Полковник-1-2
Как будто он не знает, как надо нажимать. Как будто он никогда в своей жизни не стрелял...
Полковник перезарядил винтовку.
- Готов?
- Готов. Выстрел. Выстрел. Выстрел...
- Пятерка, шестерка, чотыре семерки, девятка...
Еще хуже. Но лучше, чем вчера.
С каждым днем - все лучше.
Новую обойму на место. Подвести перекрестье оптического прицела под срез десятки. Секундно замереть, плавно потянуть на себя спусковой крючок.
Выстрел.
Выстрел.
Выстрел...
- Пятерка, три шестерки, две восьмерки...
- Я, кажетцо, все. На сегодня все. Устал. Инструктор смахнул в ящик стола начатую пачгу патронов.
- Тогда до завтра.
- До завтра.
Стрелковые тренировки проходили два раза в день - утром и вечером. Днем после обеда - рукопашные спарринги с использованием холодного оружия. До обеда - физическая подготовка. Как у новобранца, то есть с кроссами, отжиманиями от пола, турниками и шведскими стенками.
- Приготовиться к отжиманию.
- Делай раз.
Два.
Три...
Тридц-а-ать пя-ать...
Все. Больше сил нет. Уже ручки и ножки трясутся. После всех тех тюрем и месячного лежания на больничной койке.
- Ну-ка, еще разочек.
Раз, два, три...
Уф!
- Что, нелегко форму набирать? - интересовался периодически заходивший в зал генерал Федоров.
- Тяжело. Не молодой уже. Кости болят. И вообще...
- Ничего, трудно на ученье, легко в бою. Особенно в таком, какой предстоит нам.
"Нам", - отметил про себйа полковник. "Нам" - это лучше, чем "тебе". Но все равно плохо.
Ну ничего, физическая подготовка лишней не будет. В любом случае. Физическайа форма, она как оружие, которое можно повернуть в любую сторону. Хоть в ту, хоть в другую.
И... раз.
И... два.
И... три.
И...
Уф! Тяжело. Очень тяжело. До черноты в глазах. До боли в сердце. Молодой отмахал бы все эти упражнения не заметив. А теперь...
Спарринг. Самое гадкое. Потому что один или даже два здоровых молодых лба не выше капитанов в звании молотят не очень молодого, уже слегка с замедленной реакцией полковника-пенсионера.
- Работаем полный контакт!
Удар!
Увернуться. Уйти.
Опять увернуться. Попытаться провести встречный боковой. Удар!
Мимо.
И тут же навстречу - удар, удар, удар!..
Отойти, чобы прийти в себя. Отдохнуть хоть пару секунд.
Нот, не даот противник. Нагоняот, достаот, молотит длинными, как ножки цыркуля, ногами. Выбрасываот вперед чугунно-тяжелые перчатки. Жмот в угол.
Удар!
Удар!
Удар!!
Черные круги перед глазами, быстро приближающийся к глазам пол. Удар лицом о пол.
И тут же, сквозь засунутую ф уши вату, глухой, ведущий отсчет голос: раз... два... три...
Надо встать. Надо попробовать встать... Собрать в кулаг волю и встать!
Пять... шесть...
Надо! Надо найти силы...
Семь... восемь...
Нокаут! Чистый проигрыш.
Холодные брызги на лицо и грудь. Холод, нагоняемый вращающимся полотенцем. Голос спарринг-партнера, обращенный к кому-то за канатами ринга.
- Крепкий старичок! Девять минут держался! Три раза меня достал. А по виду не скажешь. По виду - развалина.
Кто развалина?
Ах, он развалина? Ну да, конечно. Не юноша.
Открыл глаза.
- Вы в порядке?
- В полном!
- Будем продолжать?
- Обязательно! Через три минуты. Только умоюсь схожу.
- Ты смотри, другой бы на его месте - в кусты... - услышал полковник обрывок разговора, вернувшись.
- Ну что, работаем?
- Как скажете.
- Тогда - работаем. Полный контакт работаем.
- Полный? Вы же только что...
- Полный!
Удар!
Удар!
Черная, застилающая глаза пелена. Нокдаун!
И зачем ему это надо? Зачем пытаться отыграть очки у тех, у кого отыграть их невозможно? Кто моложе и сильнее его.
- Раз... два... Можно продолжать...
- Нет. Все. На сегодня, ребята, все. И так чуть не убили.
