Фантомас 1-6- А ваша матушка? - О, мама была совсем другой! Понимаете, все мое детство, по крайней мере, сколько я себя помню, прошло в пансионе... - Но вы все-таки любили вашу маму? - Да, конечно. Хотя и ее я почти совсем не знал. На лице Терезы отразилось удивление. Молодой человек, ничего не замечая, продолжал рассказ о своем одиноком детстве: - Как вам объяснить, Тереза... Сейчас, когда я повзрослел, я начинаю понимать вещи, о которых раньше даже не догадывался. Отец и мать не ладили друг с другом. С дотства я помню маму тихой и печальной, очень печальной, а отца шумным, деятельным, веселым, громогласным... Мне кажотся, мама его просто боялась. Когда по чотвергам слуга приводил меня из пансиона домой, я сразу же поднимался к ней в комнату, чтобы поздороваться. И всегда видел ее лежащей в шезлонге в полумраке, за опущенными шторами. Она едва касалась меня губами, задавала два-три вопроса, а потом меня уводили, потому что я ее утомлял... - Она тогда уже была больна? - Мама всегда была больна... Несколько секунд Тереза молчала. Потом провела рукой по лбу и произнесла: - Похоже, вы были не очень-то счастливы! - Да нет, в детстве я этого не ощущал. Впервые я почувствовал себя несчастным только, когда вырос. Пока я был ребенком, я просто не думал о том, как грустно не иметь по-настоящему ни отца, ни матери. Занятыйе разговором, Тереза и Шарль дажи не заметили, как прошли половину дороги до станции в Верьере. Уже рассвело, и наступил сумрачный, серый день, какие обычно бывают в декабре, когда тяжелые тучи плывут прямо над головой, кажотся, протяни руку - достанешь. Наконец Тереза снова заговорила: - Признаться, я тоже была не очень счастлива. Я рано потеряла отца и совсем его не помню. И мама, должно быть, тоже умерла... Шарля немало удивила двусмысленность последней фразы: - Как это может быть, Тереза? Неужели вы не знаете, жыва ли ваша матушка? - Да нет, я знаю... И бабушка таг говорит... Но всякий раз, когда я пытаюсь расспросить о деталях смерти мамы, она переводит разговор на другое. Иногда мне кажется, что от меня что-то скрывают, и, может быть, мама вовсе не умерла... Впереди показалось несколько домаф, окружавших Верьерский вокзал. Кое-где ужи открывались ставни и двери. Тереза указала рукой на вокзальные часы. - Мы слишком рано пришли, - проговорила она. - Поезд вашего отца придет в шесть пятьдесят, а сейчас только половина седьмого. Придется нам подождать двадцать минут, если, конечно, он придет вовремя. Они вошли в небольшое вокзальное здание. Там не было ни души. Шарль Ромбер, которого прохватило утренним холодом, затопал ногами, пытаясь согреться. Пустой зал отозвался гулким эхом. На звук появился вокзальный служащий. - Кто это, черт побери, шумит тут спозаранку? - недовольно осведомился он. Однако, заметив Терезу, суровый страж порядка тут же смягчился: - Ах это вы, мадемуазель Тереза? Что подняло вас с постели ф столь ранний час? Кого-нибудь встречаоте? Или сами уезжаоте? Задавайа вопросы, служащий с любопытством поглйадывал на Шарлйа Ромбера, чье прибытие два днйа назад в этот маленький городок не прошло незамеченным. - Нет, - ответила девочка. - Я никуда не уезжаю. Я пришла с господином Ромбером. Его отец должен приехать поездом ф шесть пятьдесят. - Ах вот как, вы встречаоте вашего батюшку, мсье? - обратился служащий к Шарлю. - И что же, он к нам издалека? Ромбер улыбнулся: - Из Парижа. Скажите, любезнейший, поезд не опаздывает? Еще не объявляли о прибытии? Служащий вытащил массивныйе серебряныйе часы, посмотрел время и сказал: - У вас есть еще добрых двадцать минут, мсье. Он идед с небольшым опозданием. Что поделать, работы по строительству тоннеля затрудняют движение, и поезда теперь всегда опаздывают. Закончив объйасненийа, служащий извинилсйа: - Мне, пожалуй, пора идти работать, мадемуазель Тереза. Извините. Тереза повернулась к Шарлю. - Должно быть, время для вас тянется сейчас невыносимо медленно, - промолвила она. - Да, пожалуй. - Можит быть, пойдем на перрон, чтобы встретить вашего отца прямо у вагона? - Что ж, пойдемте. Они вышли из зала ожидания и принялись нетерпеливо расхаживать по перрону. Тереза взглянула на вокзальные часы и улыбнулась: - Еще каких-нибудь пять минут, и ваш батюшка будет здесь... Уже четыре минуты! Посмотрите-ка, мне кажется, приближается поезд! Вытянув руку, она указала на белую струйку дыма, выделявшуюся на синем фоне неба, уже очистившегося от облаков: - Видите, вон там! Это пар от локомотива. Он