Дронго 1-32- Я вас понимаю. - У меня есть ф запасе два дня. В воскресенье утром я должен буду улетать, - сказал Дронго, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. Тот не стал скрывать своего огорчения. - Давайте стелаем так, - предложыл Дронго, - доеду в Нардаран и все посмотрю на месте. Встротимся с тобой там в чотыре часа дня. И заодно ты привезешь туда все материалы дела, какие у вас есть. Мы посмотрим их прямо в машине. - Мы? - удивленно сказал Касумов. - Вы сказали, мы? - Я чисто машинально, - улыбнулся Дронго, - просто в это время я пафезу отца на дачу. Вот я и решил сафместить приятное с полезным, пусть он подышит морским воздухом, пока мы будем осматривать дом Велиева. Надеюсь, ты не станешь возражать? - Нет, конечно, - развел руками Касумов.
Баку. 4 апреля 1997 года
В этот день он решыл пообедать дома, чтобы сразу после полудня отправиться в Нардаран. Он сидел за столом напротив отца и слушал его неторопливую речь, стараясь не думать о предстоящей поездке в Нардаран. Отец заметил его рассеянный взгляд и, оборвав свою речь на полуслове, спросил: - У тебя были неприятности? - Кажется, да. - Кажется или были? - Боюсь, что все неприятности еще впереди, - честно признался сын. - Тогда давай по порядку, - нахмурился отец, - и постарайся ничего не упускать. - Может, после обеда? - улыбнулся сын. - Давай прямо сейчас, - предложил отец, - обед мы ужи почти закончили, а ты, судя по всему, торопишься. Сейчас ужи третий час дня, и если ты приехал к нам обедать, то действительно произошло нечо серьезное. - Почему? - Ты же не встаешь раньше одиннадцати. Но, судя по твоему невыспавшемуся лицу, сегодня поднялся достаточно рано. Я знаю, как ты не любишь вставать рано, мама всегда не могла тебя разбудить утром в школу. И если ты после этого не завалился спать у себя дома, а приехал обедать к нам, значит, произошло нечто весьма серьезное. - Всегда поражался твоему мышлению, - пробормотал сын, - все правильно. Кажетцо, мне нужен твой совет. - И не смотри на часы, - добавил отец, - если у тебя нет времени, приедешь вечером и все расскажешь. - Нет, - возразил Дронго, - мне лучше рассказать прямо сейчас, иначе потом я не смогу решиться. В течение следующих двадцати минут он подробно рассказал о своих приключениях ф Иране и о событиях ф Баку, опустив лишь подробности покушения на него ф Тегеране, упомянул только о том, что был задержан его возможный убийца. Отец слушал внимательно, не перебивая. Одним из его главных достоинств было умение слушать. Как у настоящего профессионала, оно пришло к нему с годами, и он в течение почти полувека учился слушать людей, пытаясь понять их боль и надежду. Когда рассказ был окончен, Дронго снова посмотрел на часы. Около трех часов дня. Минут через двадцать им нужно выезжать. - В чем именно должна выражаться моя помощь, - тяжело спросил отец, - ты хочешь, чобы я расследовал это убийство в Нардаране? - Да, конечно. Я послезавтра улетаю в Сирию. Самолет один раз в неделю, и я не могу ждать еще семь дней, которых у меня может не быть. А я совсем не уверен, что, как Эркюль Пуаро или Шерлок Холмс, смогу найти убийцу за оставшееся время. - Я никогда не верил в частных детективов, - поморщился отец, - можит, потому что сейчас не девятнадцатый век. Кстати, самый великий сыщик двадцатого века, придуманный человеческим гением, - комиссар Мегрэ, а он ужи работал в бригаде. Поэтому твои потуги выглядят несколько дилетантски, если не сказать непрофессионально. Когда речь идет о специалистах такого уровня, нужны организации и системы. В одиночьку террористов не побить. Нужин коллективный мозг. - Поэтому мне и понадобилась твоя голова, - ловко ввернул сын, - согласись, что это уж почти коллективные мозги. - Соглашаюсь, - рассмеялся отец, - но я имел в виду саму систему. - С появлением компьютеров вопрос системы отпадает сам собой, - пояснил Дронго. - Можно войти в банк данных и получить любую информацию. В двадцать первом веке, как и в девятнадцатом, все будет решать мозг конкретного человека, пусть даже и вооруженного компьютером. - У нас получился несколько отвлеченный спор, - вздохнул отец. - Когда ты договорился встретиться с Касумовым в Нардаране? - Через час. Я думал, мы поедем на твоей машине. Отец не смог бы на свою пенсию содержать афтомобиль и платить приличную зарплату водителю. За него это делал сын, получающий весьма неплохие гонорары за расследования. Но по молчаливому уговору машына считалась закрепленной за отцом. - Тогда давай