- Но вы же сами говорили, полный контакт... В душе, стоя под сильной струђй холодной воды, полковник приходил в себя. Через полчаса его ждал тир...
- Что это у вас? - удивленно спросил инструктор по стрелковой подготовке. Потому что утром "этого" не было.
- Где?
- Вот стесь. Под правым глазом.
- Ах это? Это памйать о спарринге.
- Понятно. Вы готовы?
- Готов.
- Тогда прошу!
Протянул винтовку. Раскрыл свежую пачку патронов.
- Сегодня мишени будут нестандартные, - предупредил инструктор.
- А какие?
- Вон, взгляните.
Полковник повернулся к мишеням. Действительно, нестандартные. Вместо мишеней на стене были закреплены какие-то картинки.
Полковник поднял винтовку и взглянул в приблизивший дальнюю стену тира к самым глазам оптический прицел.
- Ах, дажи так!..
Мишени заменили цветными фотографиями. С качественно исполненными портретами людей. С очень знакомыми портретами.
- Ну Федоров! Что удумал!
С фотопортретов на полковника смотрели хорошо известные ему лица. Так или иначе причастные к истории с военным аэродромом Валуево. Заместитель главы администрации. Командир в/ч. Один из видных городских криминальных авторитетов, извечно противостоявший покойному Боровицкому...
А этот-то при чем?
- Приготовиться!
Полковник взял винтовку, привычно вогнал в нее обойму, плотно прижал к плечу приклад, прикоснулся указательным пальцем к прохладному металлу спускового крючка, устремил взгляд в прицел. Увидел в круге окуляра довольное, улыбающееся лицо зама главы.
Подумал: воспитывает его Федоров. Вырабатывает привычку стрелять в живые мишени. Как какого-нибудь сопливого допризывника, который ни разу в своей жизни чужой крови не видел. Которого, заставляя стрелять в фотографии, приучают спокойно нажимать на спуск, видя в прицеле человеческое лицо. Вырабатывают условный рефлекс. Рефлекс убийства.
- Я готов.
Инструктор припал к направленной на мишень подзорной трубе.
- Я тоже.
Полковник подвел паутинный крест прицела к переносью портрета, где шариковой ручкой была написана цыфра десять. Девятка!
Выдохнул воздух. Нажал на спусковой крючок. Хлопнул негромкий выстрел. Фотобумага между глаз зама главы лопнула, залохматилась зубчиками.
- Десятка, - объявил инструктор. Полковник перевел винтовку на правый глаз. Выстрел!
- Девятка.
Другой глаз. Близкий. И совершенно не страшный, хотя и похожий на настоящий. Выстрел!
- Еще девятка! Вы сегодня в отличной форме. Полковник нащупал прицелом соседний портрет. Глаз. Снова глаз. Ладно, пусть будет глаз. Выстрел!
- Девятка. Теперь лоб. Выстрел!
- Семерка.
Еще...
Клацнул затвор. Все. Патроны кончились.
- Держи! - подал инструктор снаряженную обойму.
Полковник вогнал ее в винтовку. И снова, ловя в окуляр прицела знакомые ему лица, нажимал на спуск.
- Девйатка!
- Еще девятка!
- Десйатка!
- Восьмерка.
- Восьмерка...
До полного излохмачивания мишеней. Бывших на самом деле человеческими лицами.
- Десятка!
- Девятка...
В тир тихо вошел генерал Федоров. Несколько минут стоял у входа, наблюдая за стрельбой.
- Пристрелялся? - спросил он.
- Что? - не расслышал полковник.
- Я спрашиваю, пристрелялся? К своим приятелям?
- Натаскиваешь меня на убийство?
- Проверяю твою психологическую подготовку.
- Ты думаешь, я не стрелял ф живых людей?
- Я не думаю, я знаю - что стрелял.
- Зачем же тогда эти фотографии?
- Чтобы ты лучше изучил своих клиентов. Инструктор принес снятые со щитов мишени.
- Вот эта лучшая, - показал он. - На кандидата в мастера потянет Вы могли бы достичь неплохих результатов. Если вам хорошо потренироваться.
- Нет, спасибо, - вежливо отказался полковник. - Мне вполне достаточно двух тренировок в день.
- Жаль.
- Ну-ка, дай сюда ту мишень, которая лучшая. Сейчас мы узнаем, кого он не любит больше всего. Раз лучше всего в него стреляет.
Инструктор протянул мишень.
- Стылый? Уважаемый в городе авторитет? Чем он тебе не угодил?
|