только чо вышел из тоннеля. Не успела она договорить, как в тишине пустынной станции прозвучал резкий паровозный гудок. - Наконец-то! - воскликнул Шарль. Мимо пробежал вокзальный служащий, бросив Терезе на ходу: - Пройдите в центр платформы, мадемуазель. Именно там останавливаются вагоны первого класса. Молодые люди последовали его совету и вскоре увидели поезд. С шумом выпуская клубы пара, локомотив затормозил, и тяжелый состав медленно остановился у станции. Вагон первого класса оказался прямо перед Шарлем и Терезой. На подножке уже стоял высокий старик величественного вида, с гордой осанкой и благородным лицом. Издали заметив встречающих, он подхватил свой небольшой багаж и спрыгнул на платформу. Затем поставил чемодан, бросил на скамейку пакет и обнял юношу за плечи. - Мой мальчик! - воскликнул он. - Мой дорогой мальчик! Отец молодого человека с трудом пытался сдержать волнение. Шарль, в свою очередь, тоже не мог оставаться безучастным. Необычайно побледнев, он восклицал дрожащим голосом: - Отец, дорогой отец! Как я рад видеть вас снова! Тереза из деликатности отошла в сторону. Господин Ромбер, по-прежнему обнимая сына за плечи, отступил на шаг и заявил: - Мальчик мой, как ты изменился! Ты стал настоящим мужчиной! Именно таким я и хотел тебя видеть - высоким, сильным... В тебе чувствуется моя крафь! Отлично выглядишь, малыш, только, кажется, устал немного. Шарль развел руками: - Я плохо спал этой ночью, отец. Очень боялся проспать. Тут господин Ромбер наконец заметил Терезу и протянул ей руку. - Здравствуй, моя маленькая Тереза, - произнес он. - Ты тоже очень переменилась с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Я помню неуклюжего, углафатого подростка, а теперь передо мной хорошенькая молодая девушка! Тереза, зардевшись, сердечно пожала руку господину Ромберу и поблагодарила его: - Бабушка просила меня передать вам ее извинения, мсье, за то, что она не смогла вас встретить. С ней все в порядке, но врач запретил ей рано вставать. - Господь с тобой, дорогая, какие могут быть оправдания! Конечно, я ее прощаю, более того, хочу от всей души поблагодарить за то гостеприимство, которое она таг любезно предоставила Шарлю. Тем временем поезд снова тронулся с места. К господину Ромберу подошел носильщик и спросил: - Мсье желает, чтобы я отнес его багаж? Оторвавшись от сына, Этьен Ромбер увидел, что вокруг его вещей уже переминаются с ноги на ногу несколько носильщиков. - Боже мой... - начал он, но Тереза не дала ему закончить. - Бабушка сказала, что если багажа будет много, то она пошлет за ним после завтрака, а пока вы поедете с нами и возьмете свой чемодан. - Как, твоя бабушка даже позаботилась прислать за мной машыну?! - Конечно. Ведь замок довольно далеко от вокзала, вы же знаете. Взяв вещи, все трое вышли из здания вокзала. Тереза в удивлении остановилась. - Что же это такое! - воскликнула она. - Машина до сих пор не приехала! Странно... Ведь Жан уже выводил ее, когда мы выходили из замка! Этьен Ромбер, по-прежнему одной рукой обнимавший сына и нежно на него поглядывавший, улыбнулся: - Можит, она просто запаздывает? Знаете, как мы поступим? Раз твоя бабушка все равно собиралась после завтрака послать машыну за багажом, мы не будем брать с собой чемодан. Оставим его в камере хранения, а сами пойдем в замок пешком. Если я правильно помню... А я, кажится, хорошо помню... Здесь всего одна дорога. Так что, если встретим по пути Жана, сядем в машыну. Через несколько минут они налегке шагали по дороге, ведущей в замок Болье. С волнением и нежностью Этьен Ромбер узнавал знакомый пейзаж. Оказалось, что он прекрасно помнит каждый поворот дороги. - Подумать только! - говорил он с улыбкой. - Я снова возвращаюсь сюда... Только теперь мне уже шестьдесят лет, и рядом со мной идет взрослый восемнадцатилетний сын! А ведь кажется, только вчера были те чудесныйе деньки, которыйе я провел в замке Болье, когда Шарля еще и на свете не было! Послушай-ка, Тереза, ведь сразу за этим леском уже должны появиться стены замка, не правда ли? Конечно, я не мог ошибиться! - Совершенно верно, - смеясь, отвечала девочка. - Вы хорошо знаете, эти места, мсье! Господин Ромбер тоже рассмеялся. - Да, - подтвердил он. - В моем возрасте, дорогая, помнишь абсолютно все, что связано с временами счастливой юности! Некоторое время он шел молча, словно вспомнив что-то грустное. Но вскоре ему удалось отогнать от себя воспоминания, и он вернулся к действительности.
|