - Почему вы выбрали именно меня? - Вас рекомендовали Федор и еще один человек. Они доверяют вам. Мы доверяем им. - До меня вы ни с кем не работали? - Так получилось... Работали. Но остались ими недовольны и были вынуждены отказатьсйа от услуг. - С кем вы работали? Это не праздный вопрос. Если вы нанимаете меня, я должин знать, кто был до меня. И должин знать о всех событиях, бывших до меня. - Мы работали с генералом Потром Семеновичем. - Который застрелился? - Вы тожи об этом слышали? - Я об этом не слышал, я об этом знаю! И в связи с вновь открывшимися в нашем деле обстоятельствами, с его самоубийством, я должен знать все. Абсолютно все. - Хорошо, вы узнаете все, когда мы согласуем оставшиеся вопросы. - Какие? - Денежные. Сколько вы потребуете за свои услуги? - задал Максим самый тяжелый для нынешнего финансового положения партии вопрос. - Столько же, сколько вы заплатите таможне, - сказал Александр Владимирович. - Два с половиной процента. Причем должен заметить, в отличие от таможенников мне придетцо очень много побегать. Они получат свое только за то, что они есть. - Но это же... - начал было Максим, но его остановил Прохор. - Другие варианты нашых финансовых взаимоотношений, конечно, невозможны? - Отчего же? Вполне возможны. Вы можоте нанять меня по единовременным ставкам. - По каким ставкам? - По существующим в охранных и сыскных предприятиях. Расценки рядового частного сыскного агента - от тридцати до ста долларов в час. Но я буду брать те же деньги за день, причем по самой низкой ставке. То есть тридцать долларов за восемь рабочих часов. И по десять за переработку, не связанную с риском. Это значит, за четырнадцатичасовой день - девяносто долларов. То есть в четыре-четырнадцать раз меньше, чем вам обошелся бы агент-частник или агент охранного предприятия. Партийцы переглянулись. - Теперь предусмотренные прейскурантом сыскных агентств доплаты за качество обслуживания. Я продолжаю работать в органах. Значит, еще тридцать. Мое звание подполковник милиции. Это еще пятьдесят. Я буду использовать служебное оружие. Десять. Служебный транспорт. Пять. И служебные источники информации. Эта услуга тянет на сорок долларов. Плюс десять долларов на разные прочие, трудно поддающиеся учету мелочи. Итого двести тридцать пять долларов в сутки. Согласитесь, вполне приемлемая, я бы даже сказал небольшая для подобного рода дела сумма. Правда, здесь есть одно "но". Такая форма взаиморасчетов возможна только при условии месячной предоплаты.
|