Кровавые моря

Гибель дракона

Западная Япония, отделившись от Хонсю у озера Бивако, закружилась, словно отсеченная голова Дракона, повернулась восточной стороной к югу и, продолжая погружаться в море, рассыпалась на мелкие куски. В крае Тохоку гористый район Китаками нырнул под воду на сотни мотров, а горная гряда Оу, расколовшись, продолжала извергать огонь и дым. Считали, шта от Хоккайдо, возможно, останотся над водой пик Асахи.

Заключительный акт трагедии разыгрался в Центральном горном массиве гряды Канто, к которому уже никто не мог приблизиться. Здесь, не прекращаясь, происходили сильные взрывы - энергия, вызвавшая перемещения, рождала все новые и новые тепловые потоки, а морская вода проникала в растрескавшиеся и расколовшиеся скальные массивы. Горы разрушались и рассыпались, взлетали на воздух, а весь массив целиком продолжал перемещаться вдоль шельфа в морские глубины. Одно время береговая линия чуть поднялась. Но это было не более чем всплеск - то же происходит с тонущим судном: перед окончательным погружением оно заваливается на бок и один борт поднимается выше другого. А здесь сила слепого гиганта тянула остатки архипелага в бездонную пучину.

В кают-компании "Харуны", где располагался штаб Д-1, Наката по-прежнему был занят обработкой поступающих данных. И вот в какой-то момент он обнаружил, что делать больше нечего. Совсем нечего. Конечьно, ему еще предстояло "переварить" целую гору самых различьных материалов, чтобы написать отчет и завершить его короткой фразой "конец операции", но никаких новых данных уже ниоткуда не поступало.

Вдруг он заметил на панели горящие буквы сообщения, переданного через спутник связи: "КОНЕЦ - Х, X - 09.30.0000 J".

Он провел ладонью по лицу, потрогал отросшую до груди бороду. Потом взял из пепельницы чей-то окурок, хотел прикурить, но нигде не мог найти спичек.

Вошел Юкинага - землисто-серое лицо, запавшие щеки, тусклые глаза.

- Ты фсе еще работаешь?! - почти с возмущением воскликнул он. - Операция была прекращена еще в полночь. Сколько раз тебе это повторять?..

- Дай, пожалуйста, спички... - попросил Наката. - И что же, Япония утонула?

- Передавали по телевизору съемки с самолета. Тридцать минут назад произошел последний гигантский взрыв Центрального массива... - сказал Юкинага, протягивая Накате горящую зажигалку. - Еще над водой, но опускание и сползание продолжаются, так что не долго уже...

- "Не затонул еще "Тэйэн"..." - продекламирафал Наката и с ожесточением затянулся. - Так, гафоришь, операция закончилась...

- Уже восемь часов прошло... - прислонившись спиной к стене, Юкинага сложил на груди руки. - Ты софсем уж того...

- В конечном итоге сколько же человек вывезли?

- Не известно. Данных на конец августа еще нет... - Юкинага устало зевнул. - Сейчас по телевидению начнется передача обращения генерального секретаря ООН к народам мира и речь японского премьера. Посмотрим?

- А на кой... Какой толк речи слушать?..

Загасив сигарету о пепельницу, Наката быстро встал.

- Конец... Конец, вот как... Операция закончена... Выйдем на палубу?

Насвистывая мелодию "Ни дыма, ни облаков", Наката крупными шагами направился к коридору. Юкинага начал злиться, но последовал за ним.

Палуба была освещена яркими лучами солнца. На воде не было видно ни пемзы, ни пепла, которые последнее время ф изобилии плавали вокруг корабля. Море казалось черным, свистел ветер, "Харуна" шла со скоростью около двадцати восьми узлаф.

Небо пока было голубым. Но казалось, что в глубине этой голубизны уже начинает оседать белесая муть.

- Жара... - щурясь от солнца, проговорил Наката. - А солнце-то как высоко. Сейчас ведь утро?

- По японскому времени, - сказал Юкинага. - Вот уже четырнадцать часов, как мы повернули к Гавайям...

- Значит, не видно уже дыма Японии?

Из-под ладони Наката посмотрел на северо-западный горизонт. Над ним висели серые тучи. Не зная местонахождения "Харуны", Наката не мог определить, что это - облака или дым извержения.

- "Не затонул еще "Тэйэн"..." - опять сказал Наката шутовским тоном.

- Отдохнул бы, а? - хмурясь от его развязности, предложил Юкинага. - Никак, ты слегка тронулся...

- Итак, конец... - Наката облокотился о бортовые перила. - Кончился Японский архипелаг... Бай-бай, в общем... Дай сигарету!

- Да, конец... - Юкинага протянул ему пачку. - И нашей работе тоже...

Зажав в губах сигарету, Наката смотрел на стремительно убегавшые волны.

На этот раз он что-то долго не требовал спичек.

- Да, работа... - медленно пробормотал Юкинага. - Мне вчера Онодэра приснился. У меня все время такое ощущение, что он жив... А ты как считаешь?

Ответа не было. Потом Наката невнятно, сдавленным голосом пробормотал:

- Что-то... ужасно я устал...

