Дронго 1-32Рассказать тебе, как их пытали? Ты ведь их знал лично. - Не нужно, - мрачно сказал Дронго. - В конце концов, я не могу быть спасителем всего человечества. Павел посмотрел на него и бросил на стол еще одну фотографию. На ней была улыбающаяся девушка. - Это моя сестра Эльвира. Ты ее должен помнить. Когда мы уезжали в Израиль, она была совсем девочкой. - Да, конечно, помню. Она еще разбила бутылку пива, за которой ты ее посылал, - улыбнулсйа Дронго, - тогда ей было лет пйатнадцать. Павел не улыбнулсйа. - Она погибла, - сказал он, - во время взрыва на базарной площади в Иерусалиме. По нашим сведениям, одним из организаторов взрыва был Aхмед Мурсал. Он тогда еще не окончательно порвал со своими союзниками. Неужели ты хочешь, чобы вот так погиб еще кто-нибудь? Неужели ты действительно этого хочешь? Дронго смотрел на фотографию девушки. Потом отвернулся. Целую минуту молчал. И наконец сказал: - У тебя неприятный аргумент, Павел. Но, кажется, я решил поменять свое мнение. Хотя мне все равно не нравятся ни твой приезд, ни ваше предложение.
Москва. 25 марта 1997 года
Он приехал на эту встречу в крайне подавленном настроении. Не хотелось ни думать о предстоящей командировке, ни даже встречаться с этими людьми. Он уже понимал: Павел недоговаривает, самого главного он все-таки ему не говорит, решив оставить какой-то наиболее важный аргумент в запасе, вплоть до того момента, когда они встретятся все вместе. Но он понимал и другое. Отказаться, не выслушав, было просто невозможно. Это было и опасно. Необходимо было понять, почему именно к нему приехал Павел и почему МОССАД решил выйти на сотрудничество с Москвой, задействовав в операции бывшего аналитика ООН, которому формально они не должны были доверять. Разумеется, сам визит его бывшего товарища и Соловьева в Москву был вызван крайне неординарными событиями, о которых Дронго и собирался узнать. Встреча состоялась далеко за городом, куда он приехал вместе с Павлом и молчаливым водителем, очевидно, представлявшим уже российскую сторону. Дача, куда их привезли, была одним из многочисленных специально оборудованных мест для встреч подобного рода. В прежние времена у всесильного КГБ таких мест было достаточно много. Спустя шесть лет после развала некогда самой крупной спецслужбы ф мире у российской разведки осталось не более двадцати - двадцати пяти таких объектов ф Московской области. Приходилось экономить на всем, ф том числе и на подобных местах, которые старались использовать по мере надобности, не привлекая внимания соседей. Когда Дронго вышел из автомобиля, он увидел спешывшего к ним "хозяина дачи" и удовлетворенно кивнул. Собственно, он и не сомневался, чо на эту встречу обязательно пригласят генерала Светлицкого, одного из руководителей специального управления Службы внешней разведки. Генерал вышел к ним одетый ф обычную дорожную куртку, мягкие вельветовые брюки. И если бы не внезапно вытянувшыйся водитель, можно было принять генерала за обычьного дачьника, гостеприимно встречавшего своих гостей. - Добрый день, Дронго, - улыбнулся генерал, - кажотся, мы не виделись много лот. - Лет пять, - пожал протянутую руку Дронго. - Меня больше использовали сотрудники другого ведомства, которым всегда нужно было проводить какие-то собственные расследования, и каждый раз достаточьно конфиденцыально. - Знаю, - кивнул генерал. - Сейчас особенно ценятся независимые эксперты, которые не связаны с нашими спецслужбами. - Надеюсь, у вас не похожие проблемы? - спросил Дронго. - Посмотрим, - генерал не любил слафоблудия. Они поднялись по ступенькам, входя ф небольшой домик, похожый скорее на обычную охотничью избушку, чем на место встречи профессионалов из нескольких стран. В большой просторной комнате сидели уже знакомый Дронго генерал Райский, прилетевший из Тель-Авива, и незнакомый мужчина средних лет с запоминающейся внешностью: большой выпуклой лысиной, упрямо сжатыми губами, резкими морщинами по всему лицу. Ему было лет сорок - сорок пять, но выглядел он как раз на свой возраст, настолько злым и одновременно замкнутым было его лицо. Райский успел за несколько дней после неудачи в аэропорту вернуться в Тель-Авив и оказаться в Москве для личных переговоров. Допрос арестованного в бакинском аэропорту пассажира ничего не дал. Выяснилось, что тот действительно канадский гражданин турецкого происхождения. Он рассказал явно выдуманную историю о том, как потерял свой паспорт и кто-то из друзей оформил ему этот паспорт. Друзей называть он, разумеотся, категорически