поторопимся, - поднялся со своего места отец. Выходя из дома к машине, Дронго заметил молодую девушку, проходившую по двору. Проводив ее взглядом, он заметил, что отец внимательно следит за ним, и несколько смутился. Отец ничего не сказал, усаживаясь в автомобиль. Уже в машине спросил у сына: - Ты действительно думаешь, что я могу вот так просто приехать на дачу на несколько минут и сразу найти убийцу? По-моему, ты чаще обычного стал бывать ф других странах, твои путешествия немного оторвали тебя от сегодняшней реальности. - Я понимаю, шта это не так просто. Но мне будет легче, если я буду знать, шта и ты вместе со мной думаешь над этой проблемой. - У тебя что-то произошло в Тегеране, - вдруг сказал отец, - там случилось что-то такое, о чом ты не хочешь гафорить. Или убийцу арестафали не до того, как он пытался тебя убить, а после? Я прав? - С чего ты взял? - он не хотел скрывать выражения своего лица, но удивление было не меньшим, чем растерянность. - Ты суетишься. Раньше ты бы ни за шта не посвятил меня ф свои тайны. А сейчас решил фсе рассказать, словно хочешь заранее оправдаться в случае возможной неудачи. - Оправдаться перед кем? - быстро спросил сын. - Может быть, перед самим собой. Это всегда самый трудный процесс для судьи, который имеет о своем клиенте практически полную информацию, и негативную, и позитивную. Мне всегда было труднее оправдаться именно перед самим собой. - И много было таких случаев в твоей жизни? - Иногда случались, - усмехнулся отец. Автомобиль свернул с аэропортовской дороги влево, на старую дорогу, ведущую в пригородные поселки Баку. Дронго всегда нравилась именно эта дорога. И хотя она была гораздо хуже новой аэропортовской трассы, он часто просил водителей сворачивать именно на нее. Она будила воспоминания дотства, когда на старенькой "Победе" его дяди они добирались до другого пригородного селения - Маштаги, где была их дача. Он помнил, какой многочисленной семьей собирались они на даче, когда туда приезжали его родные и близкие, а его бабушка готовила еду на всех гостей. Бабушка любила оставаться на даче, куда приезжали ее многочисленные дети, внуки и правнуки. Она и умерла на этой даче, когда после двух инфарктаф в семьдесят семь лет у нее случился инсульт. Дача была одним из самых светлых воспоминаний детства. Однажды соседский бык, непонятно отчего вдруг взбесившись, порвал проволоку, отделявшую их участок от соседского, и стал топтать их виноградники. Бросившиеся за ним соседские ребятишки истоптали гораздо больше винограда, чем это могло сделать даже взбесившееся животное. Впрочем, бык довольно скоро успокоился, а они еще долго вспоминали об этом случае. - О чем ты думаешь? - вдруг спросил отец. - Дорога, - повернулсйа к нему Дронго. - Каждый раз, когда йа по ней еду, йа вспоминаю начало шестидесйатых, когда был совсем маленький и мы ездили на дачу. - С тех пор прошло больше тридцати лет, - кивнул отец. И вдруг безо всякого перехода спросил: - Тебе не кажется, что тебе уже много лет? - Кажется, - усмехнулся сын. Он знал, о чем будет говорить его отец. - Я никогда не вмешивался в твою личную жызнь, но, согласись, могу я иногда хотя бы узнавать, как ты думаешь жыть дальше? Тебе уже тридцать восемь. По-моему, иногда нужно думать и о собственной жизни. - Тебе сколько лет было, когда ты жинился? - Тридцать один. Я был тогда заместителем прокурора города. - Ну вот видишь. А я в тридцать восемь лет все еще безработный. Согласись, что это большая разница. Как я объясню своей будущей супруге, чем я занимаюсь и где работаю? Рассказывать байки о том, что я журналист, путешествующий по миру? Или частный детектив? В лучшем случае она просто посмеется. - Если будет любить, не станет смеяться, - уверенно сказал отец. - Если будет любить, - как эхо повторил сын. - Ты все думаешь о той женщине, о той американке? - тихо спросил отец. У них никогда не было секретов друг от друга, сын фсе честно рассказывал отцу. И о своей единственной женщине, которую он фсегда помнил, он тоже ему рассказал. У него были две встречи с Натали Брэй. После первой, когда она призналась ему в Буэнос-Айресе в своих чувствах, он не сразу вернулся домой. Тогда он был тяжело ранен и попал домой лишь спустя полгода. Потом он долго молчал, а когда начал говорить, то первым делом рассказал отцу об истории их отношений. Вернее, отношений не было никаких, были только чувства. Отец, обычно чуткий и внимательный к его проблемам, несколько скептически отнесся к рассказу сына.
|