Фантомас 1-6Теперь, во всеоружии, незнакомец подошел к жертве. - Надо поторапливаться, - пробормотал он. - Скоро займется день, надо побыстрее отсюда сматываться... Ухватив белый куль, труп Мике, за плечи, он потащил, поволок его к месту, присыпанному отрубями. - Первым делом, - прошептал убийца, - избавимся от этого замечательного савана, сослужившего мне превосходную службу. Он перевернул труп на живот, принялся разматывать простыню... Обнажилось тело несчастного Мике, еще не окоченевшее, теплое, но уже бездыханное. - Прекрасно! - отметил незнакомец. - Теперь все просто! Не переставая говорить, он вооружился неким подобием ножа, который достал из ящика стола... И началась задуманная ужасная бойня... Без малейшего содрогания, казалось, не сознавая всей чудовищности своих действий, незнакомец со знанием дела, с поразительной сноровкой, которая сделала бы честь и хирургу, надсек шею жертвы и стал медленно, планомерно орудовать ножом, разрубая кожу, затем мышцы, вылущивая позвонки, не обращая внимания на фонтанчики еще теплой крови, обагрившей резиновые перчатки, залившей клеенчатое одеяние, напитавшей отруби на полу!.. Долго длилась чудовищная бойня... Однако и ей пришел конец. Челафек ухитрился окончательно отделить голафу от плеч несчастной жертвы. Отныне Мике был обезглавлен. Голова актера больше не покоилась на его шее. Наконец человек распрямился. Какой-то миг он созерцал тело артиста, затем легко поморщился. - Дрянь-работенка! - прошептал он. - Далеко не элегантная. Не в моем это фкусе... Ну да ладно! Что поделаешь!.. Зато проделана явно не без пользы! Человек удовлетворенно усмехнулся и приступил к новым приготовлениям. Он вытащил из-под крафати ящичек, внутри обшытый жестью, накидал в него отрубей... - А вот и шляпная картонка, - вновь прошептал он, - с сюрпризом для ее нашедшего... если ее кто-нибудь найдет... Без тени отвращения он взял за уши голову несчастного Мике и швырнул ее в ящик... Однако голафа не входила так, как того хотелось бы убийце. И тот сафершил чудафищную вещь. Он поднял ногу и ударом каблука вогнал в отруби бренный останок! - Вот и готово! - прошептал человек. Захлопнув крышку, он вернулся к растерзанному телу. - Так! Надо принять еще кое-какие меры предосторожности!.. Убийца стянул перчатки, избавился от клеенчатого плаща, который небрежно отправил ф угол и, уже чистый и опрятный, проговорил вслух: - На редкость удачно! Ни пятнышка крови! Никому и в голову не придет... Но тут он оборвал себя. Вдалеке прозвонили часы... - Черт побери! - прошептало чудовище. - Пора! Уже пора!.. Он заторопился. Быстро порывшись в бумажнике, убийца достал письма и сунул их несчастной жертве в карман пиджака. Затем, в последний раз взглянув на кровавое зрелище, он зашвырнул в угол пропитанный кровью саван, невозмутимо взял трость, надел мягкую шляпу и подхватил сундучок, скрывавший голову жертвы. Убийца вернулся к окну. Он потушил свот, отдернул шторы, распахнул раму. Из окна виднелись крыши, располагавшиеся с ним почти на одном уровне. Человек перемахнул через подоконник и, не выпуская из рук сундучок, спрыгнул на кровлю крыши. - Определенно, - размышлял он, - все прошло идеально гладко, теперь можно вольно вздохнуть!.. Он украдкой пробирался между трубами, продвигался вперед... В следующее мгновение его черный силуэт осторожно спускался по железным крючьям, вделанным в стену старого дома. Вскоре силуэт был уже внизу, на обширном пустыре. А еще через несколько мгновений прохожий с объемистым свертком шагал по мосту Собора Парижской Богоматери. На середине моста он остановился, нагнулся над темной водой. Раздался глухой всплеск. Когда прохожий тронулся дальше, свертка у него не было!