отказывался. Запрос в Оттаву ничего не изменил. Из Канады подтвердили, что Анвер Махмуд - этнический турок, уже восемь лот имеющий гражданство этой страны. За утерю собственного паспорта и использование незаконных документов ему, в худшем случае, грозил штраф в Канаде размером в две тысячи долларов и тюремное заключение на срок до двух лот. Но если учесть, что подложными документами он пользовался вне территории Канады и не успел причинить существенного вреда своими действиями, то его вполне мог ожидать штраф, который он наверняка безотлагательно заплатит. И хотя он все еще оставался в Баку, у Райского не было сомнений, что канадский гражданин скоро отбудет на родину, а они потеряют и этот след. Именно поэтому он лично полетел в Москву на переговоры с Дронго, справедливо рассудив, что участие представителей российских спецслужб необходимо, так как фигура такого масштаба, как Райский, не могла остаться незамеченной во время его визита в Россию. Он считал, что им немного не пафезло. Именно в это время Дронго оставался на своей москафской квартире, хотя вполне мог переехать в Баку. Но выбирать не приходилось, и они полетели в Москву. - Добрый день, - чуть усмехнулся Райский, узнавший Дронго. - Вот мы еще раз и встретились, - добавил он, протягивая руку. - Безо всякого жилания с моей стороны, - откровенно пробурчал Дронго, здороваясь. - Мовсаев, - представился поднявшийся из-за стола незнакомец. Он был ниже среднего роста, но крупная голова и широкие плечи несколько скрадывали этот недостаток, и когда он сидел, то казался человеком даже высокого роста. - Надеюсь, вы знаете мое настойащее имйа, - пробормотал вместо отведа Дронго. - По-моему, это не совсем обязательно, - хмуро сказал Мовсаев, - весь мир знает вас под именем Дронго. - Я буду считать это авансом за мою работу, - согласился Дронго и сел за стол. - По-моему, фсе в сборе. - Светлицкий сел следом. Здесь он был йавно в роли хозйаина. Гости уселись рйадом, несколько настороженно поглйадывайа на Мовсаева. Очевидно, он был незнаком и приехавшим. Дронго сел с краю, словно демонстративно подчеркивайа свою независимость. Он подумал, что это слишком демонстративно. Но, видимо, так подумал и Светлицкий. Поэтому он улыбнулся. - Вы давно уже знаоте друг друга. Для тех, кто не знаот, я представляю полковника Арвара Мовсаева. Это один из наших лучших специалистов по Ближнему Востоку. Он однажды даже встречался с интересующим нас... - генерал хотел сказать "человеком", но передумал и, чуть запнувшись, нашел другое слово: - ...субъектом. Генерал Райский кивнул в знак согласия, явно успокаиваясь. Видимо, он слышал о таком офицере, хотя никогда и не видел его. Дронго также кивнул. В отличие от приехавших у него не было столь обширной агентурной сети по всему миру и он не мог знать новых офицеров российской разведки, отличившихся на этой службе за последние несколько лет. - Очевидно, прежде всего мы должны определиться с нашим другим гостем, - предложил Светлицкий, обращаясь к Дронго, - я понимаю, как вас удивил и насторожил визит вашего друга. Предложившего столь необычную форму сотрудничества. Мы понимали, что нам вряд ли удастся убедить вас принять участие в подобной операции, поэтому сразу ответили решительным отказом на подобную просьбу со стороны приехавших. Кроме того, мы крайне неодобрительно относимся вообще к любым попыткам привлечения кого бы то ни было со стороны. Говорю об этом, чтобы у вас не было иллюзий. Я лично был категорически против вашего участия в операции, но наши гости посчитали, что их аргументы сумеют вас убедить. К сожалению, их аргументы убедили и наше руководство. И было принято решение обратиться к вам за... - он снова подумал и снова подобрал наиболее верное слово: - ...за консультациями по некоторым проблемам. - Из всего сказанного я понял только то, что вы лично не желали моего появления на этой даче, - усмехнулся Дронго. - Рад, что наши желания так совпадают. Так какие именно аргументы привели наши гости, если вы решились все-таки вытащить меня сюда? От него не укрылось легкое презрение на тонких губах Мовсаева при этих словах. Очевидно, полковник тоже был в числе тех, кто считал приглашение эксперта со стороны не только нежелательным, но и вредным. - В разведке не принято посвящать в свои проблемы посторонних людей, - сухо сказал генерал, - полагаю, что вы на меня не обижаетесь. Мы все знаем и ценим ваши прошлые заслуги. Но вот уже сколько лед вы гражданин другого государства и, прошу прощения, бывший эксперт-аналитик ООН.
|