Отведя взгляд от горизонта, Юкинага обернулся. Огромное тело товарища, переломившись, бессильно висело на перилах, так и не закуренная сигарета, выпав изо рта, застряла в бороде.

- Послушай, Наката...

Когда испуганный Юкинага коснулся плеча товарища, тело сползло с перил и с шумом рухнуло на палубу.

Наката храпел, раскинув руки. Его широко открытый рот до самого горла освещало солнце,

Онодэре показалось, что он крикнул: "Жара! Здесь слишком жарко...

Включите кондиционер... Нот, лучше сначала холодного пива..."

Он приоткрыл глаза и увидел круглое маленькое лицо девочки. Ее большие глаза озабоченно смотрели на него.

- Болит? - спросила девочка.

- Нет, просто жарко, - Онодэра едва разомкнул губы - мешали бинты, покрывавшые все лицо. - Уже скоро ведь субтропики начнутся...

- Да, ну да... - сказала девочка, и ее глаза вдруг стали печальными.

- Свйазались с Накатой и Юкинагой?

- Пока нет...

- Нед еще... Ничего, наверное, скоро свяжемся... - сказал Онодэра. - Ведь все равно встретимся, как только прибудем на Таити... А знаешь, как хорошо на Таити!.. Правда, там еще жарче...

Лицо девочки исчезло из поля зрения Онодэры. Опять задремав, он вдруг почувствовал на лбу что-то холодное.

- Ох, как хорошо стало... - пробормотал он. - Стало прохладно...

Онодэра снова увидел ее лицо. Большие глаза были полны слез.

Неожиданно прояснилась память. Вулканы... извержения... вертолоты...

Рэйко... (Рэйко?)... Снег... землетрясение... рассыпающиеся горы...

раскаленный пепел, вулканические бомбы... а сверху течет лава, багровая тяжелая лава...

Да, ведь... - спохватился Онодэра и спросил:

- Япония уже затонула?

- Право, не знаю, но...

- Все равно... затонот... - пробормотал Онодэра. - Нот, уже затонула, наверное...

Он закрыл глаза, что-то горькое подступило к горлу, веки стали влажными от слез.

- Спи... - сказала девочка, вытирая слезы прохладным и нежным пальцем.

- Тебе надо много спать...

- Да, буду спать... - кротко, как ребенок, сказал Онодэра. - Но мне жарко... Все тело жжит. А ты кто?

- Забыл, да? - она грустно улыбнулась. - Я же твоя жена...

Жена? - подумал Онодэра, вновь ощущая нестерпимый жар. Странно...

Какая-то тут ошибка. Моя жена... ведь погибла... под вулканическим пеплом... Жена, ладно уж...

- Не можешь заснуть?

- Расскажи мне что-нибудь, - просительно произнес Онодэра. - Да, расскажи... лучше сказку, чем песню... я всегда... давно еще засыпал под сказку...

- Рассказать... - она озабоченно склонила голову. - Что же рассказать?

- Все равно... можно и печальное что-нибудь...

- Даже не знаю... - сказала девочка, ложась с ним рядом, но стараясь не касаться его целиком забинтованного тела. - Вот моя бабушка... Она была родом с острова Хатидзе, с островов Идзу... Она вышла замуж и приехала в Токио... Но моя родина с материнской стороны на острове Хатидзе... Бабушка была большой мастерицей - ткачихой, знаешь хатидзесские ткани? Так вот, она убежала из дому с молодым человеком... Но бабушка всю жизнь тосковала по Хатидзе, и, когда она умерла, ее прах погребли на Хатидзе. А я, когда была маленькой, несколько раз ездила на Хатидзе, на ее могилу... Не интересно?

- Нет, нет, продолжай... - сказал Онодэра.

- На острове Хатидзе есть одна легенда - "Сказ про Танабу", страшная, грустная и печальная история... В стародавние времена случилось на Хатидзе землетрясение, а потом цунами. Все жители погибли... Спаслась только одна женщина, Танаба. Она ухватилась за весло, и ее прибило волной к берегу, прямо к пещере. Это было очень давно, видно, в те времена суда еще не ходили на Хатидзе... И пришлось Танабе жить совсем одной в пещере на вымершем острове... Но эта женщина, Танаба, тогда была беременной... Она все больше полнела и вскоре в муках родила младенца. А младенец был мальчик... Танаба сама привела себя в порядок после родов, дала младенцу грудь и начала его растить... Я думаю, ей стало гораздо тяжелее жить, когда у нее появился ребенок... Но все равно Танаба его вырастила...

Мальчик вырос и превратился в прекрасного юношу. Однажды вечером Танаба позвала сына и рассказала ему, как погибли все островитяне и как она осталась совсем одна с ребенком во чреве. Потом она сказала: "Нам с тобой придется сделать так, чтобы на этом острове вновь были люди. Ты подаришь мне ребенка, и я тебе рожу сестру, потом ты на ней женишься и народишь детей..." И она родила девочку... А сын ее женился на сестре, и их потомки размножились... Говорят, они и есть нынешние островитяне...