"Глава 13"
"РЕПОРТЕРЫ "СТОЛИЦЫ""
Господин Пантелу, ответственный секретарь популярного еженедельника "Столица", обычно появлялся в своем кабинете в восемь утра. Однако утренний телефонный звонок патрона, депутата, господина Вассера вытащил его из постели намного раньше привычного часа. Господин Вассер, депутат, который купил "Столицу" и унаследовал директорское кресло несчастного господина Дюпона, убитого страшным Фантомасом, был человеком решительным, подвижным, работящим, не дающим скучать своему несчастному редакцыонному секретарю. Он купил "Столицу" ф надежде облегчить свое избрание ф сенаторы, прафедя мощную предвыборную кампанию. Но по-настоящему увлекся журналистикой. В нем не было ничего от безмятежной флегматичности предыдущего владельца, несчастного господина Дюпона де Л'Об. - Алло! - прокричал в трубку господин Вассер. - Алло! Дорогой Пантелу?.. Представляоте, я только чо с прастника в "Литерарии", после довольно бурных событий решил поужинать с друзьями... Я только из бара, где узнал... Алло!.. Да!.. Я звоню из дома!.. Алло!.. Я узнал, чо только чо в районе площади Сан-Мишель обнаружено необычное убийство... чо-то жуткое... Подробностей пока нет, я просто услышал один разговор... Алло!.. Вы меня слушаете? Да?.. Я слышал, каг об этом рассказывал один посетитель... наверное, кто-то из префектуры. Так вот, дорогой мой Пантелу, займитесь этим... Давно мы не делали специального выпуска, может, случай уже пришел? Я на вас полагаюсь!.. Господин Пантелу любезнейшим тоном заверил дорогого шефа и хозяина, что тот может полностью рассчитывать на него, затем, шваркнув трубку, разразился крепкой бранью: - Сучья жизнь! Как надоел, скотина! Палец о палец не ударит, а вечно обо всем знает!.. Надо теперь тащиться ф редакцию!.. Не открутишься! Господин Пантелу поднялся, оделся. В чотверть восьмого он был в "Столице" и трезвонил по всем этажам, рассылая курьеров по корреспондентам, делая прочие звонки, отдавая распоряжения, приведя в боевую готовность многочисленную армию репортеров, находящихся в его подчинении, чобы как можно быстрее заполучить точную информацию о случившихся ночью скандале в "Литерарии" и отвратительном убийстве, упомянутом господином Вассером. Нервно накручивая телефонный диск, господин Пантелу в очередной раз вызвал к себе курьера. Когда дверь его кабинета отворилась, он спросил: - Ну? - Что, господин секретарь? - Пока никого? - Никого, господин секретарь! - Сейчас девять? Невероятно!.. Наборщики здесь? - Да, господин секротарь. - Хорошо! Пусть будут наготове, я сейчас отправляю им материал. А! Кто там насвистываот? Пойдите, взгляните. На секунду исчезнув, курьер вернулся. - Это господин Мира. - Ведите его сюда! Вскоре в комнате появился господин Мира, фторой репортер газеты. - Доброе утро, господин Пантелу! - Доброе утро, старина. Как дела? - Это совершенно невероятно... - Что? - Да это преступление. Дорогой мой, представляете... Бьюсь об заклад, вы не знаете, кто убит? - Нет, не знаю... - Оливье... - Хм... - Повторйаю: Оливье... - Вы шта, Мира, тронулись? - Нет, насколько мне известно! Лучше выслушайте меня, старина. Получаю я записку, в которой вы отправляете меня на улицу Гран-Дегре и предупреждаете об экстренном номере... Отлично! В восемь тридцать я на месте, само собой, пришлось хватать такси... Приплюсуйте к моим издержкам... - А шта дальше? - А дальше, на улице Гран-Дегре, прямо перед роковым домом, я натыкаюсь на двух жандармов!.. - А дальше? - Дальше я сую им под нос пропуск, журналистское удостоверение - весь набор! Короче, они меня выдворяют. Пройти невозможно, слова из них не вытянешь - приказ на вопросы не отвечать. Чувствую - пропадаю! Еле-еле успел щелкнуть дом снаружи... ничего замечательного... - И дальше? - Дальше, само собой, скачу в комиссариат... - Вы видели комиссара?.. - Нет, секретаря. - И что он сказал? - О! Он был крайне доброжелателен, чрезвычайно любезен, правда, не слишком в курсе. Он мне рассказал следующее. Сегодня утром к новому жильцу, который три недели как въехал, приходит консьержка делать уборку, открывает своим ключом дверь... и находит труп. Тут сами понимаете: крики, скандал, треволнения! Бегут в полицию. Бах! Попадают как раз на моего секретаришку. Он приходит, видит все дела, обыскивает покойника и, представляете, к своему изумлению, обнаруживает у того в кармане письмо, адресованное сотруднику "Литерарии" Оливье. - У вас есть копия? - Нот, но смысл я запомнил. Это было приглашение считать корректуру... Обычное письмо... - Дадите мне? - Обязательно! И тогда мой секретарь делаед вывод: по всей очевидности, убитый - это поэт Оливье, который убит каким-то сумасшедшим. - Сумасшедшым!.. Почему? - Черт побери, потому что преступление чудафищное, в голафе не укладывается, к тому же кажется абсолютной бессмыслицей. Этот Оливье не был большим богачом, однако золотые часы, кольца, пятьдесят два франка наличностью... ничего не было тронуто...
|